Двум смертям не бывать - Дженнифер Рардин

— Да, я его помню. — Чуть наклонившись в сторону, она привлекла внимание кассирши и сказала ей: — Рита, мы наверх. — И нам: — Пожалуйста, прошу за мной.

Мы пошли за качающимися бедрами Кассандры на второй этаж, при этом Коулу удалось не вывалить язык на лестницу. Я просто смеялась про себя, глядя, как он ошеломлен, но рада была, что увидела этот спектакль: он подтвердил правильность моих ощущений. Может, я его и могла когда-нибудь полюбить, но совсем не так, как любила Мэтта. Или как могла бы полюбить Вайля, если бы у меня хватило духу.

Когда мы поднялись на площадку второго этажа, я удивилась, что выходящие на нее три двери все открыты. Дверь слева вела в гостиную и кухню, прямо перед нами находилась ванная, а справа — салон гадалки. Туда и повела нас Кассандра — в большую комнату, обшитую шелками от ровных кроваво-красных до темно-золотых с печатным рисунком. Новые цвета, которые я видела среди этих знакомых оттенков, были приятны глазу и сердцу. Почему-то, несмотря на кружевные подушки на черных диванах и множество свечей на большом столе посреди комнаты, это помещение обладало каким-то экзотическим достоинством.

Вокруг стола стояли четыре темных деревянных кресла с таким количеством завитушек, что Ширли Темпл позавидовала бы, а сам стол был сделан, очевидно, вскоре после превращения Вайля. Кассандра опустилась в кресло и жестом пригласила нас садиться.

— Я провидела, что у меня сегодня будет трое гостей, — сказала она голосом таким же шелковым, как ткань на стенах. — Вы ожидаете еще кого-то?

— Вообще-то да. Мы договорились встретиться здесь с одним другом, он должен быть с минуты на минуту, — ответила я.

Кассандра кивнула. Золотые штыри вдоль ушных раковин блеснули, отразив свет.

— Рита его тут же пошлет наверх. Не покажете ли вы мне, что вам требуется перевести?

Я вытащила из кармана лист бумаги с нарисованными Коулом символами и отдала Кассандре, стараясь к ней не прикасаться. Пусть Вайлю нужны услуги ясновидца, но я предпочитаю неизвестность будущего. А мои новые чувства подсказывали, что если Кассандра меня коснется, то сможет рассказать такое, чего мне не хочется слышать. А поверить я ей поверила бы.

В способностях Кассандры я не усомнилась ни на секунду: шарлатаны долго не задерживаются в этой профессии, если среди их клиентов появляются вампиры. Но даже если бы я думала, что весь цыганский антураж на втором этаже — липа, ее реакция на рисунок убедила бы меня в обратном. Она бросила бумажку на стол, будто та горела у нее в руках, лицо ее стянула маска страха, выглядывающая из глаз душа сжалась от ужаса, как зритель в музее Холокоста.

— Где вы это видели?

Она указала рукой на рисунок, но издали, чтобы, не дай бог, не притронуться.

— Они были вырезаны на мертвом теле, — ответил ей Коул. — Точнее, на двух мертвых телах в двух различных случаях.

Кассандра взялась за висящее у нее на шее распятие и что-то прошептала неразборчиво по… да, как ни странно, мне показалось, что по-латыни.

— Что вы сказали? — переспросил Коул.

Она глянула на него мрачно:

— Прочла молитву для вашей защиты.

— А почему нам понадобилась защита Бога, Кассандра, — спросил он.

— Эти символы, — объяснила она, — могучие руны, долженствующие удержать душу после смерти и не дать ей вознестись.

Я вспомнила сцену в ресторане, когда красивая, голубого цвета душа Чарли свободно унеслась в голубую высь. А если бы она осталась, прикованная к телу, рвущаяся на свободу? Я представила себе — и меня пробрала дрожь.

Коул покачал головой:

— Разве такое возможно?

Кассандра с видимым усилием взяла себя в руки.

— Когда смерть насильственная, душа убитого освобождается не сразу. И во время краткой задержки ее можно удержать в теле, если выжечь тавром эти руны вокруг смертельной раны.

— И что… — Нет, сама не могу поверить, что говорю такие слова. — И что получается? Зомби?

— Одна из возможностей. — На лице Кассандры читалось то же отвращение, которое было у меня в душе. — Другой вариант — «неистовец», он же слуга дьявола. Душа томится в капкане, пока не придет его хозяин, чтобы ее пожрать.

Я не могла ничего поделать — мне явилось видение: краснокожий рогатый демон ковыряет в зубах багровой лапой, а официант убирает со стола тарелки.

«Как вам душа?» — спрашивает официант.

«С маслом и лимоном — очень неплохо, — отвечает демон. — Честно говоря, просто пальчики оближешь!»

Ладно, сама знаю, что не смешно.

— Помимо простых библейских объяснений, — спросила я, — зачем бы демону пожирать души?

Кассандра вздрогнула.

— Просто ради собственного удовольствия, — предположила она. — Или если его вызвал и поручил это мстительно настроенный человек, готовый уплатить цену.

Класс. Вот именно этого мне прямо сейчас и не хватало. Мало мне было мегатеррористов с их богомерзким вирусом, теперь я еще должна гоняться за психованным выходцем из ада с его голодными спазмами.

— Есть третья возможность, — сказала Кассандра.

— Какая же?

— Не только демоны поедают души. — Она кивком показала на листок с символами. — Женщина, которая научила меня этому языку, однажды рассказала мне о злом императоре по имени Теквет Дирани, который ради своего властолюбия создал не только этот мир, но и все те, что вне его. И он себе на помощь призвал кирон.

— А это что такое? — спросил Коул.

Кассандра выглядела совершенно больной, когда ей пришлось описывать нечто в стиле фантазии Джорджа Лукаса, но существующее реально.

— Это тварь, созданная для разрушения. Ее присутствие может возвещать чуму или ядерную войну. А еще она прорывается сквозь стены, разделяющие миры, с легкостью гири на подъемном кране.

— Так это же демон получается, — пробормотал Коул.

— Вовсе нет. Кирон все равно, ради какого дела разрушать, доброго или злого. Подобно джинну, кирон полностью во власти капризов своего хозяина.

— Только джинны не заглатывают каждое утро на завтрак чью-нибудь суть, — заметила я. — Но как же подчинить себе такое вот явление? Чем можно его победить?

Кассандра не поняла, что вопрос риторический.

— Кирон подчиняется тому, кто дает ей корм, — сказала она. — Конкретней — души. И победить ее можно, заставив голодать.

— Вот так и умерла кирон императора?

— Кирон не умирают, — серьезно ответила Кассандра. — Они просто становятся слишком слабы, и тогда их можно связать.

Почему-то я решила, что «связать» — это не в смысле «Эй, Генри, тащи сюда веревку!».

— Связать — как? — спросила я, вдруг почувствовав полный упадок сил. Задумчиво посмотрела на диван. Сильно ли обидится Кассандра, если совершенно незнакомая женщина вдруг плюхнется на ее диван и задрыхнет так суток на трое?