Мой год с Сэлинджером - Джоанна Рэйкофф

Я была ее ассистенткой. Прикрывать ее — моя работа.

Позже позвонил Джерри. В офисе стояла напряженная тишина. Кэролин ушла пораньше — побыть с моей начальницей.

— ДЖОАН! — прокричал Джерри. Он все-таки запомнил мое имя, хоть и не совсем правильно. Может, Роджер его поправил, а может, Пэм. — Как твои стихи?

Я покраснела.

— Хорошо, — ответила я. — Очень хорошо.

— Пишешь каждый день? — спросил Сэлинджер, понизив голос.

Я покраснела еще гуще. Я вдруг поняла, почему Роджер нервничал. Ощущение было действительно странное — находиться в центре внимания столь известного человека.

— По утрам, как проснешься, первым делом?

— Так точно. — Я почти не соврала.

— Продолжай в том же духе, — посоветовал Сэлинджер. — Слушай, хочу спросить… — «О нет, — подумала я, — только не это». — Ты же видела этого Роджера Лэтбери?

— Нет, — призналась я, — но мы с ним разговаривали по телефону. Много раз.

— Ага, так вот, значит, на прошлой неделе мы с ним встречались. Может быть, ты в курсе. И знаешь, он вроде славный. Показал мне макеты книг. Среди них были совсем негодные, но один мне понравился. Даже очень.

— Угу, — пробормотала я; точно так я угукала, когда говорила с Роджером.

— Я намерен все-таки заключить эту сделку, пусть публикует книгу. «Шестнадцатый день»… Ты-то, наверно, все об этом знаешь.

— Да.

— И как тебе этот Роджер?

Так вот зачем Сэлинджер спрашивал. Но что ответить?

— Вроде он хороший человек. И ему можно доверять. — Я говорила искренне.

— Мне тоже так кажется. — Сэлинджер говорил чуть медленнее и невнятнее обычного, и я не сразу расшифровала подоплеку его слов. — Не знаю, согласится ли со мной твоя начальница.

— Что ж, — осторожно заметила я, — удовлетворять ваши требования — ее работа.

— Точно.

Сэлинджер довольно сильно чихнул, шмыгнул носом, а когда снова заговорил, голос его звучал гораздо громче. Может, его слух ухудшался лишь временами? — Она у себя? Твоя начальница? Я хотел бы с ней поговорить.

— Ее сейчас нет, к сожалению. Попросить ее вам перезвонить? — Я произнесла это автоматически, хотя не знала, когда начальница сможет позвонить Сэлинджеру.

— Да-да, но это не срочно.

Почему Сэлинджера считали тираном? По телефону он казался добрым и терпеливым. И вел себя гораздо скромнее большинства людей, звонивших в агентство. Даже скромнее большинства своих поклонников, раз уж на то пошло.

Только я повесила трубку, как из своего кабинета выскочил Хью:

— Джерри?

Я кивнула.

— Сказала, что ее нет на месте?

Я снова кивнула.

Губы Хью сложились в тонкую напряженную линию.

— Хочешь, пойдем съедим по сэндвичу?

Мы вышли на улицу. Стояла ужасная погода, в Нью-Йорке такое часто бывает летом — солнце пряталось за завесой серого смога, влажность была почти сто процентов. Мы сразу вспотели.

На углу Сорок девятой и Парк-авеню Хью остановился и повернулся ко мне; в его светлых глазах читалась осторожность.

— Дэниел покончил с собой, — проговорил он.

— О! — ахнула я. — О!

— У него были… — Хью вздохнул, — психологические проблемы. Биполярное расстройство. Твоя начальница о нем заботилась. И любила его. Ей было очень тяжело…

Мы остановились на светофоре на углу Парк-авеню. Клумба на разделительной полосе по-прежнему была в цвету, впереди высилась «Уолдорф-Астория».

— Думаю, она очень сильно переживала, хотя никогда бы в этом не призналась. Она же вдобавок ухаживает за Дороти. Хотя это, конечно, совсем другое. — Хью тяжко вздохнул, как было ему свойственно. — У Дороти есть сиделки на полный день. Но твоя начальница следит, чтобы за ней хорошо ухаживали.

— Дэниел был ее… — Я не знала, как сформулировать вопрос, но Хью меня опередил.

— Любовником, — натянуто ответил он. Ему явно было неловко произносить это слово. — Они встречались. Кажется… дай подумать… около двадцати лет.

Ее любовник? Мысли лихорадочно забегали. Двадцать лет. И моя начальница заботилась о нем все это время? Или сначала влюбилась, а потом узнала о болезни Дэниела, выяснила это позже? А может, он заболел уже после того, как их жизни неразрывно переплелись? Или она знала о болезни с самого начала и приняла Дэниела таким, каким он есть… то есть был? Любовник. А почему они не поженились? Из-за болезни Дэниела?

Мы зашагали через Парк-авеню; у Хью был широкий шаг, мне было нелегко за ним угнаться. Вне офиса я чувствовала себя странно рядом с этим человеком. Я не воспринимала Хью отдельно от агентства. Как волшебник Страны Оз, он жил в своем странном замке, отгородившись от всего мира. В реальной жизни он был женат, воспитывал двух падчериц, и я даже встречалась с его женой — красивой, приятной женщиной с седеющими волосами. Но мне было по-прежнему сложно представить Хью, скажем, за ужином с женой в их квартире в Бруклин-Хайтс или в кинотеатре… да где угодно, кроме агентства.

— Как она? — спросила я наконец, хотя понимала банальность этого вопроса.

— Я с ней не говорил. Кэролин сказала, что вроде в порядке. Держится. — Хью коснулся вспотевшего лба и скорчил гримасу. — Но я не знаю, долго ли она продержится. Это просто ужасно.

На Третьей авеню мы свернули на юг, и Хью завел меня в маленькую старую кулинарию, такую крошечную, что я никогда бы не нашла ее в одиночку.

— Как поживаете? — спросил он продавца. В окне дребезжал гигантский кондиционер, поток холодного воздуха дул прямо на меня, и я поежилась; пот мгновенно высох. — Мне, пожалуйста, сэндвич с салатом на пшеничном хлебе, а девушке… — Он повернулся ко мне: — Что ты хочешь?

Обратно мы пошли тем же путем. Хью нес маленький коричневый сверток с нашими сэндвичами. Я спросила, почему начальница и Дэниел не поженились.

Хью стиснул челюсти; на щеке задергался мускул.

— Они не могли пожениться, — тихо вздохнув, промолвил он, — из-за Хелен.

— А кто такая Хелен? — спросила я.

— Хелен? — Хью, кажется, удивился, что я не располагала такой информацией. — Жена Дэниела. Точнее, теперь уже вдова.

Я остановилась как вкопанная:

— Жена? Но я слышала… Ведь начальница часто ей звонила… и так о ней говорила… я думала, это ее подруга.

К моему удивлению, Хью повернулся ко мне и улыбнулся:

— Они и были подругами. И остаются ими. Ситуация необычная, согласен…

Я взглянула на Хью.

— Половину недели Дэниел жил с Хелен. Другую половину — с твоей начальницей. Они заботились о нем по очереди. Делили его, можно сказать.

— О! — я была поражена.

Моя начальница с ее чопорностью, брючными костюмами и балахонами, преданностью агентству, с ее «возьми себя в руки» делила любовника с его женой! Неудивительно, что ей сил не хватало выискивать новых клиентов.

— Но сделал он это в квартире твоей начальницы. В ее присутствии. — Хью раскраснелся: