Императрица поневоле. Книга вторая - Зарина Павлова

как раз подобрала несколько платье, которые бы тебе очень подошли.

— Хорошо, — искренне улыбнулась.

Я уже очень давно не выбирала платья вместе с мамой. Даже припомнить не могу, когда это было в последний раз. И от этого предвкушения, мое волнение по поводу лекарства немного притупилось. Я была уверена в своей памяти и ингредиентах, что я указала для лекаря, но маленький червячок сомнения меня все же грыз.

Роберт пошел вместе со мной, наказав рыцарям охранять кабинет. Я благодарно ему кивнула. Маму мы любили. Она часто болела и поэтому всегда казалась нам очень хрупкой. Помнится, в детстве, когда она в очередной раз слета с лихорадкой, мы с Робертом и Кайлом спали у двери в ее комнату. Внутрь нас не пускали из-за опасения, что мы можем заразиться. Но наши маленькие сердца не могли оставить маму надолго. Пусть с тех пор прошло много времени, и мама уже не болела так часто, но инстинкт волноваться о ней никуда не делся.

В лазарете не было больных. Лишь графиня Дассо лежала на дальней кровати, прикрытая белой ширмой. Около нее, схватив жену на руку, сидел граф Дассо. Его голубые глаза были влажными, губы дрожали, а руки нежно перебирали пальцы спящей жены.

— Граф? Вы хотели со мной поговорить? — первой нарушила я тишину.

Мужчин встрепенулся, аккуратно положил руку жены на кровать, встал со стула и серьезно посмотрел на меня. Он молчал несколько секунд, словно собираясь с мыслями, а затем низко поклонился.

— Ваше Величество, — тихо сказал граф, не поднимая головы. — Простите, что позвал вас так нагло. Но я обязан сказать вам, что обязан вам жизнью жены, а значит и своей жизнью тоже. Поэтому, Ваше Величество Императрица, позвольте мне служить вам. Я и моя семья будем верны вам до скончания веков.

Я ошарашенно моргнула. То, что граф будет мне благодарен, я знала, но такого не ожидала. Молчание затягивалось, граф до сих пор не поднял головы, поэтому Роберт чувствительно толкнул меня в бок, чтобы я наконец-то пришла в себя.

— Это будет честью для меня, — слабо улыбнулась я. — Я рада, что вашей жене помогло лекарство.

— Мисс Делли сказала, что болезнь начала отступать. Но ей надо будет провести еще несколько анализов. То, что такие показатели случились за пару часов уже большой прогресс.

Кажется, граф Дассо говорил словами мисс Делли. Я лишь ободряюще улыбалась: и думала, кода же мне следует вызвать графа к себе в кабинет и обсудить постройку школы? Всю работу по школе я бы хотела спихнуть на графа. Он был достаточно известен и компетентен, чтобы справиться со всем, что я задумала. Да и ему это пойдет в пользу. Простолюдины, мечтавшие и получившие образование в этой школе, будет преданы не только мне, но и ему.

Пожелав графине Дассо скорейшего выздоровления, я попросила графа подойти ко мне, когда ему будет удобно. Я бы приказала прямо сейчас явиться в мой кабинет, но это бы показало меня нетерпимой и даже немного тираничной. Задание, которое я хотела дать графу, было не государственной важности.

«Хотя это как посмотреть» — мрачно подумала я, идя по коридорам замка. — «В будущем, если я все правильно понимаю, такие школы будут востребованы».

Слуги, которых я встречала по пути к своему кабинете, низко кланялись мне и приветствовали. Это так разительно отличалось от того, что было в прошлом, что первое время я была в растерянности. Но вскоре привыкла. И ради всего этого стоило лишь разлюбить человека, который пользовался мной.

«Как иронично», — подумала я, входя в кабинет.

— Как все прошло? — спросила мама, допивая чай.

РЯДОМ с ней стояла смущённая Малена, которая и принесла в мой кабинет чай и закуски. Поблагодарив горничную за инициативу, я отпустила ее и села рядом с мамой. Роберт, не пожелавший стоять за дверью, сел по другую сторону от матушки.

— Все прошло замечательно, лучше некуда, — улыбнулась я, положив голову на плечо графине.

На самом деле моя мама очень преображалась, когда играла роль графини. Она становилась словно бы холоднее, как снежная королева. Ее взгляд прожигал, а улыбка сковывала движения. Во всяком случае, именно такой образ я видела, когда к нам приезжали вассалы нашего графства.

— Кстати, Лиззи, — Роберт до этого молчавший, перегнулся через маму и внимательно посмотрел мне в лицо. — Я давно заметил, что ты делаешь странные вещи.

— Это какие? — я нахмурилась.

— Помнишь, когда за тобой пришел наемник? Ты сказала ему, как его будут пытать. Откуда ты вообще знаешь такие пытки?

Я замерла в нерешительности. А действительно — как мне ответить? Что я прочитала все это в книгах? Про пытки пишут только в узкоспециализированых изданиях. Продавать такую книгу юной леди не будут. Или уведомят об этом родителей.

— Это секрет, — я демонстративно отвернулась.

— что это еще за секреты у тебя, юная леди? — вмешалась в разговор мама, вызвав у меня смех.

— Государственные, мам, — со смехом ответила я.

Почему-то меня забавляла мысль о том, что мама способна отругать меня так же, как детстве, несмотря на то, что я стала Императрицей — вторым по важности человеком во всей Империи.

***

Граф Эрик Девис смотрел в окно. Он стоял в коридоре замке и наблюдал издалека за прогулкой Императрицы. Она шла по лужайке в сопровождении большого количества народа, но Эрик не видел других. Его взгляд был прикован к белым, сияющим волосам. Сегодня Императрица решила оставить их распущенными. Это было против этикета, однако сегодня не было ни одного гостя в замке, поэтому такая прическа была позволительна.

Граф посмотрел на своих рыцарей, которые следовали за девушкой попятам и отчаянно позавидовал им. Рыцари были так близко к ней, что, скорее всего, могли уловить аромат ее парфюма.

Мужчина сжал руки в кулаки и резко отвернулся. Императрица четко провела линию между ними. Порой графу казалось, что она сама не против продолжить общение, но в следующую секунду девушка хмурилась и отступала. Ее что-то удерживало? Замужество? Император? А возможно Эрик сам себе надумал все это, и Элизабет вообще не имела никаких чувств к нему?

Если все было именно так, но надежды у графа быть не могло. Но он не намеревался отступать. Впервые за долгое время, он понял, что такое быть влюбленным. Он не мог сказать, что любит Элизабет. Но он мог сказать,