Невинная для палача - Ая Кучер

слышу прерывистый вздох. Понимаю, что задела рану.

– Прости, – шепчу, губами прижимаюсь к его. – Прости, я забыла.

– Наконец-то. Не развалюсь. Трогай меня, Александра. Это пиздец приятно. Нахуй твои мысли. Но извинения приму. В особой форме.

И я извиняюсь.

Обхватываю Валида за шею, прижимаюсь грудью к нему. В эту секунду всё исчезает. Есть только желание оказаться как можно ближе. Разве может быть по-другому, когда мужчина во мне?

Ладонями сдавливает ягодицы, насаживает на себя. Подставляюсь. Сама тянусь за управлением. Это безумие. Яркое, чистое сумасшествие.

Я словно не я больше. Другая версия. Более порочная и раскованная. Более жаждущая.

Целую. Касаюсь. Насаживаюсь. Борюсь с мужчиной за власть. Раз за разом проигрываю. Поддаюсь его рукам. Тону в поцелуе, позволяю Валиду трахать меня языком. Веду ладонями там, куда направляет он.

Всё он.

Полностью в его власти.

Кожа шеи пылает – Палач оставляет свои метки. Засосы, которые наверняка завтра будут едва не черными. Но это потом, когда-то. Сейчас я наслаждаюсь процессом. Ощущением. Как от этих кусачих поцелуев растекаются потоки тепла.

Я вся – костёр.

Вспыхнула, и ничего не способно погасить.

– Боже.

Стону. Невозможно молчать. Это прорывается сквозь грудную клетку, ломает кости. Сжимаю пальцами жесткие волосы, стоит Валиду прикоснуться к моему клитору. Его движения такие плавные, совсем не похожие на толчки.

Меня качает, подбрасывает.

Топит.

Маленькие бомбы взрываются в крови, превращают её в яд. Боже, можно умереть

– Да, – хрипло вздыхаю, когда мужчина ведёт по лону. – Черт.

– Хочешь кончить, лапуль? Покричи для меня.

– Да! – во мне ни стыда, ни мыслей. Неудержимое желание, которое руководит. – Да, хочу!

– Такая сладкая. Громкая. Пиздец тебе, Александра. Не слезешь с моего хуя больше.

Мне ни капли не страшно. Гормоны танцуют во мне, заглушают все причины, почему «нельзя». Языки пламени лижут живот и грудь, в такт дыханию Палача.

Мой личный Палач.

Только убивает поцелуями.

Бедра дрожат от напряжения, их сводит судорогой. Валид держит меня, не позволяя отодвинуться. Если бы не его руки – я бы давно рухнула вниз.

Онемение расползается от кончиков пальцев до лона. Возбуждение острыми колючками цепляется за кожу, вспарывает её. С каждой секундой становится всё сильнее дышать.

Задыхаюсь от запаха Валида. Мускусного, мужского, тяжелого. Он плотным паром оседает в лёгких, просачивается в каждую клеточку.

Мир переворачивается. Покрывается дымкой. Валид опрокидывает меня на спину, толкается резче. Забрасывает на себя мою ногу, получая лучший доступ.

Я глажу его руки, царапаю бока. В каком-то трансе, не иначе. Одурманенная, возбуждённая. Хочу его. Сильнее.

Это ощущение, когда щетина царапает шею.

Когда пальцы до боли сжимают моё тело.

Когда взгляд, полный желания, прожигает меня насквозь.

– Нравится так, милая? – Валид бешеными толчками врывается в моё тело. До боли и услады. – Не слышу.

– Да. Ты же… Знаешь. Чувствуешь.

– Чувствую, – рвано выдыхает, сжимая мой подбородок. – Как ты течешь на меня. Смазкой брызгаешь пиздец. Такая развратная маленькая журналистка. Моя. Поняла?

Киваю. Кручу головой.

Затылком упираюсь в подлокотник.

Хватаюсь за что-то, но всё равно падают.

