Арабелла - Мария Саванна

Он говорил, и его слова делали одинаково больно всем присутствующим. Я не мог помыслить, что могло бы ранить человека сильнее, чем предательство того, кто был близок, а Гавриил говорил так, будто это не имело значения.

Раздался тихий звук крадущихся шагов и, неожиданно для всех, Кудряшка бросилась на Гавриила сзади, обхватила одной рукой его живот, другой прижав к его горлу нож Симона, тот, что уже убил одного мясоеда. Её мокрые кудри падали на его плечи и прилипали к впалым щекам.

– Вы ответите за всё, – простонала она. – За что вы так с ним?

С лица Гавриила и сейчас не спало выражение изумительного спокойствия.

– Я любил его, детка, – сказал он. – Но он много не понимал. Мы не сошлись в идеях. Я оказался слишком трусливым для его идеи закрыть всех мясоедов в бункер. Я всегда говорил ему, что это утопия, что всем нам всё-равно конец. Но сдался я только в тот день, когда узнал, что Симон поймал моего сына. Ким к тому дню был главным охотником в северной части. Передо мной стоял выбор: сын или Симон. Я не видел вариантов.

Валерия ещё сильнее прижала блестящее лезвие к его шее. Он продолжил говорить, но голос теперь случал более сдавленно и безжизненно.

– Я не собираюсь оправдываться перед вами. Мне никак не искупить вины, я сделал слишком много страшного. И твоего ножа я не боюсь. Смерть слишком близко, чтобы пытаться её избежать. Как тебе такая мысль, Мартин?

Он смотрел на меня, ухмыляясь.

– Мне близка эта мысль, – тихо сказал я. – Избегать смерть должно быть глупо и бессмысленно, именно поэтому я не стал бы есть людей, чтобы прожить дольше.

– Ещё пару лет назад мне казалось, что смерть обойдёт нас стороной, если мы станем беспощаднее её самой. Но теперь я вижу: она придёт и за мной, – теперь он смотрел не на меня, а вниз, туда, куда струями стекала вода с его волос и одежды.

– Почему вы не убили нас сразу? Мы ведь были почти беззащитны, – спросила Эвери, делая шаг от стены к Гавриилу.

– Я бы не тронул вас. Я запретил всем охотникам приближаться к вашему дому. Обещал, что вы не причините неудобств. Вы, в конце концов, единственная память о прошлой жизни, что у меня осталась. Но вот недавно оказалось, что вы убили наших людей, этого Ким не мог простить. Он только и ждал, чтобы вы оступились, попались кому-нибудь. Жажда мести Симону в нём не угасла с годами.

– Мести Симону? Но за что? – спросила Эвери, подходя ещё ближе.

– За что? Это ведь Симон сделал так, что Ким больше не говорит – вырвал ему язык.

Эвери не стала скрывать удивления, но ничего не ответила.

– Когда Ким доказал мне, что Хасана убили вы, я больше не мог просить, чтобы он вас не трогал. От него не скрыться, как бы вы ни пытались. Он придёт и убьёт вас. И совсем скоро. Всех вас.

Не ослабляя хватки, Кудряшка зажмурилась и зарыдала. Эвери подошла ещё ближе к старику и опустилась на колени.

– Я убью его первым, не бойтесь, – с ещё пущей бравадой сказал Чарли и показал всем нам пистолет в своей правой руке.

Но все мы почему-то понимали, что Ким сделает то, что планирует, кто бы ни встал у него на пути. Под тяжестью нашего молчания Чарли опустил руку.

– Мы с сыном плыли сюда на парусной лодке с Северо-запада, но шторм изменил порядок действий – лодка перевернулась. Я давно отдыхал бы на дне морском, если бы не ваша милость. И до этой минуты я не был уверен, что Ким выплывет и доберётся до пещеры, но теперь я смотрю в море и вижу его. Он плывет и совсем скоро будет здесь.

