Пепел сердца - Инна Бачинская

Савелий взял недопитую рюмку, понюхал. Капитан поднял взгляд к потолку.

– Вы знаете, сколько драк было на Новый год? – спросил он, выдохнув и отставляя рюмку. – Двести четыре вызова по городу, не считая района и области! Три огнестрела, восемь ножевых, четыре трупа – один угорел от паленой водки, другой полез в прорубь купаться. Правда, у него два ножевых. Еще двое замерзли, заночевав под забором. Праздник удался, господа!

– Убийство? – поразился Савелий.

– А чего ты так удивляешься, Савелий? У меня каждый день убийства. Ладно, девушки, не будем о грустном. Федор, не боися, она выживет… я думаю. В смысле, твоя подруга. Наливай! Савелий, давай тост!

– За любовь! – сказал Савелий.

Капитан скривился и махнул рукой – ладно!

– Кстати, – вспомнил, – моя Ирка испекла торт! У меня с собой. Совсем забыл. Положила специально для Феди, говорит, неизвестно, как он там. Слышишь, Федор? Савелию тоже дадим. Не понимаю, что они в тебе находят? И еще о любви, Савелий, прочитал недавно: если любишь кого-то – отпусти на волю и, если не вернется, выследи и убей! – Капитан радостно захохотал…

Ния показалась Федору осунувшейся. Бледная, печальная, она уклонилась от его поцелуя. Сказала, я тебя заражу! Она сидела на диване, кутаясь в толстый вязаный жакет. Федор потрогал ее лоб.

– Уже нет, – сказала Ния. – Была тридцать семь и шесть. Но мы с Настей приняли, – она попыталась улыбнуться, – и как рукой сняло.

– Настя у тебя?

– В своей комнате. Она переживает, ревет, а я утешаю. Знаешь, может, это и к лучшему. Он ее бил, представляешь? Даже меня не стеснялся. У них каждую ночь были скандалы. У меня от сердца отлегло, когда Настя сказала, что жених свалил. Я его боялась.

– Нужно было сказать! Я же предлагал помощь.

– Он бы тебя убил, Федя. Это страшный человек! Не в драке, а из-за угла. Настя говорит, он сидел. Бог с ним, ушел, и ладно.

– Двадцатого суд, ты будешь?

Ния поежилась.

– Нет. Не вижу смысла. Володя меня ненавидит, там обязательно будет Тюрина… Он все равно со мной разводится, Рыдаев уже озвучил условия. Как только все закончится, я уеду. Получу бумаги и на выход… с вещами. – Она невесело усмехнулась; посмотрела ему в глаза. – Что нам делать, Федя? Я не могу здесь оставаться. Хочешь со мной? Ты сможешь устроиться в каком-нибудь вузе, у них работают из разных стран, достаточно английского. Подумай.

– Подумаю. А тебе обязательно уезжать? Тебя тут никто не знает, эта история забудется через пару месяцев. Зачем бежать? Тебе сейчас плохо, я понимаю, но пройдет время… Ты тоже подумай.

Ния слабо улыбнулась.

– Я тоже подумаю. Сейчас я хочу только одного: оказаться отсюда как можно дальше. Глупо получилось… лучше бы мы не возвращались. Я все время чего-то боюсь.

– С твоим Декстером бояться нечего, он тебя в случае чего защитит. Где он, кстати?

– Декстер удрал. Настя повела его на прогулку… он ее не очень любит, и он удрал… или украли. – Ния заплакала. – Я ходила, звала, спрашивала, никто не видел. Я думаю, его украли, он ко всем шел без разбору, радовался, глупыш. Тебя любил!

– Мы напишем объявление, – сказал Федор, обнимая Нию. – Мы его найдем.

