Выбор профессии - Александр Соловьев

Когда-нибудь этим людям поставят памятники. Не сегодня, и не завтра, и даже не через парутройку лет. Когда-нибудь. Это будет справедливо. И правильно, если памятники окажутся рядом. Может быть, даже неведомый нам пока скульптор создаст одну композицию на двоих. Собственно, два этих человека делали одно и то же важное дело: они были не единомышленниками, но напарниками. Не нам знать, как именно расположит эти фигуры гений, но однозначно, что на их крепких плечах должны покоиться Кремль с Белым домом.

Без Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского эти здания не устояли бы, и уж точно в них давно бы появились другие хозяева. Несмотря на годы и меняющиеся обстоятельства, лидер КПРФ и вождь ЛДПР своим действием и бездействием (это, кстати, тоже политический инструмент) вот уже почти 20 лет сохраняют политическую систему в рабочем состоянии, помогая руководству страны решать как сиюминутные, так и стратегические задачи.

При этом в отличие от многих современных героев Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский въехали в политику не на такси, а достигли всего собственным упорным трудом.

Кто сегодня помнит, что 20 лет назад либерально-демократических партий, вылупившихся из одного проекта, было не меньше трех, а объединений подобного рода – не один десяток? Но только Владимир Жириновский смог превратить одну из неформальных группировок в исправно работающую машину по сбору голосов и мандатов с последующей конвертацией. Это было бы невозможно, если бы Жириновский не доказал Кремлю, что он лучше всех умеет представлять (по крайней мере на пропагандистском уровне) интересы значительной части населения. А главное, делать так, чтобы эти голоса никогда не собрались в другом месте, вокруг другого, менее договороспособного лидера. Пока ЛДПР была в силе, а в выборах могли участвовать все, кому этого хотелось, ни у одной националистической организации не было и крохотного шанса пройти в Думу. За это националисты платили Владимиру Жириновскому лютой ненавистью, от которой ему, впрочем, не было ни тепло, ни холодно.

В середине нулевых годов казалось, что время ЛДПР прошло. Кремль начал экспериментировать с новыми формами, пытаясь упразднить, казалось бы, отжившую структуру. Однако попытка списать в утиль ЛДПР чуть было не вышла боком, а Владимир Жириновский быстро сумел объяснить ребятам наверху, что пока без него никак. Ну а правда, как? Тем более что, несмотря на некую внешнюю скандальность, Жириновский человек в целом явно не склочный и зла на случайных обидчиков не держит.

...

Еще в большей степени последнее относится к Геннадию Зюганову. Ему за последние 20 лет досталось больше, чем иному герою скандальной светской хроники. И, опять же, мало кто помнит, что после развала СССР компартий у нас было превеликое множество, а сам Зюганов являлся далеко не хозяином положения в КПРФ (которой еще предстояло выиграть процесс в Конституционном суде). Однако шаг за шагом он сумел укрепить свое положение и в самой партии, и вокруг нее. И сделал это так удачно, что в Кремле больше и не чаяли получить иного соперника для своих кандидатов на президентских выборах. Пока КПРФ была в силе, никакая другая левая организация не имела шансов пройти в Думу, не говоря уж о большем. Эксперимент с «Родиной» пресекли сами экспериментаторы, поняв, насколько опасным может оказаться развитие проекта. Попытка расколоть КПРФ тоже де-факто была признана неудачной затеей.

Годы, кажется, не властны над Зюгановым и Жириновским. И сегодня, несмотря ни на что, они по мере сил держат на себе российскую политическую систему, помогая абсорбировать то, что в Кремле считают вредным для страны.

До последнего времени столпы российской политики вполне могли бы поддержать лидера группы «Чайф» Владимира Шахрина, тщетно вопрошающего с эстрады: «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица Земли?» До самого последнего. Но теперь можно, пусть и не очень смело, предположить, что такая «шпана» нашлась. Один пришел с улицы. Другой – из бизнеса. Один – потомственный коммунист, когда-то левый радикал, постепенно дрейфовавший от сталинизма к социал-демократии. Другой – миллиардер, технократ, предпочитающий строить политику не на идеологии, а на профессиональных моделях. Обоим, кстати, довелось посидеть (правда, в разных странах и разное время).

Аресты и сделали Сергея Удальцова знаменитым на всю страну. За 2011 год его арестовывали десять раз. Он провел за решеткой без малого 100 дней. Голодал. Довел себя до язвы. Отказался от госпитализации. Его перестали понимать даже ближайшие соратники по «Левому фронту». Отказаться от голодовки требовали все. Он не слушал никого.

Непонимание и раздражение по его поводу сменились сочувствием и поддержкой неожиданно (даже, наверное, для самого Удальцова) к концу года. Сначала на улицу в знак протеста против нечестных выборов вышли не обычные две-три сотни активистов, а около 10 тысяч человек. Сам Удальцов в это время традиционно сидел, и одним из лозунгов тех, кого потом назовут «рассерженными горожанами» и «сетевыми хомячками», стал «Свободу Удальцову!». Спустя пять дней этот лозунг скандировала пятидесятитысячная толпа на Болотной площади.

Вряд ли многие из скандировавших слышали его фамилию до этого. И еще меньше были в курсе его политической программы – прогрессивный налог и налог на роскошь, равное распределение доходов от нефтегазовых ресурсов, почасовая оплата труда, комитеты народного контроля на местах, постепенный переход к прямой демократии и т. д. Репрессии власти, против которой он боролся 15 лет, за пару месяцев сделали его популярным. Он с этим согласен: «Постоянно сажая, они устроили мне отличный пиар, как бы цинично это ни звучало. Никаких вложений не понадобилось».

...

А вот с чем он теперь не согласен, так это с образом «пламенного революционера», которому он и обязан этими посадками: «Мы занимаемся реальной политической деятельностью, общественной деятельностью, в ней без каких-то договоров и компромиссов невозможно. Сегодня стоит одна общая задача: сделать Россию более свободной страной с нормальными выборами, с нормальной политической конкуренцией. В этом заинтересованы и “Левый фронт”, и Сергей Удальцов, и, я надеюсь, Зюганов и КПРФ, и либеральные организации, и националистические».

Выйдя из тюрьмы («как будто Юрий Гагарин из космоса вернулся: «Вот Сергей Удальцов вышел на свободу»»), он призывает договариваться: «Сегодня мы готовы сотрудничать со всеми, кто на эту задачу работает. КПРФ – крупная партия, крупная сила, кто бы что ни говорил, системная. Да, они в последние годы слишком вросли в эту систему, слишком компромиссно себя вели. Но когда начинаются такие перемены, даже самые системные игроки порой начинают вести себя неожиданно. И мы вот этим договором с КПРФ стараемся и их немножко подтолкнуть к более активным действиям».