Ученица Шерлока - Лори Р. Кинг

Холмс заговорил, по-прежнему стоя у окна, тоном, в котором читались одновременно и гордость и раздражение отца на умную, но несвоевременную шутку, которую выкинуло его дитя.

– Переоденьтесь, Уотсон, – велел он.

Уотсон покорно отставил чашку, встал из-за стола и направился за дверь, где с усилием влез в заплатанный плащ, доходивший ему до пят, потрепанный котелок, вязаные шерстяные перчатки без трех пальцев и шарф, который он обмотал вокруг шеи.

– Я взял это у привратника из гостиницы, – с гордостью пояснил он. – Холмс, это как в старые добрые времена. Я покинул гостиницу через кухню, побывал в трех ресторанах и на вокзале Виктория, проехал в двух трамваях, омнибусе и кебе. Последние четверть мили я шел целый час. Не думаю, что сам Холмс смог бы проследить за мной, если бы не знал, куда я направляюсь, – подмигнул он мне.

– Но почему, дядя Джон? Я же сказала, что позвоню вам.

Уотсон даже слегка раздулся от гордости.

– Я врач, и друг мой ранен. Это был мой долг прийти сюда.

Холмс пробормотал что-то, раздвигая занавески немного шире. Уотсон ничего не услышал, мне же показалось, что он произнес нечто вроде «Доброта и жалость отравят последние дни моего существования».

– Уотсон, я не позволю вам измываться над моим эпидермисом. Его и так осталось у меня немного после того, как с ним поработала крошка Рассел. Я уже имел дело с двумя докторами и целой сворой медсестер в больнице. У вас что, проблемы с пациентами?

– Нет, вы позволите мне осмотреть ваши раны, потому что, пока я этого не сделаю, никуда отсюда не уйду, – сурово сказал Уотсон.

Холмс яростно посмотрел на него, а потом перевел взгляд на нас с Майкрофтом, потому что мы залились смехом.

– Ну хорошо, Уотсон, только давайте закончим с этим побыстрее. У меня много дел.

Уотсон взял свой медицинский саквояж и вышел, сопровождаемый Майкрофтом, помыть руки. Я с отчаянием взглянула на Холмса. Он закрыл глаза и кивнул, а затем показал жестом в сторону окна.

– В конце улицы, – бросил он и направился вслед за Уотсоном.

Я осторожно отодвинула занавеску и выглянула в окно. Снег подтаял, и на стенах зданий появились желто-серые пятна. В конце улицы сидел слепой мужчина, продававший карандаши. Трудно было говорить о какой-то торговле в этот час, и я продолжала наблюдать за ним несколько минут. Когда я уже собралась отойти от окна, к слепому подошел ребенок и опустил что-то в его кружку, получив взамен карандаш. Я задумчиво посмотрела вслед ребенку, который побежал дальше. С виду обыкновенный школьник. Слепец запустил руку в кружку, словно для того, чтобы пощупать монетку, но я успела заметить, что это был смятый клочок бумаги. Нас обнаружили.

В комнату вошел Майкрофт и налил себе чаю. За дверью послышался шум, и я напряглась, но брат Холмса оставался спокойным.

– Утренние новости. – Он встал, чтобы забрать почту. Потом Уотсон что-то спросил у него, он вручил мне газету, и у меня захватило дух. На первой странице я прочитала:

ТЕРРОРИСТ СТАЛ ЖЕРТВОЙ СОБСТВЕННОГО ИЗОБРЕТЕНИЯ. ВАТСОН И ХОЛМС – МИШЕНИ?

Мощная бомба взорвалась сегодня, через несколько минут после полуночи, в доме доктора Уотсона, известного биографа мистера Шерлока Холмса, убив человека, ее устанавливавшего. Очевидно, доктора Уотсона не было дома, но никто из его близких и соседей не знал, где он. Дому нанесен серьезный ущерб. Вспыхнувший в результате взрыва пожар был быстро локализован. Других жертв нет. Представитель Скотланд-Ярда заявил нашему корреспонденту, что террорист был опознан как Джон Диксон. Мистер Диксон был осужден в 1908 году за попытку взрыва банка на Вестерн-стрит в Саутгемптоне.

До нас дошли неподтвержденные слухи о бомбе, взорвавшейся совсем недавно на отдаленной ферме мистера Холмса в Суссексе, а один надежный источник проинформировал нас о том, что при взрыве детектив был серьезно ранен. В следующих выпусках мы будем публиковать новые подробности о происшествии.

Я перечитала заметку еще раз, не веря в реальность происходящего. Мое сознание было словно окутано туманом, и я никак не могла выйти из этого состояния. Руки сами собой положили газету на стол поверх чашек и яичной скорлупы, а потом упали мне на колени. Я не знаю, сколько времени прошло, пока я не услышала голос Майкрофта, наклонившегося к моему плечу:

– Что с вами, мисс Рассел? Может быть, еще чаю?

Я протянула руку и указала пальцем на газету. Прочитав ее, он медленно опустился на стул. Взглянув на него, я увидела пытливые глаза – глаза Холмса, потонувшие в мясистом, бледном лице, и поняла, что его мозг работает так же лихорадочно и так же бесплодно, как и мой.

– Нам действительно крупно повезло, – вымолвил он наконец, – мы успели как раз вовремя.

– Вовремя для чего? – поинтересовался Холмс, входя в комнату и застегивая рубашку.

Майкрофт вручил ему газету, и Холмс присвистнул, прочитав заметку. Когда вошел Уотсон, Холмс повернулся к нему.

– Мне кажется, дружище, что мы должны быть искренне и глубоко благодарны Рассел.

Уотсон прочитал о своем чудесном спасении и упал на свой стул, который Холмс предусмотрительно подпихнул под него.

– Майкрофт, дай доктору виски. – Но тот уже и сам сообразил это. Трясущейся рукой Уотсон взял стакан, словно не замечая его. Внезапно он вскочил и схватил свой черный саквояж.

– Я должен ехать домой.

– Вы не должны делать ничего подобного, – отрезал Холмс и забрал саквояж из его рук.

– Но хозяйка дома, мои бумаги! – Его голос дрогнул.

– В газете написано, что никто не пострадал, – рассудительно заметил Холмс, – бумаги подождут, с соседями и полицией вы свяжетесь позже. А пока пойдете спать. Вы всю ночь провели на ногах и перенесли сильное потрясение. Выпейте виски.

По старой привычке Уотсон подчинился своему другу и выпил, после чего обвел всех сонным взглядом. Майкрофт взял его за локоть и проводил в комнату, которую не так давно занимал Холмс.

Холмс зажег свою трубку. Мы молчали, хотя мне казалось, что я слышу, как мы думаем. Холмс уставился в одну точку на стене, я нашла в кармане кусочек проволоки и, сгибая его в руках, нахмурилась. Майкрофт сел на стуле между нами и тоже выглядел озабоченным.

Мои пальцы теребили проволочку, выделывая из нее самые разные фигуры, пока она наконец не сломалась. Не выпуская из рук сломанные кусочки, я нарушила молчание:

– Ну что ж, джентльмены, признаюсь, что я сбита с толку. Может ли кто-нибудь из вас объяснить, почему, если за Уотсоном следили и, соответственно, было известно, что его нет дома, Диксон все же попытался установить бомбу. Вряд ли его интересовали дом или бумаги Уотсона.

– Действительно непонятно, не так ли, Майкрофт?

– Это существенно меняет суть дела, согласись, Шерлок?