Поэзия убийства - Наталия Антонова

–Хорошо, заходите.– Он шире распахнул дверь.

–Будет лучше, если я подожду вас внизу в своей машине.

Он задумался на секунду и кивнул. Ему действительно будет легче говорить с Дарьей без свидетелей. Отца дома не было, он уехал на рыбалку со своими старыми друзьями. Старыми и в смысле возраста, и в смысле давности их знакомства. Но годы, к счастью, не мешали им оставаться активными.

Мирослава спустилась вниз и, остановившись возле своей «Волги», не стала садиться в салон. Её внимание привлекла стайка воробьёв, громко щебетавшая в зарослях лебеды, разросшихся возле автомобильной стоянки во дворе. Глядя на этих неярких, но неугомонных птичек, Мирослава думала о том, как часто людям не хватает их оптимизма и умения радоваться всему на свете, вот, например, этому летнему дню накануне приближающейся осени и незамысловатому завтраку в виде семян лебеды.

А ведь в городе птичкам становится выживать всё тяжелее – всё больше машин, всё меньше деревьев, всё черствее сердца…

«Как было бы хорошо, если бы я ошибалась»,– подумала она и тут заметила боковым зрением Ивана, вышедшего из подъезда.

–Всё в порядке,– помахал он ей рукой. Подошёл поближе и признался, что девушка долго не соглашалась, но ему удалось её уговорить.

–Вы молодец!– сказала Мирослава.

–А то!– Парень гордо вздёрнул подбородок.

–Садитесь в машину.

–Машинка у вас что надо,– улыбнулся Иван,– отцу бы понравилась.

–А вам, значит, нет,– улыбнулась в ответ Мирослава,– вам «Лендкрузер» подавай.

–Шутите? Я парень простой, неприхотливый. У меня из всего движимого имущества только велосипед и кот.

–Кот – это хорошо,– одобрила Мирослава.

–Неплохо,– без особого энтузиазма согласился парень.– Только эта скотина четырёхлапая съедает всё самое лучшее, а нам с отцом достаются объедки с барского стола.

Мирослава не выдержала и рассмеялась.

–Вы преувеличиваете, Ваня,– сказала она.

–Ничего подобного,– ответил Иван, довольный тем, что рассмешил девушку-детектива,– не поверите, но отец отдаёт этому нахалу все самые лакомые кусочки!

–Не подозревала, что у вашего отца такое нежное сердце.

–Ага. Никто не подозревает. А отец всю жизнь благоволит к братьям нашим меньшим и к детям.

–По-моему, это хорошо.

–Хорошо-то оно хорошо, но я уже вырос и перестал относиться к этой привилегированной группе товарищей.

–Вы уже большой мальчик,– Мирослава подмигнула Ивану в зеркале,– и сами можете о себе позаботиться. Кстати, какой породы ваш кот?

–Скажете тоже, породы!– усмехнулся Иван.– Отец нашёл его поздней осенью на помойке. Какая-то двуногая скотина вышвырнула их умирать. Придушил бы собственными руками,– вырвалось у Ивана.

«Ого,– подумала Мирослава,– кровь-то в жилах парня бурлит отцова».

Между тем Королёв-младший продолжил свой рассказ:

–Их было несколько. Все блохастые рахитики. Отец взял себе самого что ни на есть костлявого. Я даже не верил, что он выживет. Мы его сначала из пипетки козьим молоком выпаивали, благо у отца бабушка одного из бывших учеников коз держит. Потом стали кашей кормить, добавляя яичный желток.

–А что стало с остальными котятами?– спросила Мирослава встревоженно.

–Отец всех их пристроил, как говорится, в хорошие руки и до сих пор постоянно отслеживает их судьбу. Так что все найдёныши удобно устроились на шеях вновь приобретённых хозяев и живут в своё кошачье удовольствие. Чего не всегда можно сказать об их хозяевах,– добавил он через небольшую паузу.– А вот здесь вот сверните,– быстро проговорил Иван, указывая рукой направление.

–Вань,– сказала Мирослава и улыбнулась,– извините, что я вас так.

–Ничё,– весело подмигнул он ей,– я же уже говорил, что я парень простой.

–Да, я помню. Только вы ведь аспирантуру заканчиваете.

–И что? Может, у меня пример перед глазами имеется?

–Знаю, ваш отец.

–А вот и не угадали!– захлопал в ладоши Иван.

«А детство-то в нём ещё играет по полной»,– улыбнулась Мирослава и спросила осторожно:

–И кто же вам служит примером?

–Ясный перец кто, Михайло Ломоносов.

Мирослава присвистнула.

–Не ожидали?

Она покачала головой.

–То-то.

–Вань, я чего спросить-то хотела, мы куда едем?

–А вы ещё не догадались?

–Пока нет…

–Вам с Дашкой нельзя вместе попадаться на глаза Стелле Эдуардовне.

–Это я и сама знаю.

–Меня мать Дашки тоже не жалует.

–И это мне известно.

–Поэтому мы с Дашей решили выбрать самое укромное местечко. Тут ещё раз сверните!– воскликнул он.

У Мирославы в голове промелькнула догадка:

–Вы никак выбрали местом для нашей законспирированной сходки кафе «Заячья лапка»?

–Выходит, всё-таки догадались,– с некоторым сожалением в голосе произнёс он.

–А вы, Ванечка, намеревались держать меня в неведении чуть ли не до самой последней минуты?

–Был такой замысел,– признался парень.

–Ладно, теперь можете не подсказывать, я сама дорогу знаю.

Он повёл плечами и сделал вид, что любуется проплывающими за окном автомобиля картинами.

Мирослава действительно хорошо знала дорогу к Старому парку, за которым и располагалось кафе «Заячья лапка». Было оно заведением неприметным, сначала у кафе даже не было официального названия. А потом какой-то умник назвал его «Заячьей лапкой». Название пришлось по вкусу жителям близлежащих районов и посетителям кафе. Хозяин заведения, недолго думая, прикрепил над входом вывеску с названием и с изображением зайца, грызущего морковку.

Своей популярностью кафе было обязано, скорее всего, Старому парку. Люди приходили подышать сюда воздухом, насладиться первозданностью природы. Парк когда-то был частью большого лесного массива. Жителям удалось спасти от вырубки кусочек леса, в котором росли дубы, заставшие ещё царское время.

Достопримечательностью парка считалось также озеро, которое называлось Русалочьим. Правда, русалок на его берегу никто давно не видел. Но при большом желании и воображении, когда ранним утром только брезжит рассвет, за русалок вполне можно было принять ивы, окружающие озеро и полощущие в тёплую пору года в озёрной воде свои плакучие ветви.

Постоянными обитателями озера были утки, весной они выводили утят, и маленькие жёлтые комочки грелись на солнышке, взобравшись на листья кувшинок. Позднее молодняк здесь же, на озере, осваивал основы взрослой жизни. Осенью птицы собирались в стаи и улетали в тёплые края.