Под воровскими звездами - Владимир Колычев

– Брачный договор? – нервно переспросил Качук. – Брачный договор – нет.

– Если вдруг Лариса останется вдовой, этот дом достанется ей.

– Ну, она все понимает… Сказала, что понимает… – заерзал в кресле Каучук. – Если со мной что-то случится, у нее все отберут, она это знает… Ну, она думает, что отберут. Если случится… Слушай, не нагнетай тоску! – спохватился он.

– Так никто ничего, просто вопросы появляются. Что с тобой может случиться. Вдруг тебя «примут», а потом при попытке к бегству… А за что «принять» могут?.. Что у тебя за душой такого, о чем Лариса может знать?

Каучук до крови прикусил губу. Он не посвящал Ларису в свои насчет Егорыча планы, но при этом она о многом догадывалась. И еще она могла поставить на прослушку его телефон, возможно, менты контролировали его переговоры. Вдруг они вышли на киллера, который стрелял в Егора? И что, если тайное вдруг станет явным?..

Он вдруг увидел ответы на свой вопрос. Их было несколько, и они лихо перепрыгивали через забор, бегом, с оружием на изготовку продвигались к нему, к его дому, сливаясь в единое целое. И вот настал момент, когда «собровцы» ворвались в беседку и уложили его лицом вниз. Вместе с ним лег и Егорыч, с недоумением, но вместе с тем и обличающе глядя на него. Что, если Каучука вязали за организацию заказного убийства? Вдруг они вовсе не друзья, а враги по факту?..

За дело взялся Каракуль, он же нанял снайпера, который стрелял в Егорыча. Каучук и в глаза не видел непосредственного исполнителя, даже не знал, как его зовут и как он выглядел. И не узнал бы, если бы не менты. Подполковник Оголев предъявил ему фотографию Каракуля, а вслед за ним выложил и снимок снайпера. А фото свежие, чисто тюремные – в профиль и анфас. Видно, менты и одного «приняли», и другого.

– И очную ставку с этими гражданами мы вам, Виталий Михайлович, устроим, – с трудом сдерживая ликование, вроде как невозмутимо проговорил мент.

– Не понимаю, о чем речь.

– Не понимаешь? – вытягиваясь во весь рост, грохотнул Оголев. – Так я тебе сейчас объясню! Ты. Заказал. Законного. Вора. Как думаешь, что тебе за это будет?

– Это еще доказать надо!

– А это что? – Подполковник ткнул двумя пальцами одной руки в обе фотографии. – Для твоих дружков более чем!..

– Каракуль бочку на меня катит.

– Гнилые отмазки оставь гнилым петухам, с которыми тебе париться в одной хате… – скривился Оголев. – Мы тебя убить не дадим, как только тебя «опустят», мы тебя из камеры выдернем – и в «петушатник»! На весь срок! На все двадцать лет!..

– Что будет, то будет. – Виталий Михайлович взял себя в руки, пытаясь сдержать в узде животный страх перед расправой.

Силантий и без того держит его под подозрением, а тут еще покушение на Егорыча. И с Каракулем воры поговорят, а он подтвердит вину Каучука. Это конец…

Он должен был вести себя достойно, но сначала у него дернулась щека, затем – плечо, и пальцы рук вдруг задрожали. Оголев это заметил, пренебрежительно усмехнулся:

– Да, плохи твои дела, Мезенцев, тебе не позавидуешь.

– И что теперь? Может, договоримся?

– И снова тебе не повезло… Егорычев к тебе не вовремя подъехал, он знает, за что тебя взяли.

– Не знает, догадывается.

– Что ты в него стрелял, догадывается. А теперь точно знать будет, шила в мешке не утаишь… Братва тебя приговорит, зачем ты нам такой нужен? Да и как такое убийство на тормозах спустишь? Заказуха – раз, законные воры – два. – Оголев ткнул себя пальцем в грудь и покрутил им, как будто шилом делал дырочку в кителе – для ордена. – Попал ты, Мезенцев, закончился твой путь. И тюрьма для тебя больше – не дом родной… Но отдельную камеру мы тебе можем организовать. Ну, во избежание всяких там обострений… Тебе нужна одиночка?

– И что я должен сделать?

Каучук уронил голову на грудь. Все правильно сказал Оголев, закончился его земной путь. Не видеть ему больше свободы со всеми теми благами, которые он там имел. Впереди – только неволя, только борьба за выживание. Борьба, в которой нет правил.

Роскошный дом с бассейном и сауной, какой-никакой бизнес в черте города – не так уж и плохо устроилась Лариса в этой жизни. Мужа замели, а ей и горя нет. У бассейна загорала, когда Егор подъехал к дому.

Она прекрасно понимала, от кого зависит ее спокойная жизнь, поэтому нос перед ним не задирала. И вышла к нему в запахнутом купальном халате, поздоровалась, извинилась за свой вид – если бы знала, надела бы деловой костюм или что-то в этом роде.

– А ты всегда должна меня ждать, – сухо сказал он.

– А если я только о тебе и думаю? – кокетливо повела она бровью.

– Ну да, Каучук выйдет нескоро, теперь можно и обо мне подумать.

– Ты не понял. Я и с ним думала о тебе…

– Отомстить мне хотела?

– Что ты!.. – Лариса обиженно глянула на него. – Я с ним закрутила, чтобы к тебе поближе быть.

– И с Беляком договорилась, чтобы он тебя со мной свел?

– Да, хотела быть с тобой.

– Касатонов тебя об этом попросил?

Лариса дернулась, выгнулась дугой – как будто ей кипяток на спину плеснули. Сошла с лица, побледнела…

– Ты Виталия Михайловича сдала?

– Я?! Я никого не сдавала! – сумбурно мотнула она головой.

– Сдала ты его, и не надо отпираться, глупо это… Замуж за него зачем вышла?

– Ну, вышла…

– За день до этого ты с Касатоновым встречалась.

Ника снова отличилась, и на этот раз она выехала на своей такой же непутевой подруге. Ольга вспомнила про ментовскую «крышу» над Ларисой, Егор поставил задачу и получил результат. Теперь ему не нужно было искать ответы у Ларисы, он мог просто задавать вопросы и наблюдать за ее реакцией.

– Кто такое сказал?

– Есть адрес, есть фотографии. Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Все уже решено.

– Что решено?

– Ты сдала ментам законного вора, и ты должна быть за это наказана, – с ледяным спокойствием проговорил Егор.

– Но Каучук хотел убить тебя!

– Ты вышла за него замуж, ты собиралась владеть его собственностью.

– Но я никого не сдавала!

– Давно ты работаешь на Касатонова?

– Не знаю такого!

Егор кивнул, разочарованно глянув на Ларису, повернулся к ней спиной и направился к воротам. Дело рассмотрено, приговор вынесен, кассация отклонена, исполнение отложено на потом – и как только, так сразу…

– Постой!

Он остановился, но поворачиваться к ней не стал.

– Да, это я сдала Мезенцева! И тебя бы сдала, если бы ты от меня не отказался! Если бы ты знал, как я вас всех ненавижу! Вы мне жизнь сломали!