Мёд жизни - Лидия Сычева

– Позвольте уточнить! – пискнула пожилая дама в кудрявом русом парике. – Булат Шалвович был боец, а не всепрощающий Христосик! Он в 1993 году подписал письмо «Писатели требуют от правительства решительных действий»! Он призывал жёстко бороться с красно-коричневыми оборотнями, с тупыми негодяями, захватившими парламент, Конституционный суд! – И дама энергически хлопнула сухой ладошкой по столу.

«Какая кровожадная пенсионерка! – изумилась Ольга. – Прямо-таки агент Моссада! А на вид – божий одуванчик, из тех, что внучков в музыкальную школу или на каток водят…»

– Потом, потом, – отмахнулся Платоныч. – Подождите, Раиса Борисовна, мы ещё не перешли к прениям.

– Для молодежи специально говорю, – пропищала дама, повернувшись в сторону хипстера с девушкой, – они не знают истории, у них может сложиться ложная картина мира!

– Продолжаем! – жёстко осадил коллегу культуролог и, добавив в голос елея, выдохнул: – «Возьмёмся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке»! Вот что он пишет! Вот к чему зовёт художник, гений! К сотрудничеству, к общему делу. И далее, в «Молитве», принципиально иной, чем у Пушкина, подход к бытию; не «я», а «мы» – вот ценность! Окуджава пишет: «Дай же Ты всем понемногу… И не забудь про меня».

Телефон у Ольги мигнул – пришла эсэмэска от Машуни: «Потерпи чуточку! Уже выдвигаюсь!» Сообщение заканчивалось смайликами – красным сердечком и улыбающейся рожицей.

«Ты бегаешь, а я тут пытку культурой переношу!» – вздохнула Ольга. Но ответила кратко: «Давай, жду!»

Тем временем градус интеллектуального варева стремительно нарастал.

– Можно вопрос? – Холеный джентльмен приосанился, расправил плечи, явно рассчитывая на внешний эффект. Он выдержал значительную паузу. – Хочу спросить автора: зачем вы погубили столько деревьев? Вам бумаги не жалко? Зачем вы написали толстую книгу?

– Как? – Платоныч от неожиданного наскока опешил, тонкие губы его сложились в скорбную скобку. – Я только что объяснил: ген либерализма наследует каждый, кто прикасается к творениям русских гениев! Начиная от Пушкина! Вот, почитайте мою трактовку власти в трагедии «Борис Годунов». На Западе тоже есть соборность, но там она реализуется через демократические институты. А у нас коллективизм зиждется на ложных основаниях авторитарной русской культуры, замешанной на православии. И я, – Платоныч обвел аудиторию рукой, – то есть все мы не покладая рук трудимся на ниве просвещения! Пушкин – либерал! И мы, наследующие «наше всё», обязаны быть либералами! Это наш культурный выбор!

– Это я понял. – Джентльмен усмехнулся. – Но позвольте вам продемонстрировать сей манускрипт. – Джентльмен вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкую брошюрку размером в ладонь; на чёрной обложке красовался человеческий череп. – Хочу вам преподнести итог истинного знания и большой внутренней работы. Моя книга «Амфибрахий галопа». Путешествие Пегаса по долинам русского самосознания.

– Спасибо, изучу с удовольствием! – Платоныч уже оправился от критического нокдауна и вполне овладел собой. Профессор небрежно бросил «Амфибрахий галопа» к пухлым томам «Культурного либерализма», возвышавшимся у вазы с цветами. – Благодарю за внимание. Вы провели отличную самопрезентацию. – Доктор культурологии окатил джентльмена ушатом холодной вежливости. – Следующее слово даме, Екатерине Артуровне. Она не нуждается в представлениях, была оппонентом у меня на докторской, известный учёный, философ культуры.

