Божьи куклы - Ирина Горюнова

Муж смотрел на Веру влюбленными глазами и нежно спрашивал:

– Доню, может, добавочки?

Доню, как правило, соглашалась и после вкусной еды охотно миловала супруга в постели – по заслугам. В общем, жили они душа в душу, дружно и не бедствовали. Ласковое прозвище «Доню» унаследовал Виталий Антонович от родителей Веры, называвших так всегда свою кровиночку-доченьку. Одна беда постоянно преследовала бедного Виталия – Вера Степановна была любительницей экстрима. Словно на работе ей не хватало той бешеной дозы адреналина, которая поступала в кровь, а постоянно надо было придумывать что-то еще, испытывать себя на прочность, переступать через еще один барьер, брать новую высоту. И то, что бедного супруга пугало до дрожи в коленях, у милейшей дамы вызывало радостный хохот и прилив жизненных сил.

На отпуск Вера Степановна собственноручно взяла путевки в Египет. Она давно мечтала заняться дайвингом, и эта мечта подзуживала ее, не давала спокойно пить и есть, так что госпожа пожарная даже потеряла в весе граммов 700, чего с ней давненько не случалось.

И вот наконец вожделенное Красное море, Шарм-аль-Шейх, предвкушение дайвинга. Египтяне, правда, очень долго искали для Веры подходящий по размеру водолазный костюм, а потом еще половина отеля сбежалась смотреть на нее, затянутую в черный, плотно прилегающий к телу латекс. Надо вам сказать, что Вера Степановна потрясала. Потрясала мощной грудью, другими, не менее впечатляющими частями тела, когда для пробы залезала в бассейн для тренировки во всем обмундировании и с баллонами за спиной, шумно вздыхала, всплывая наверх и освобождаясь от загубника.

– Доню, Верушка, может, не надо? – спрашивал несчастный муж, с опаской нарезая круги возле бассейна, но не рискуя приближаться ближе чем за пять шагов к краю.

– Надо, Виталий! – отвечала Доню и опять шумно погружалась в бассейн.

Наконец настал тот день, когда должно было состояться настоящее погружение – к чудесам Красного моря, к его фантастическим рыбам, дивным кораллам, огромным удивительным ракушкам и прочим прелестям. На бедного супруга было тяжко смотреть – от морской качки и непередаваемого ужаса он позеленел и тихо лежал на полу яхты столбиком, закатив глаза. Жизнерадостная Вера восторженно оглядывала морские просторы. Прибыв к месту погружения, все начали одеваться. Муж слегка ожил и по стеночке пополз к жене. Там он всем мешался под ногами и тихо завывал:

– Доню, пожалей меня, вдруг что случится? Я не переживу! Доню, не надо!

– Надо, милый! – отвечала Доню и тихо оттирала любимого плечиком в сторонку: – Ты пока посиди в тенечке под тентиком, отдохни.

– Доню, прошу тебя, не оставляй меня!

– Вы бы, сударь, не мешались попусту, а дали мне возможность проинструктировать вашу супругу перед погружением. А ну-ка идите на корму и молчите! – вмешался измученный причитаниями Виталия Антоновича инструктор.

Бедный супруг поплелся на корму и уже оттуда вытягивал цыплячью шею, высматривая свою бо€льшую половинку.

Вере Степановне не терпелось. Она вполуха слушала последние наставления. Темно-синяя прозрачная гладь моря манила тайнами, которые вот-вот должны были стать зримыми и доступными. К тому же к поясу дамы были прикреплены грузики для того, чтобы Вера тут же не всплыла наверх как пробка. Грузиков было много, и Веру уже шатало и клонило к земле, вернее, за борт. Наконец отмашка, и мужественная Вера Степановна скакнула за борт. Это произошло так быстро и неожиданно даже для нее самой, что от удивления она выпустила загубник и быстро пошла ко дну. Загубник со шлангом вился где-то вверху, изгибаясь причудливой змеей. Целая струя пузырей отмечала ее катастрофический путь вниз. Все – и инструкторы, и дайверы – в шоке стояли у борта и молча смотрели на небывалое погружение.

– Вера, любовь моя, я иду! – крикнул Виталий Антонович и рыбкой метнулся за тонущей женой вниз.

Поднять ее он не мог – вес жены и грузиков был настолько отличным от габаритов самого супруга, что ничего сделать было нельзя. Опомнившийся инструктор первым делом вытащил отважного супруга, который отчаянно сопротивлялся и пытался опять нырнуть за женой. Потом, уже втроем, инструкторы вытащили Веру на поверхность.

– Доню, моя Доню, – кинулся к ней Виталий Антонович, – слава богу, живая!

Доню выпустила струю воды изо рта, отплевалась и виновато пробасила:

– Как же я облажалась! Ну ничего, завтра опять попробую!

Жил да был странный суслик с большими синими глазами. Он очень хотел увидеть море, хотя и не знал, что это, но он бредил морем. И однажды суслик собрался в дальний путь и пошел на его поиски. Долго скитался странный суслик по миру, истрепал свою красивую шелковистую шкурку, так что она висела на нем лохмотьями и от всей красоты у него остались только огромные синие глаза. Но один раз, подойдя к краю скалы, суслик наконец увидел море. Оно было огромным, безбрежным и красивым, как сама жизнь. И суслик остался на этой скале, чтобы каждый день видеть это море: то ласковое и тихое, как поцелуй мамы, то грозное и бушующее, как рык льва. Изо дня в день любовался суслик морем и был счастлив.

Но однажды к подножию скалы приплыл прекрасный дельфин. Его кожа серебрилась в лунном свете, и он казался каким-то сказочным, мифическим существом.

– Привет, – сказал дельфин.

– Привет, – ответил суслик.

– Что ты тут делаешь?

– Живу. На море смотрю.

– Хочешь, я покатаю тебя на своей спине по волнам?

– Хочу.

– Прыгай ко мне. Я поймаю, – предложил дельфин.

– Но я разобьюсь… – испугался суслик.

– Ты не разобьешься, я поймаю тебя! – успокоил дельфин.

– Нет. Я боюсь, – покачал головой суслик.

– Жаль, – ответил дельфин и уплыл.

Суслик долго смотрел на море и вздыхал, из его прекрасных глаз катились огромные соленые слезы. И тут суслик понял, что у каждого обязательно должна быть мечта: ведь если тебе больше не о чем мечтать, значит, ты уже не живешь… Собрал тогда суслик маленький мешочек со своим нехитрым скарбом да и ушел обратно, туда, где жил раньше. Когда же у суслика появились дети, он часто рассказывал им про море и дельфина, и в синих глазах маленьких сусликов великой мечтой плескалось синее-пресинее море.

Жил да был на свете мудрый и прекрасный лев. Ему было очень скучно, потому что он обладал даром пророчества и знал многое из происходящего на земле. Он видел, как сталкиваются и тонут корабли в море, как ликующие птицы танцуют в воздухе любовный танец и вдруг внезапно одна из них падает, подстреленная безжалостной рукой умелого охотника, а другая кидается на острые скалы грудью, чтобы покончить с безбрежной тоской отчаяния… Многое, очень многое видел мудрый лев, однако сердце его было холодным, как камень. Лев убивал животных, чтобы насытить себя, и никогда не плакал над своими жертвами, но никогда не убивал он ради развлечения. «Просто так устроена жизнь, – думал лев, – и в этом нет совершенно ничего противоестественного». Однажды он встретил грациозную серну и не убил её, потому что как-то совершенно «не вовремя» посмотрел в её прекрасные, влажные, полные страха глаза и влюбился. Серна же дрожала от ужаса.