Мы все стали всматриваться в разбавляемую рассветом тьму. В словах Гавриила не было сомнений: Ким находился в небольшой лодке с порванными парусами и широкими движениями рук отталкивался от воды деревянным веслом. Он направлялся к нам.

– Зачем Вы говорите это нам? – спросила Эвери.

Она была спокойна, как никогда прежде. Она стояла на коленях прямо перед врачом и заглядывала ему в глаза.

– По правде, я говорю не с вами, – ответил Гавриил, не отводя глаз от сына вдалеке. – Я говорю с одним из вас. Я хочу спасти одного из вас. Для всех здесь уже всё решено. Кроме одного. Только одному я могу помочь.

Мы замерли в ожидании.

– Мартин, – наконец произнёс Гавриил. – Как думаешь? О ком я?

Я молчал.

– Зачем ты всё это время пытался их уберечь? Зачем увёл сюда? Чего вы боитесь, если знаете, что всё-равно умираете?

– Мы хотим только вместе! – ответил за меня Чарли. – Умрём только вместе.

– Верно! – воскликнул врач. – Ну так что, Мартин, зная, что вот-вот все здесь будут мертвы, что бы ты сделал? Кого нужно спасать, Мартин? Давай! Думай! Смелее! Он уже близко!

– Вы знаете? Знаете про Арабеллу? Знаете про меня? – спросил я.

– Ну конечно! Конечно знаю! Симон доверял мне! А догадаться, что ты оттуда было не так сложно. На этом острове уже три года не было гостей, а тут ты! Так что думай, Мартин! Решай! Что делать, чтобы все были вместе? Все вы!

Эвери смотрела на меня, и тут её глаза загорелись. Она вскочила на ноги, схватила меня за руку и потащила к краю пещеры.

– Чтобы все были вместе, Мартин, – сказала она с выражением величайшего откровения на лице. – Спасибо вам! – она повернулась к врачу.

Он, всё ещё скованный Валерией, улыбнулся и кивнул.

– Он уже тут, – сказала Эвери. Силуэт Кима уже был чётко различим в волнах.

– Встретимся в Арабелле все мы. И моя мама там будет. Понимаешь, что это значит? Всё кончено.

Она улыбнулась и с силой толкнула меня в воду. Я снова летел мимо скалистого обрыва прямо в море. Теперь я всё понимал. Понимал яснее, чем когда-либо. Гавриил не мог спасти нас всех и более того – не хотел. Но он решил дать нам подсказку: я не должен был умереть, потому что уже был мёртв однажды, я должен был скрыться от Кима, чтобы вернуться в Арабеллу, чтобы иметь возможность снова увидеть Эвери, я должен был наблюдать за их гибелью со стороны. В вечном поиске спасения, я совсем забыл о том, что сам нахожусь в положении гораздо более уязвимом, и что непременно окажусь в точке ноль, если позволю себе умереть.

Холодное море снова приняло меня с успокоительным ритмом волнения. Я погрузился и стал плыть с новой силой, расталкивая толщу воды. Мышцы и кости сводило сильной болью, я поднял голову над водой, чтобы набрать воздуха. Пещера была теперь слева от меня. Восходящее солнце светило ещё слишком слабо, поэтому внутри я мог различить лишь несколько тёмных силуэтов.

Я обернулся и стал наблюдать, как Ким перестал грести, остановившись в двадцати метрах от цели. Он поднялся на ноги в своей качающейся лодке и издал победный клич, больше напоминающий рёв дикого зверя. В мою сторону он даже не смотрел. Я больше не мог дышать. Всё внутри меня сжалось от осознания неизбежности грядущего, но наступающий исход виделся мне радостным. Всех нас ждала Арабелла, так давно мной покинутая, но никогда не покидавшая мысли. И всё же я не забывал, что и там продолжится бег в поисках справедливости и покоя. Я вспомнил слова Сарры о том, что больше не увижу Арабеллу такой, какой знал её раньше, и окунулся в новую волну ледяной тревоги.