Дама с крупными локонами и коралловой ниткой на короткой шее скромно потупилась:

– Спасибо, Юрий Платонович, за рекомендацию. Для меня огромная честь выступать сегодня среди столичных интеллектуалов, цвета нации. Я подготовила содоклад («О боже!» – выдохнула Ольга), но прежде я хотела бы возразить оценке, прозвучавшей из уст нашего уважаемого гостя. – Дама сделала плавный жест в сторону джентльмена. – Я хочу сказать, что…

Дама сидела впереди, и Ольга увидела (в первый миг она не поверила своим глазам!), как ораторша плавно уменьшается в размерах, как бы «оплывает», оседает на пол. Раздался грохот.

– Ну вот, я уже ничего не скажу, – заметила Екатерина Артуровна из-под стола, – потому что стул подо мной развалился!

Всё произошло так быстро, что никто не успел среагировать.

Платоныч бросился к неудачливой защитнице, причитая:

– Вы не ушиблись? Ах, какая досада!

– Мне подставил этот стул Семён Афанасьевич, – плаксиво пожаловалась дама на деда с ёжиком и слуховым аппаратом.

– Вы сами его схватили! – взъярился Семён Афанасьевич. – Кости-то целы? Шейка бедра? Или как?

«Перформанс! Оживляж! Крушение смыслов!» – Ольга, воспользовавшись суматохой, выскочила из зала. Интеллектуальную битву вместе с ней покинули автор «Амфибрахия галопа» и хипстер с девушкой.

«Неужто старый чёрт за девчонкой увяжется?» – ахнула Ольга. И, да, джентльмен с холёными усами, похоже, прочно сел на хвост молодой парочке, уговаривая их выпить вместе кофе и «обсудить безграмотный бред».

«Экая скотина!» – Ольга почувствовала, что как её захлёстывает волна мизантропии.

Набрала Машуню:

– Ты где?

– Олечка, родненькая, привет ещё раз! Форс-мажор! Вопрос жизни и смерти! Представляешь, я отвезла эти бумажки – каждый день отчёты пишем, очуметь не встать – успела тютелька в тютельку, к закрытию. И тут мне звонит Сашуня. А мы же были в ссоре, мы же не разговаривали целых три дня! Я тебя зачем срочно вызвала: разобрать эту трагическую ситуацию! Ну, ты знаешь, я не могу жить в несчастии, в духовной пытке! И тут – Сашуня!.. Ну, то-сё, почему да как… В общем, я еду к нему в Бибирево! Это ужасное свинство с моей стороны, но я не могу иначе! Пойми, мы должны с Сашуней залечить рану, развеять пеплы страданий! Иначе… Я даже не хочу думать, что может быть! Ты, как тонко чувствующая женщина, меня поймёшь!

Оглушенная напором подруги, Ольга промямлила:

– Ну, да… Ладно. Теперь уж ты ко мне, как-нибудь…

– Хорошо-хорошо! Слушай, стоп, не бросай трубку! Мероприятие как проходит, я вообще-то за него отвечаю!

– Презентация книжки?

– Ну да!

– Бодро идёт, только под тёткой стул рухнул. В хлам. Восстановлению не подлежит.

– Ой, это, наверное, тот, что я скотчем стягивала! Я его специально в сторонку поставила, он у меня для красоты был, как в музее, нет, всё равно схватили! Что за народ бестолковый, скажи на милость?!

– Учёные-печёные…

– Маленькая просьба (я на автобусе еду, может связь пропадать, ты мне перезвони тогда, а то у меня деньги на телефоне кончились, я весь лимит с Сашуней выговорила, потому что сначала он позвонил, потом я ему, а мы же целых три дня не общались, мне столько ему надо было сказать!): так вот, просьба манюсенькая, подойди, пожалуйста, к Вере Николаевне, гардеробщице, чудесная женщина с модным окрасом – видела, какой у неё принт на голове революционный? – да, так скажи ей, что меня не будет, что она – вместо меня – и чтобы всю компанию она гнала в шею в десять вечера, и чтобы после презентации окна все проверила и на сигнализацию здание поставила. Она всё знает, просто ей надо напомнить. Человек уже немолодой, может что-то забыть!