Арийский мессия - Марио Эскобар

– А он не говорил, что он искал? – спросил Геркулес.

– Нет. Эрцгерцог говорил о своем преклонении перед библейскими волхвами и о том, что он ищет некий предмет, который может находиться в раке. Он заглянул в раку и ушел, так и не сказав нам, нашел он там, что искал, или нет.

– А вы уверены, что не видели: доставал ли он оттуда рукопись, уносил ли ее с собой?

Священник вдруг сильно занервничал: он стал теребить пальцами края своих рукавов.

– Я всего лишь видел, что он с собой что-то унес – вот и все. Вон оттуда можно наблюдать за тем, что происходит здесь, возле раки, так, чтобы тебя никто не заметил, – сказал он, показывая на небольшой проем в стене собора.

– И больше вы ничего не видели и не слышали? – спросил Геркулес.

– Слышал, но только отдельные слова. Что-то о пророчествах и о какой-то дате. Я не расслышал, какое он назвал число месяца, а вот год он упомянул тысяча девятьсот четырнадцатый.

Геркулес опустил пистолет, и Линкольн сделал то же самое. Священник облегченно вздохнул и поднял голову. Взгляд его голубых – маленьких и узковатых, как у китайца, – глаз встретился с взглядом испанца.

– То, что нашел здесь эрцгерцог, и в самом деле представляет серьезную опасность?

– Да, представляет. Оно уже послужило причиной смерти по меньшей мере четырех человек.

– Эрцгерцог после визита сюда вернулся в Вену, однако вскоре он отправится в Сараево. Я слышал часть разговора между ним и архиепископом.

– Спасибо, – поблагодарил Геркулес, пожимая священнику руку.

Испанца поразило, какой костлявой к холодной была эта ладонь, еле выступающая из-за края рукава его одеяния из грубой материи. У Геркулеса побежали по коже мурашки: ему показалось, что перед ним – не человек, а призрак.

Священник сделал несколько шагов назад и, едва оказавшись за пределами освещенного пространства, исчез. Геркулес, Линкольн, Эрисейра и Алиса удивленно переглянулись. Затем Алиса подняла фонарь повыше, но священника не было.

– Он как будто испарился, – изумленно сказал Линкольн.

– Неважно, – небрежно махнул рукой Геркулес. – Мы уже узнали от него то, что хотели узнать.

– Геркулес, раз рукопись находится у эрцгерцога и он собирается посетить Сараево, нам следует поехать именно туда, – предложила Алиса.

Испанец смотрел в темноту, напрягая глаза и пытаясь что-нибудь разглядеть. Однако он увидел лишь поблескивающую позолотой раку и пустоту перед ней.

Сараево, 22 июня 1914 года

Димитриевич всячески старался сделать приятным пребывание в Сараево двух русских. До запланированной даты проведения операции оставалось несколько дней, и отсутствие утвердительного ответа из Москвы заставляло всех немного нервничать. Димитриевич потчевал и развлекал русских прямо в доме, не желая давать им возможность лишний раз появляться на улицах города, власти которого активно готовились к приезду эрцгерцога. Водка, вкусная еда и красивая музыка должны были сделать напряженное ожидание менее утомительным, однако русские, похоже, только о том и думали, как бы получить указания из Москвы, выполнить их и незамедлительно покинуть Сараево. Каждое утро князь Степан ходил на почту и на своем корявом сербском спрашивал, не приходила ли на его имя телеграмма. Донесение, которое он отправил в Москву по телеграфу, было зашифрованным, таким же должен прийти и ответ, но, тем не менее, он очень боялся, что австрийская контрразведка, просматривая все отправляемые за границу и присылаемые из-за границы телеграммы, в случае необходимости сумеет их расшифровать.

– Князь Степан, не переживайте. Ответ наверняка придет раньше назначенной даты.

– Димитриевич, на эту операцию было потрачено столько времени и средств, что мне не хотелось бы, чтобы ее отменили. Настало время показать этим австрийцам, что их ожидает, если они посягнут на благополучие Сербии или любого другого союзника России.

