Призраки - Чак Паланик

Детектив покачал один пальчик на маленькой ножке. Взглянул на Кору.

— Это были самые дешевые, — сказала Кора. Она сказала: — Выбирать не приходится.

Ножка была из розовой резины, с блестящими твердыми ноготочками. Кожа гладкая, без единого пятнышка, родинки или вены. Детектив взялся за ножку и потянул. Показалась гладкая розовая коленка. Потом — розовое бедро. Потом посыпались белые шарики пенопласта. Пузырьки затрещали, и пленка раскрылась. И вот в поднятой кверху руке детектива вниз головой висит девочка, розовая и голенькая. Ее светлые локоны подметают пол. Руки свешиваются вниз. Маленький ротик открыт, словно в безмолвном удивлении, так что видны белые зубки, маленькие, как жемчужинки, и гладкое розовое нёбо. Маленькая девочка в том нежном возрасте, когда дети охотятся за пасхальными яйцами, принимают первое причастие и ждут Санта-Клауса на Рождество.

Детектив держал ее за ногу, за лодыжку, а вторая нога провисла, согнувшись в колене. И между расставленных ножек было не просто анатомически правильное, а… безупречно исполненное розовое влагалище. Нижние губки, более темного розового оттенка, загибались внутрь.

А в коробке, глядя на девочку снизу вверх, глядя на них на всех, еще оставался голенький маленький мальчик.

На пол выпала тоненькая брошюрка.

А потом Кора обняла девочку, обхватила двумя руками, прижала к себе ее мягкое, словно подушка, тельце и обернула его куском пленки.

Детектив улыбнулся, покачал головой, крепко зажмурился и сказал:

— Отличное приобретение[4], Кора.

Кора держала девочку, одной рукой прикрывая ей попку, а другой — прижимая к груди головку с белокурыми локонами. Она сказала:

— Это ошибка.

В брошюрке было сказано, что куклы сделаны из мягкого силикона, того же типа, который используются для имплантатов груди, Их можно оставить под одеялом с электрическим подогревом, и они сохранят тепло на много часов удовольствия. Внутри у кукол — скелет из стекловолокна, со стальными суставами. Волосы на голове «вживлены» в кожу, прядка за прядкой. Волосы на лобке отсутствуют. На члене у куклы-мальчика имеется имитация крайней плоти, которую можно натягивать на головку и убирать. У куклы-девочки имеется заменяемая пластиковая девственная плевра, которую можно заказать отдельно. Обе куклы, как сказано в брошюре, оснащены тесной глоткой и тугим анальным проходом, для энергичного орального или анального входа.

Силикон очень пластичный и мягкий, он всегда возвращает себе изначальную форму, независимо от того, что вы делаете. Соски вытягиваются в длину, в пять раз превышающую исходную, и не рвутся. Нижние губы, мошонку и задний проход можно растягивать на любой вкус. Куклы, сказано в брошюре, выдержат не один год интенсивного, необузданного удовольствия. При необходимости их можно промыть водой с мылом.

Не следует подвергать кукол воздействию прямых солнечных лучей, иначе у них могут поблекнуть глаза и губы, сказано в брошюре на французском, испанском, английском, итальянском и вроде бы на китайском.

Фирма-производитель гарантирует отсутствие вкуса и запаха у силикона.

В обеденный перерыв Кора вышла купить детское платьице и рубашку и брючки. Когда она вернулась к себе в кабинет, коробка была пуста. Пенопластовые шарики и оберточная пленка трещали у нее под ногами при каждом шаге. Кукол на месте не оказалось.

Она спросила диспетчера в регистратуре, может быть, тот что-то знает. Диспетчер только пожал плечами. Детектив в комнате отдыха сказал, что их, наверное, взяли для следствия. Он сказал, пожимая плечами:

— Они ведь для этого и предназначены…

В коридоре она спросила еще одного детектива.

Спросила, не знает ли он, где они. Дети-куклы.

Она скрипела зубами. Она так сильно хмурилась, что у нее разболелась голова. Уши горели. Казалось, сейчас расплавятся.

Она нашла кукол в кабинете начальницы. Они сидели на диване. Улыбающиеся и голенькие. С веснушками на носу. Не стыдящиеся ничего.

Директор Седлак дергала за сосок на груди у мальчика. Двумя пальцами с темно-красными ногтями, указательным и большим, она тянула и дергала за крошечный розовый сосок. Другой рукой она гладила девочку по ногам, приговаривая:

— Черт возьми, они как настоящие.

Кора сказала, что ей очень жаль. Сказала: прошу прощения. Она наклонилась и убрала со лба мальчика прядь волос. Сказала, что она не знала. Сложила девочке руки на пластиковой груди с розовыми сосками. Положила ей ногу на ногу. Положила руки мальчика ему на колени, ладонями вверх. Куклы просто сидели и улыбались. У обеих были голубые стеклянные глаза и светлые волосы. Блестящие фарфоровые зубы.

— Вы за что извиняетесь? — спросила начальница. За то, что зря потратила деньги из окружного фонда, сказала Кора. За то, что купила такую дорогую вещь, предварительно не проверив, что это такое. Ей казалось, что она совершает выгодную покупку. А теперь им придется еще как минимум год использовать старых тряпичных кукол. У управления нет лишних средств, а этих кукол придется уничтожить. И директор Седлак сказала:

— Вот еще глупости. — Перебирая пальцами белокурые волосы девочки, она сказала: — Не вижу никаких проблем. — Сказала: — Вполне можно использовать этих.

Но эти куклы, сказала Кора, они слишком реальны.

И начальница сказала:

— Они резиновые. Силиконовые, сказала Кора. И начальница сказала:

— Если вам от этого будет легче, считайте, что это просто презервативы на семьдесят фунтов…

В тот же день, едва Кора успела надеть на мальчика с девочкой новый наряд, детективы пошли косяком. Говорили, что им нужны куклы. Для допроса потерпевших. Для расследования. На длительное время, для сугубо секретного следственного эксперимента. На всю ночь, потому что они будут нужны завтра рано утром. На выходные. Лучше девочку, но если она уже занята, то сойдет и мальчик. К концу дня заказы на обе куклы были расписаны на месяц вперед.

Если кукла нужна была срочно, Кора предлагала воспользоваться старой тряпичной.

В большинстве случаев ей отвечали: мы подождем.

Просто какой-то наплыв новых дел. Однако никто не передал ей на хранение ни одного нового досье.

В течение всего этого месяца Кора видела мальчика с девочкой лишь на мгновение, на пару минут — пока передавала их от одного детектива другому. Потом — третьему. Четвертому. Было уже не понять, кто что сделал, но девочка возвращалась и вновь отбывала, однажды — с проколотыми ушами, потом — с пирсингом на пупке, потом — с накрашенными губами, потом — щедро политая духами. В какой-то момент мальчик вернулся с татуировкой. С шипастым терновым браслетом на икре. Потом — с сосками, проколотыми серебряными колечками. Потом — с колечком на пенисе. В какой-то момент его белокурые волосы пахли кислятиной.