Проваливаюсь под тонкий лёд, утопаю в спазмах.

Всё тело скручивает пружиной, а после она резко рвётся. Освобождает удовольствие. Кричу до хрипоты, меня разрывает ощущениями. Дрожу, задыхаюсь в чужих руках.

Первое, что чувствую – ненавязчивые прикосновения к телу. Валид гладит мою талию, проводит пальцами по губам. Словно собирает последние охриплые стоны.

Истома охватывает меня, нет сил сказать хоть слово. Прикрываю глаза, а Валид всё сильнее прижимает меня к дивану. Укладывается сверху. Вот-вот раздавит, но это прекрасные ощущения.

Будто так и должно быть.

– Не отключайся, Александра, – тянет мои пряди, приятной болью бодрит. – Я с тобой ещё не закончил.

Глава 27

– Так что с тобой произошло? – спрашиваю, бросая взгляды украдкой. – Упал в лесу и распорол плечо?

– Каждая твоя версия, кис, недалека от правды.

Валид лежит на животе, его рана перед глазами. Перекатываюсь на бок, сдержав в себе стон. Боже, всё тело ноет. Каждая клеточка дрожит от усталости. Каждая!

Сбрось на меня фуру – было бы милосерднее. Потому что Палач беспощадный, беспринципный и очень умелый любовник. По крайней мере, мне кажется, что умелый. Вряд ли есть кто-то, кто может сделать ещё лучше.

И так на грани с остановкой сердца.

Сильнее натягиваю простынь, словно личную броню. Я не знаю, что делать с мужчиной, как вообще с ним разговаривать. То, что происходит, должно закончиться! Это ошибка, оплошность.

Мания.

А мне срочно нужны лекарства.

– Нравлюсь? – Валид хмыкает, поворачивая голову ко мне. – Ты палишь, ягодка.

– А ты всё ещё придумываешь мне разные прозвища. Ещё будут очевидные факты?

– Ага. Кто-то нарывается на порку.

– Нет, никакой порки. Я запрещаю.

Мужчина громко смеётся, уткнувшись в подушку. Ообиженно поджимаю губы, сдувая прядь с лица. Я понимаю, что прав у меня немного, но Валид мог хотя бы притвориться.

Ни капли жалости к растерзанной заложнице.

– Александра, – моё имя в его исполнении звучит сродни «бедовая». – Попробую учесть твои запреты.

И снова ржет. Придурок. Боже, ему четвёртый десяток идёт, а ведёт себя как подросток. Вокруг глаз вырисовываются глубокие морщинки, когда мужчина жмурится от смеха.

Невольно залипаю на Валиде, рассматриваю его. Если забыть о его ужасных поступках... Он кажется красивым. И не таким уж страшным.

Скорее мужественным. Есть в нем мощная внутрення энергетика, которая прошибает остальных. Вызывает невольный трепет.

Восхищение, которое возникает против воли.

– Так нравлюсь или нет, лапуль? – Валид дёргает уголком губ, переворачиваясь на бок. – Не стесняйся. Могу дать тебе погонять балду, в любое время. Я щедрый.

– Не сомневаюсь.

Говорю аккуратно, не зная, что имеет в виду мужчина. Судя по похотливой улыбочке – там совершенно не невинные идеи. Очередная пошлость в его стиле.

Но любопытство сильнее:

– И что это значит?

– Подрочить мне можешь, – хмыкает, а я толкаю его в плечо. – Не зарывайся, Александра.

– А ты не… Прекрати мне говорить такие непотребства.

– Непотребства, – снова смеётся надо мной. – Ты где таких пуританских слов набралась, зай?

– Неважно. В общем, Валид… Фильтруй базар.

Мужчина смотрит на меня внимательно несколько секунд. На его лбу прорисовывается глубокая морщинка, добавляющая пару лет. Валид словно весь замирает. В статую превращается.

И я тоже не двигаюсь,