– В некоторых делах монархи иногда больше мешают, чем помогают.

– Димитриевич, вы, сербы, убили своего короля Александра Обреновича, но в России все обстоит иначе. Россия не может обойтись без своего царя.

– Народы, между прочим, обладают удивительной способностью восставать из пепла.

– Я с вами согласен, однако Россия и ее царь – это две неделимые части сердца нации. Наш народ любит своего царя.

– Если вашему народу так уж нужен царь, то дайте ему другого царя.

Князь Степан с удивлением посмотрел на этого сербского военного. Сербы, убив своего короля, нарушили один из важнейших запретов, в России такого произойти не может. Степан подошел к окну и посмотрел на густые кроны деревьев возле дома.

– Скоро начнется война, – вдруг сказал Димитриевич.

– Вы так считаете? Австрийский император – слишком стар и труслив. Он попытается решить все проблемы путем переговоров, и от этого выиграют и ваш народ, и наш.

– Габсбурги и в старости остаются необычайно честолюбивыми, и поэтому, поверьте мне, начнется война. А войны сильно меняют и отдельных людей, и целые народы.

– В России ничего никогда не меняется, Димитриевич.

– Даже в России обязательно произойдут перемены. И мы позаботимся о том, чтобы все изменилось.

– Это возможно только в том случае, если мое правительство даст на то свое согласие.

– Ситуация зашла так далеко, что мы обязательно предпримем решительные меры – с помощью России или без нее.

– Вы сошли с ума! Если вы начнете действовать сами по себе, мы не станем вам помогать, когда на вас нападет Австрия, – сердито заявил князь Степан.

– Сербии уже много раз приходилось бороться в одиночку против всего мира. Сейчас история предоставила нам уникальный шанс, и мы не собираемся его упускать.

– История предоставила уникальный шанс вам7. К тому, что вы задумали, вы не смогли бы подготовиться без нашей помощи.

– Это верно, но теперь у нас есть все, что необходимо.

Князь вдруг почувствовал сильную неприязнь к этому циничному, хвастливому и бестактному офицеру. Именно такие офицеры доминировали в армии здесь, на Балканах. В России все иначе, потому что русские офицеры – люди другого толка. Честь для них имела большее значение, чем корыстный интерес. Однако вряд ли это сможет понять такой человек, как Димитриевич… Князь Степан вышел из гостиной и направился в свою комнату. Если царь не даст согласия на проведение этой операции, он, князь Степан, позаботится о том, чтобы на ней был поставлен крест. Последнее слово должно оставаться за Россией, и какой-то там сербский болван не может диктовать ему, русскому князю, свою волю.

Кельн, 23 июня 1914 года

Бернабе Эрисейра стоял на перроне и махал на прощанье рукой. После стольких дней, проведенных вместе с ним, даже Линкольн сожалел, что этот благородный португалец не может сопровождать их и дальше. Геркулес говорил по-немецки не очень-то хорошо, а потому друзья уже привыкли к тому, что в роли переводчика для них выступает Эрисейра. Человек с такими связями, как этот португалец, мог оказаться полезным во многом. Алиса высунулась в окно и махала рукой до тех пор, пока Эрисейра не исчез из виду. Вскоре вместо фасадов зданий за окном замелькали небольшие возделанные поля, обсаженные по периметру деревьями, и друзья стали готовиться ко сну. Первой уснула Алиса: в последние дни из-за постоянного нервного напряжения она почти не спала. Вслед за ней заснул и Линкольн, а вот Геркулес большую часть этого путешествия прободрствовал, поскольку поезд останавливался во многих больших городах. На смену суматохе последних двух дней пришло праздное созерцание сменяющихся железнодорожных вокзалов. Проехав через половину Германии, поезд застучал колесами по территории Австрии, к Вене, откуда Геркулес и его спутники собирались отправиться в Сараево.