…В комнате сгустились сумерки; они сидели в темноте, не зажигая света. Ния была молчалива; Федор тоже молчал. Он гнал от себя мысли о перемене, которую заметил в ней, ему казалось, что она не говорит ему… чего? Чего-то. Ему пришло в голову, что ее расстроила пропажа денег и украшений…

– Я все время думаю о Магистерском озере… – сказала вдруг Ния. – Знаешь, я была счастлива там.

– Я тоже. Как же мы уедем отсюда?

– Мне бы только пережить двадцатое января. Рыдаев говорит, Володе могут дать пять лет. Или даже меньше. Он попытается доказать, что Володя был в невменяемом состоянии, выльет на меня ведро помоев, Тюрина закатит истерику… Как я после этого могу здесь остаться? Зачем я тебе такая? Тебя все знают…

– Разве мы выбираем, кого любить? Так уж мне не повезло. – Федор поцеловал ее в макушку.

– Ты меня любишь? – спросила Ния. – Несмотря ни на что?

– Несмотря ни на что.

Наступила тишина. Оба молчали. Потом Ния сказала:

– Хочешь кофе? Я ужасная хозяйка! В доме гость, а я… Включай свет! Будем ужинать!

– Давай в кухне.

– Нет! Мы будем здесь. Хочешь, включи елку. И разожги камин. В доме гости. Я сейчас!

Федор присел перед камином, оторвал яркую обложку от какого-то дамского журнала, смял, чиркнул спичкой. Бумага вспыхнула ярко. Он вздрогнул, услышав треск паркета под тяжелыми шагами. Это была Настя. Федор поднялся. Настя была страшна! В затрапезном халате, опухшая, похоже, нетрезвая; босая. Она смотрела мимо него в огонь, и ему показалось, что она его не видит.

– Настя, привет, – сказал Федор. – Садись, грейся! У вас холодно. Сейчас Ния принесет кофе.

Настя, не ответив, уселась на стул. Сидела, ссутулясь, уставившись в огонь все тем же невидящим взглядом.

Ния с подносом словно споткнулась, завидев Настю. Федор принял у нее из рук поднос. Сказал:

– Кофе для Насти!

– Настя, я думала, ты спишь, – Ния положила руку на плечо Насти. Та сбросила руку Нии. – Кофе будешь? – Ния сделала вид, что ничего не произошло. – Сейчас принесу. Кушать хочешь?

– Как ты себя чувствуешь? – Федор внимательно рассматривал Настю.

– Хорошо. – Она впервые взглянула на Федора. – Здравствуй, Федор. Дождь идет?

– Перестал. Обещают мороз. Ты тоже простыла?

– Ага, попала под дождь…

– Это когда Декстер убежал? – попытался пошутить Федор. – Наверное, он испугался дождя.

– Декстер… – Настя задумалась. – Крикливая собака… Ненавижу! Мокрая… хвост поджал…

Озадаченный Федор переглянулся с Нией. Та поставила перед Настей чашку с кофе и сказала:

– Федя, идем, поможешь принести тарелки.

Они вышли. В кухне Ния прошептала:

– Не обращай внимания, она не в себе. И пьет. Любовь зла, Федя. Ей втемяшилось, что она его любит, замуж собиралась, а он удрал, не попрощавшись. И главное, никакой надежды на возвращение, так как прихватил деньги и золото. Вот она и потекла.

– Может, показать ее врачу? – спросил Федор.

– Она нормальная, Федя, просто переживает. Ничего, от несчастной любви еще никто не умер. Я за ней присмотрю. Замуж ей надо, да нет никого. Ты поговори с ней, она тебя очень уважает.

Они вернулись в гостиную. Настя сидела все так же неподвижно, смотрела в огонь. К кофе она не притронулась.

– Завтра обещают снег, – сказала Ния. – Этот дождь уже достал. Зима, тоже мне! Хорошо, что мы успели на озеро. Настя, помнишь, я тебе рассказывала, мы с Федей были на Магистерском. Солнце, тишина прямо звенит, небо голубое… И ни души, только два рыбака над лунками. И сизый пар, представляешь?