Выбор профессии - Александр Соловьев

– Соседи. Соседи наши. Приграничье. Тем более они помощи у нас попросили. Почему не помочь государству, которое решает стать самостоятельным, а кто-то ему мешает? Если стоять и смотреть, как режут соседа, то завтра это все у нас будет. Вот представьте, у вас на площадке поселились подозрительные жители, и вы молчали, и когда эти люди начали вооружаться, вы молчали, и когда на площадке они стали появляться с ножами, вы молчали, а потом, когда они в соседней квартире стали людей убивать, соседей ваших, вы тоже молчали бы? Нет, вы уже не могли бы не вмешаться. Потому что завтра они придут с ножами к тебе в квартиру. С Южной Осетией то же самое, только в большем масштабе.

...

– Вы в Грузию попали через Абхазию или Южную Осетию?

– После того как Саакашвили напал на Цхинвали, мы пошли из Абхазии в Зугдиди и Сенаки.

– То есть в самом Цхинвали вы не были и не знаете, что там произошло? Говорят, что там перевес был одержан благодаря бойцам Ямадаева. А вы как считаете, что решило исход войны?

– Я не знаю про бойцов Ямадаева, я их видел только со стороны Абхазии. Наверное, кое в чем они помогли. У нас и в царской армии были дивизии с Кавказа, которые решали любые задачи быстро и бескомпромиссно.

А так, если судить о причинах их поражения, то грузины подготовлены хорошо, но подготовка к войне не всегда сможет помочь в реальном бою, надо еще уметь воспользоваться этой подготовкой. Я думаю, их проблема в том, что их современные правители никогда не имели боевого духа и они просто не знают, что такое война с другим народом. Тем более с Россией. Они думали, что все будет легко. Что положить наших миротворцев ничего не стоит. Что мы проглотим. Не вышло.

– Вот вы говорите, армия Грузии была хорошо вооружена. То, что российская вооружена не очень, это все знают. После этой войны российская армия извлекла уроки? В плане перевооружения, например? В российской армии ведь даже беспилотников нет. И стрелковое оружие устаревшее.

– Я вот сколько служу, беспилотники видел два раза. Один раз во вторую кампанию в Чечне, один раз в Грузии. Ну что он собой представляет? Завелся, погудел, в столб врезался на аэродроме, и все. Так что не надо обольщаться.

Наша войсковая разведка может работать и в горно-лесистой местности, и в пустынной, и в самых трудных, уличных, городских боях. Мы хорошо себя показали и на Балканах, и в Чечне. Но исход современной войны, как и раньше, решается в ближнем бою. Бомбардировки – это одно. Обстрелы – другое. А результат все равно достигается в наземных боях. И вооружение у нас при этом практически не меняется. Да, у грузин были штурмовые винтовки M4 и M16. А у нас АКМ и АКМС, автоматы Калашникова. Воюю с ними с 80-х, но это самые удачные виды оружия для ведения ближнего боя.

– Вы отметили хорошую подготовку грузинских военных. Считаете, они готовились к этой войне?

– Конечно, а какие могут быть вопросы, если они за одну ночь пол-Цхинвали сожгли?

– Но говорят, там и российские «Грады» стреляли по Цхинвали.

– Сейчас они что угодно могут говорить. Но миротворцы и мирное население в первую ночь у кого погибло? В Цхинвали. А с грузинской стороны не было потерь.

– В Гори тоже были погибшие. В приграничных селах дома были разрушены, на их территории падали снаряды.

– Ну конечно, если их артиллерия по нашим войскам бьет, а наши войска уже на их территории – понятно, что дома будут разрушены. У войск наших был приказ идти в Грузию – Грузия начала агрессию против Осетии. Со стороны ее кто-то направлял, я думаю.

– И вы считаете правильным, что войска пошли в глубь Грузии, а не стали, к примеру, на границе Южной Осетии и Грузии?

– Это тогда было самое правильное решение. Как говорит наш премьер-министр, который раньше был президентом, превентивные меры очень важны, чтобы довести задачу до логического завершения. Если на границе обмениваться ударами все время, получится накладно. И людей потеряем много.

– Но ведь если следовать этой мысли, то логическое завершение должно было быть другим – дойти до Тбилиси. То есть в итоге не получилось и логического завершения.

– Нам главное – приказ. Сказали – на этом участке проводить операцию, мы проводим. Сказали – отойти назад, отошли.

– Вот вы говорите, что соседям надо помогать и что вы помогли Южной Осетии. Но ведь Грузия тоже сосед. И получается, что с этим соседом отношения испорчены навсегда.

– Да, особенно у осетин и абхазов они испорчены. Ну а что было делать? Все самостоятельные стали, президенты. Принимают решение посылать свою армию на мирных людей. Если бы они этого не сделали, было бы все по-другому. Если долго разговаривать, до чего-то всегда можно договориться. А так, чтобы за несколько дней подставить всю страну под прицел, – ну извините, кто же виноват. Когда наши танки под Тбилиси оказались, я думаю, там гражданское население сделало выводы об адекватности этого правительства. И все ради заокеанских друзей. А я считаю, что лучше дружить с соседями по площадке, чем с ними воевать и каждый день ждать, что к тебе придут с оружием.

– Осетины, соседский народ, попросили у вас помощи, и вы помогли. А если бы чеченцы в свое время попросили помощи у той же Грузии или Турции и они им помогли бы – это тоже было бы правильно?

– Надо знать историю хотя бы с 90-го года. Посмотрите на Чечню. Какой был правитель, такая и история получилась… Арабов там много было, кто им помогал и оружием, и деньгами для ведения боевых действий? На теракты тоже кто-то помогает. Я не думаю, что девушка из деревни, которая работала учительницей, думала-думала и вдруг пошла и взорвала метро вместе с мирными жителями, пассажирами в электричке. Значит, кто-то их направляет. Вот были Дудаев, Масхадов. Что они сделали? Они были отделены практически. Ну жили бы себе, никого не трогали. Но они стали давить своих соседей, Дагестан. А рядом Ингушетия, Ставрополье, куда совершались набеги. И это уже угроза целостности государства.

...

– Вы из тех, кого называют псами войны. Какая война была для вас самой трудной?

– Каждая по-своему трудная. Но смысл везде один – выполнить задачу, нанести урон противнику, не доставить радости врагу.

– Если вспомнить все ваши войны, было что-то, о чем жалеете?

– Жалеешь, что товарищи погибали. Но все равно знаешь – не мы первые, не мы последние. Надо просто делать свою работу хорошо. Чтобы врагу было плохо.

– А вы верующий человек?

– Моя вера в деле.

– То есть в церковь не ходите?

– Нет. Ну, то есть хожу иногда посмотреть – красиво.

– Вам 47. Сколько вы еще намерены оставаться на службе?