Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

— Не мне, — покачал головой Волдхард. — Эльге. Я восхищаюсь ее упорством.

— Как и все в Гайльбро. Надеюсь, она справится с новой должностью.

— Не сомневаюсь. Кроме того, Альдор, я поручаю тебе следить за судьбой этой деревни. Совсем скоро она станет новым городом, и я с нетерпением жду момента, когда дарую Гайльбро лицензию на проведение ярмарок. Как только по стране прокатится молва об этом месте, сюда повалят люди даже из Гацоны. И, что важно, доходы от налогов с торговли в Гайльбро будешь получать ты.

Барон удивленно моргнул.

— Я? Но я не…

— Ты заслужил, не смей спорить, — отрезал герцог. — Казне же достанутся доходы монастырей. Указ, который я планирую огласить в ближайшее время, сделает их зависимыми от правителя Хайлигланда. Ладарий и его прихвостни не получат ни гроша от моих подданных.

Альдор, все еще ошарашенный внезапной милостью, не смог сдержать нервного смешка.

— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что найдешь деньги? — спросил он, глядя другу в глаза.

— Именно.

— Это очень смелый шаг. Он многим придется не по вкусу.

Волдхард улыбнулся, но тепла в его улыбке не было. Снова.

— Мы сможем их убедить.

— «Мы» — это войско? — уточнил барон.

— Увидишь, друг мой. Не все сразу.

В дверь настойчиво забарабанили.

— Срочные новости для его светлости!

Грегор, Альдор и латанийка переглянулись. Ириталь покинула насиженное место на скамье и открыла дверь. Внутрь ввалился гонец — запыхавшийся и грязный, как золотарь. Грегор жестом велел лекарю покинуть комнату. Едва тот ретировался, герцог устремил взгляд на гонца.

— Откуда?

— Из Эллисдора, ваша светлость. Ваг Ран…

Услышав о вагранийцах, герцог тут же выпрямился, словно проглотил кол.

— Что в Ваг Ране?

— Тоннель, ваша светлость. Ворота закрылись. Вагранийцы перекрыли путь для всех.

Грегор на миг поник, а затем с диким ревом запустил пустой кружкой в стену. Гонец испуганно отшатнулся и потупил глаза. Эрцканцлер чертыхнулся и стиснул зубы до скрежета, не желая выражаться при даме. Ириталь переводила полный недоумения взгляд с герцога на барона.

— Что это значит? — не выдержав, спросила она. — Грегор!

— Это значит, что Заливар нар Данш нас предал, — проговорил Волдхард и поднялся со скамьи. — Альдор, собирай людей. Завтра мы выходим в Ульцфельд. Там осталось еще одно дело.

Рантай-Толл.

Деревянная вывеска с намалеванной остроносой туфлей тихо покачивалась на ветру. Джерт прятался в густой тени, отброшенной соседним зданием. Он подождал, пока патруль скроется из виду, затем скользнул за угол и метнулся к черному входу в дом сапожника. Медяк тихо пробарабанил хитроумную комбинацию ударов по двери и отступил назад. Оставалось надеяться, что Хариз помнил и этот сигнал, и то, кому он принадлежал.

Ответа не было долго. Настолько, что энниец начал беспокоиться.

Наконец дверь бесшумно приоткрылась. В темном дверном проеме сверкнул глаз, а в следующее мгновение Медяка с силой втащили внутрь, предусмотрительно зажав рот. Дверь захлопнулась, скрипнули засовы.

Когда его отпустили, Джерт поднял голову на старого знакомого. Хариз почти не изменился — не располнел и, судя по стальной хватке, сохранил прежнюю недюжинную силу. Разве что некогда черные как смоль волосы тронула седина, а скуластое лицо немного сморщилось под натиском прожитых в Ваг Ране лет в личине иноземного сапожного мастера.

В юности они даже были друзьями, но затем, как это часто случалось с людьми их круга, отдалились, всецело погрузившись в решение собственных проблем.

— Здравствуй, Хариз, — тихо поприветствовал Джерт. — Извини, что я с пустыми руками.

Хозяин дома оценивающе посмотрел на гостя и скрестил руки на груди. В комнату вошла сонная женщина со свечой в руках и бросила тревожный взгляд на обоих.

— Иди к себе, — шикнул на нее Хариз. — Погаси везде свет. И пусть дети помалкивают.

Женщина молча кивнула и, не задавая вопросов, скрылась в глубине дома. Должно быть, привыкла не вдаваться в подробности дел, что вел ее муж. Хариз продолжал сверлить Медяка взглядом.

— Какими судьбами, Симуз? — хмуро спросил он.

Плечи Джерта дернулись, когда он услышал свое настоящее имя. Давненько ему о нем не напоминали.

— Нужна твоя помощь, — сухо ответил он.

— По кварталу рыскают гвардейцы. Твоя работа, как я понимаю?

— Отчасти. Но ищут именно меня. Дай мне укрыться, и я расскажу тебе все, о чем вправе говорить.

— Укрыть? Ты в своем уме? — возмутился Хариз. — Здесь моя жена! Дети! Моих отпрысков не забирали отсюда. Только я могу их защитить.

— Пять лет назад они тоже здесь были, и тебя это не останавливало.

— Тогда мы работали вместе, и у нас был приказ. Мне прекрасно известно, чем карается неповиновение.

Гость шагнул ближе к сапожнику:

— У нас и сейчас есть приказы и обязательства перед одним и тем же человеком. Это важно, черт возьми! — теряя терпение, Джерт перешел на громкий шепот. — Не думаешь ли ты, что я впервые за пять лет завалился к тебе среди ночи от скуки?

Хариз обреченно кивнул, устало потер глаза, взял стоявшую на полке свечу.

— Ладно, идем в погреб. Быстро.

Джерта не пришлось уговаривать. Он поспешил за хозяином дома, не отставая ни на шаг. Они прошли по узкому коридору на кухню — широкая спина Хариза заслоняла собой весь проход. Там он отодвинул бочку, за которой скрывался лаз.

— В прошлый раз ты прятал меня в дровяном сарае, — припомнил Джерт.

— Как знал, что ты сюда еще заявишься — приготовил местечко поуютнее.

Вниз вела крепкая лестница без перил, все еще пахшая свежим деревом и смолой. Оказавшись в сравнительно просторной землянке, Хариз пинком подвинул ящик к незваному гостю, приказывая сесть, а сам опустился на ступеньки. Крышку погреба он предусмотрительно закрыл.

— Я слушаю, — проговорил сапожник и вонзил колючий взгляд в Джерта. — Выкладывай, какого рожна ты забыл в Рантай-Толле. И не забудь объяснить, почему меня не предупредили о твоем появлении заранее.

Джерт начал длинный рассказ, опуская, впрочем, некоторые эпизоды. Он чувствовал, что все еще мог доверять Харизу. И дело было не столько в том, что они знали друг друга с юности, вместе прошли через многое и служили одному человеку. Когда-то они сражались вместе — а такие узы скрепляли людей их породы куда крепче чем обручальные браслеты и клятвы. Но именно поэтому сейчас Джерт не мог открыть Харизу все, что знал — слишком велик был риск. Следовало помалкивать хотя бы до тех пор, пока он не подтвердит свои догадки относительно случившегося. Хариз не перебивал и запоминал каждое осторожное слово старого приятеля.