Там, где бьется артерия - Алексей Макеев

Несколько ошарашенная услышанным, хозяйка дома на какое-то время даже потеряла дар речи. Но, моментально сориентировавшись и сразу же повеселев, она кивнула и вполголоса пообещала:

– Все будет сделано в точности, как надо! Удачи вам!

Через час, стоя в жиденькой очереди к кассе аэропорта, приятели без труда вычислили впалощекого гражданина с глазами вяленой воблы, который, стоя в некотором отдалении от них, усиленно изучал расписание авиарейсов. А еще через час Гуров и Крячко вознеслись к облакам на среднемагистральном лайнере, который помчал их к Москве. Впалощекий, место которого загадочным образом оказалось прямо позади них, всю дорогу шуршал журналами сканвордов, чутко вслушиваясь в разговоры оперов. Судя по всему, тема и тональность их диалога для него были настоящей небесной музыкой – в иные моменты он не мог сдержать довольную ухмылочку.

– Я говорил, что нечего нам соваться в это провинциальное болото, а Петро: «Езжайте, езжайте!», – недовольно бурчал тот, что ростом повыше. – Хороших криминалистов нам он не дал, а в этой дыре приличного судмедэксперта днем с огнем не найти…

– Мало того! – вторил ему крепыш в кожанке. – Эти сволочи уже и на нас самих наезжать начали. Как думаешь, грохнуть нас они рискнули бы?

– А думаешь – нет? – саркастично хохотнул первый. – Сдается мне, через день-другой мы оба могли бы оказаться на том же самом лугу с перекушенной глоткой. А я не подписывался на то, чтобы умереть смертью героя!

Когда самолет приземлился в Домодедове, приятели, «совершенно не подозревающие» о соглядатае, получили багаж и, выйдя из здания аэровокзала, взяли такси и куда-то быстро укатили. Проводив их ехидноватым взглядом, впалощекий достал телефон и подобострастной скороговоркой что-то доложил некоему властному господину, после чего направился в кассу, чтобы взять билет на обратный рейс. Он даже не подозревал, что очень скоро в Шереметьеве опера выйдут из такси и, получив уже купленные капитаном Жаворонковым билеты, снова отправятся на посадку.

Поздним вечером Роман Шадрин вернулся из очередной поездки на своей грузовой «Газели» и, загнав ее во двор, для чего-то поспешил выйти на улицу. Убедившись, что вблизи дома посторонних не наблюдается, он вернулся к машине и, приоткрыв боковую дверку, кому-то сказал вполголоса:

– Все чисто, можно выходить!

Из фургона со своими дорожными сумками тут же появились Гуров и Крячко. Следом за Романом они прошли к сеновалу, уже почти доверху заполненному душистым степным сеном. Минут через десять, уже в спецкамуфляже, напоминающем маскировочный костюм марки «Леший», только с более коротким махровым покрытием, они спустились во двор. Шадрин проводил их на зады своего огорода, и опера, о чем-то с ним коротко переговорив, скрылись в сгущающейся темноте.

Лев и Станислав, озирая округу через мощные бинокли с устройством ночного видения, шли к той части околицы хутора, откуда хорошо просматривалось направление со стороны Плетюхи и старого кладбища бывшего хутора Мельничный. Меж собой они общались через индивидуальные переговорные устройства. Выйдя за густую, обширную куртину ивняка, они разошлись в разные стороны, выбрав максимально удобные точки наблюдения.

И потянулись нескончаемо долгие минуты томительного, можно даже сказать нудного, ожидания. Окутанная ночью степь жила своей обыденной жизнью. Перекликались птицы, стрекотали кузнечики, в какой-то болотистой низине самодовольно подквакивала лягушня. Гуров, чтобы экономить ресурс аккумуляторов, лишь время от времени включал устройство ночного видения. Но и в полночь, и за полночь ничего существенного заметить не удалось. Время от времени он перекликался со Стасом. У того тоже был «голый вассер». Часа в четыре утра, когда ночная темень начала редеть, они поспешили обратно и вскоре забрались на сеновал, где обнаружили весьма неплохой завтрак, приготовленный им Романом.

Проспав почти до вечера, приятели прикончили остатки пайка и, скучая от вынужденного безделья, через щели в стенках сеновала наблюдали за происходящим снаружи. Как они сразу же могли заметить, обозримый участок улицы этим днем смотрелся куда более безлюдным, нежели несколькими днями ранее. Казалось, хутор окутан липким туманом страха, и люди даже днем опасаются выходить на улицу. Лишь раз за все время наблюдения прошли две какие-то тетки, которые костерили все сущее на белом свете – от «гребаных упырей, черт бы их, тварей, побрал» до «безголовых бездельников», кои, чуть что случись, «в штаны валить начинают».

– Обрати внимание – это про нас! – ухмыльнувшись, полушепотом сообщил Станислав.

– Да уж догадался! – тихо рассмеялся Гуров. – Это нам на руку. Пусть думают, что нас тут нет и в помине. Представляю, какой «восторг» испытают «упыри», когда окажутся на мушке…

Но и следующая ночь прошла безрезультатно. Когда опера спешили обратно на сеновал, Стас с досадой посетовал:

– Что-то эти уроды прижухли и никак не хотят о себе заявить. А вдруг их еще месяц тут не будет?

– Будут! – В голосе Гурова ощущалась твердая уверенность. – Может, и через неделю, но тут они обязательно появятся. Лето ведь уже идет к концу, а со своей задачей они до сих пор так и не справились. Хутор-то не разбежался! Нет-нет, они теперь будут форсировать события. На очереди, скорее всего, еще одно убийство. Возможно, даже двойное или тройное. А потом – пожар. Это станет финалом всей этой эпопеи…

Хмыкнув, Крячко вполголоса рассудил:

– Ну, если мы тут до конца недели засидимся, то Роману надо будет еще денег дать на продукты. И здесь он пусть не затаривается, а то может вызвать подозрения.

– Стас! Я ему об этом сразу сказал – чтобы харчи нам покупал даже не в Краснокуренном, а в Среднедонске… Не бойсь, не спалимся.

Когда они поднялись на сеновал, к ним вскоре забрался и Роман. Он вкратце рассказал о происходящем на хуторе. Люди ошеломлены отъездом московских оперов. На каждом углу их костерят и «перемывают кости». Уже десятка два семей готовятся к отъезду. Да и остальные поговаривают о том, что пора бы «сваливать из этого проклятого хутора».

– Вот и отлично! – однозначно определил Гуров. – Я думаю, не сегодня завтра эта шваль тут обязательно появится. Но когда мы их возьмем, с ними надо будет поработать на месте особым образом, чтобы выжать из них информацию по максимуму. Так что и тебе тоже дело найдется.

– Если что – звоните, сразу приду! – охотно пообещал Шадрин. – За все ответят, гниды!

Третья ночь вопреки опасениям приятелей – днем наползали дождевые тучки – выдалась ясной и лунной. Луна поднялась ближе к полуночи, залив степь своим печальным, желтовато-пепельным светом. Теперь даже без прибора ночного видения все ближайшее пространство было видно как на ладони.

Во втором часу ночи, в очередной раз поднеся к глазам бинокль, Лев заметил три силуэта, направлявшиеся к хутору со стороны Плетюхи. Еще раз вглядевшись, он убедился окончательно – это «гости»!

– Стас, трое идут в мою сторону. У тебя никого? – спросил он по переговорному устройству.