Яблоко Купидона - Ольга Крючкова

– Так, так, – протянул Гварди. – Вот, стало быть, где живёт доброжелатель.

Самойлов завозился во сне и перевернулся на другой бок.

Гварди взял свободный от вещей стул, поставил его напротив кровати, достал из внутреннего кармана сюртука пистолет и произнёс:

– Добрый день, барон фон Унгер! Просыпайтесь, полиция с обыском!

Актёр мгновенно открыл глаза и сел на кровати, спросонья не понимая: что же происходит? Когда же он очухался, то увидел напротив себя знакомого господина с пистолетом в руке.

– Помилуйте, я же уже признался, что – никакой не барон! Тогда в ресторане! Отчего вы опять явились, да ещё и с пистолетом?! Я буду звать на помощь!

– Сколько угодно: в квартире никого нет, я проверил. А дворник сейчас пьёт водку за моё здоровье.

– Что вам угодно? – взвизгнул актёр.

– Убить вас! Как в дурной пьесе: я пристрелю вас, а пистолет вложу вам в руку – самоубийство, да и только!

– Нет, нет! Вы не посмеете! – не на шутку испугался актёр и забился в угол кровати.

– Отчего же? Ещё как посмею! Я избавлю мир от мерзавца, который опорочил мало того, что мою честь, так ещё и честь юной девушки.

– О чём вы говорите? Я ничего не понимаю!

– Вы всё прекрасно понимаете – доброжелатель! Это вы отправили письмо поручику Воронову, где написали страшную ложь. Ваше письмо сыграло роковую роль!

– Это недоразумение, я ничего не писал!

– Писали, не писали – какая теперь разница. Я решил убить вас…

Самойлов покрылся холодным липким потом, понимая, что доигрался. Он слез с кровати и встал перед Гварди на колени.

– Не губите! – взмолился он.

– Великолепно! – воскликнул Гварди. – Какая актёрская игра! Браво! А может не убивать вас? А просто сообщить в полицию о всех ваших проделках, особенно о том, что вы назывались именем фон Унгера. Поверьте, барон не потерпит таких вольностей по отношению к своей известной фамилии: вы сдохнете в подворотне, так как ни один театр не захочет иметь с вами дело!

Самойлов рыдал, и это уже не было искусной актёрской игрой.

– Я раскаиваюсь… Я сожалею…

– Вот и славно. Теперь меня интересует: зачем вы это сделали? Решили мне отомстить?

Самойлов кивнул.

– Да…

– Хорошо, предположим. Но зачем же впутывать госпожу Бироеву?

– Я…я не знаю, как это получилось… Я не хотел, поверьте.

– Конечно, я вам верю. А теперь одевайтесь!

– Зачем?

Актёр дрожал, как лист на ветру.

– Поедем ко мне в гости. И вы лично скажите поручику Воронову, что, мол, не хотели, не думали…и всё такое… Если попробуете бежать: стреляю без предупреждения.

– Вы не имеете право, я – не крепостной!

– О, да как вы заговорили!

Гварди вскинул пистолет и прицелился.

– Хорошо, хорошо! Я одеваюсь! Я поеду с вами куда угодно!

* * *

Соня и Марфуша доехали до дома Гварди, и вышли из кареты. Горничная позвонила, дёрнув за шнурок звонка. Дверь открыл пожилой лакей.

– Сударыни, хозяина нет дома.

– Мне нужен Сергей Воронов, – решительно заявила Соня. – Я знаю, он – здесь, раненый. Пустите меня к нему!

Перед таким напором не устоял бы не один лакей! Соня сбросила шубу, быстро развязала шляпку.

– Ведите меня к нему немедленно! – приказала она лакею.

– Простите, сударыня, но как доложить о вас?!

– Софья Николаевна Бироева!

Лакей тотчас переменил тон.

– Сударыня, прошу вас, следуйте за мной. И вы тоже, – обратился он к Марфуше.

Они поднялись на второй этаж. Лакей отворил перед барышней дверь одной из комнат. Соня ещё с порога увидела Сергея, лежащего на постели, он был беден. Она бросилась к нему.

– Боже мой!!! Сережа! Любимый!!!

Воронов открыл глаза.

– Соня… Это ты?

– Да! Ты можешь говорить?

– Да… Но с трудом…

В этот момент комнату вошёл доктор.

– Сударыня, кто вы? – удивился он, увидев прелестную барышню.

– Я – невеста поручика Воронова, – отчеканила Соня.

Сергей кивнул.

– Так вот… простите, не знаю вашего имени…

– Софья Николаевна, – представилась девушка.

– Я – Франц Витольдович, доктор семейства Гварди. Так вот, Софья Николаевна, не волнуйтесь, ваш жених скоро поправится. До свадьбы его плечо заживёт.

Соня почувствовала облегчение. Она кинулась на шею доктору и расцеловала его.

– О, сударыня! Не стоит, а то ваш жених поправится и чего доброго вызовёт меня на дуэль.

Начало июля выдалось жарким. Уже к обеду стояла удушающая жара, давящая на улице на голову и плечи. Поэтому супруги Бироевы решили, что венчание дочерей-невест с их женихами непременно следует провести утром, часов в десять.

Соня и Лиза облачились в прелестные свадебные платья и с нетерпением ожидали, когда прислуга украсит коляску цветочными гирляндами.

Лиза была совершенно спокойна, Соня же заметно нервничала. Старшая сестра снисходительно улыбалась и пыталась, как ни странно, приободрить Соню.

– Не волнуйся. Всё пройдёт прекрасно. Или ты сомневаешься в своих чувствах?

– Нет, что ты!

– Тогда возьми себя в руку: не ты первая замуж выходишь. Не следует так переживать: эка, невидаль!

– Удивляюсь я, Лиза, твоему спокойствию…

– Ну, сама подумай: что может случиться? Всё уже обговорено и приготовлено!

– Да, да, – кивала Соня. – Но всё же у меня – странное чувство…

Родители и невесты сели друг напротив друга в коляске, украшенной цветами, та тронулась по направлению к Воздвиженки, где в церкви Святого Павла должно было состояться венчание. Ещё две коляски с гостями и подружками невест двинулись следом.

* * *

Сергей Воронов и двое его сослуживцев, – увы, но поручик Гварди пребывал на службе в отдалённом полку, что в Смоленском уезде и не смог приехать – также сели в коляску и направились в церковь на Воздвиженки.

Сергей пребывал в прекрасном настроении, его друзья шутили, предвкушая отличное застолье и праздничный бал. Коляску Сергея также украшали многочисленные гирлянды цветов, по её виду безошибочно можно было определить: жених едет в церковь, дабы обвенчаться.

Неожиданно непонятно откуда налетели пчёлы, они назойливо кружились вокруг цветов, но и не только: насекомые надоедали своим жужжанием Сергею. И вот одна из таких надоедливых пчёл села прямо на лацкан свадебного сюртука, разумеется, Сергей попытался её стряхнуть и отогнать. Но, увы, не тут было. Разъярённое насекомое взвилось, сделало небольшой круг и…впилось прямо жениху в глаз.