Эхо - Пэм Муньос Райан

— Ур-р-ра-а-а!

— Какое обязательное произведение для первого тура? — спросила миссис Стербридж.

Мистер Говард перевернул газетную страницу.

— «Старый дом в Кентукки».

— Майк эту песню вдоль и поперек знает! Она была в учебной книжечке, которая прилагается к нашим гармошкам! — сказал Фрэнки.

— А что возьмешь по выбору? — спросила миссис Стербридж.

— Я могу сыграть «Колыбельную» Брамса или, например, «Прекрасную Америку», — сказал Майк.

— «Прекрасная Америка» — очень хорошо, — сказала миссис Стербридж. — Патриотические песни всегда трогают слушателей. Мистер Говард говорил мне, что, когда вы с Фрэнки играли эту мелодию в приюте, всем очень нравилось.

— Поварихи утирали глаза посудными полотенцами, — сказал мистер Говард.

— Я не очень уверен, как некоторые пассажи переделать для губной гармошки, — сказал Майк.

— Завтра с утра сядем за рояль и посмотрим, как можно переложить эту мелодию. — Миссис Стербридж улыбнулась. — Я уже попросила помощи у мистера Поттера. Он сказал, что для него честь — обучать тебя. Сейчас, Майкл, я тебе скажу один секрет. Чтобы добиться успеха на любом конкурсе, нужно выступить так, чтобы тебя обязательно заметили. Неважно, простую мелодию ты играешь или сложную — важно, чтобы она запомнилась слушателям. А для этого нужно очень много упражняться. Но об этом мы поговорим позже. Я чую аромат жаркого миссис Поттер. Умираю от голода! Пойдем обедать?

Она встала. Фрэнки подбежал к ней и подал согнутую в локте руку.

Мистер Говард подмигнул Майку:

— Я говорил — надо надеяться на лучшее. Чудеса случаются!

Но Майк знал, что никакое это не чудо.

Просто они с миссис Стербридж заключили деловое соглашение, и она выполняет свою часть сделки.

Следующие три недели каждое утро Майк садился за рояль рядом с миссис Стербридж, и она помогала ему переложить для губной гармошки и разучить «Прекрасную Америку».

Она предложила ему начать с собственной аранжировки, потом исполнить второй куплет в стиле блюза, а закончить, как он сам когда-то учил Фрэнки, как можно проще, без лишних завитушек. Тогда, сказала она, его выступление выйдет запоминающимся.

Во второй половине дня он занимался с мистером Поттером. Тот помогал с блюзовой частью. Майку совсем нетрудно было всей душой прочувствовать грусть. Он знал, чего он хочет, а этого нет. Если блюз — это песня, которая просится жить, то второй куплет «Прекрасной Америки» в исполнении Майка — это была отчаянная мольба о родном доме.

* * *

Накануне первого прослушивания Майк с утра спустился вниз и, как обычно, застал миссис Стербридж за роялем. Он сел рядом и вытащил из кармана гармошку.

Миссис Стербридж погрозила ему пальцем.

— Сегодня никаких репетиций! Ты уже более чем готов. Давай просто поиграем. — Улыбаясь, она одной рукой указала на клавиатуру, а в другую взяла нотную тетрадь. — Что выберет мой ученик — Брамса? Или Бетховена?

Майк покраснел. Она правда сказала «мой ученик»? Это, конечно, ничего не значит, а все-таки…

— Бетховена, — ответил Майк.

Миссис Стербридж поставила ноты на пюпитр.

— Знаешь «К Элизе»?

Он кивнул:

— Один раз играл на утреннике. Давно не повторял. Середина у меня не очень хорошо выходит.

Она погладила его по плечу:

— Ничего, играй в своем темпе. Остановишься, когда захочешь. Давай вместе!

Майк начал играть, сосредоточенно глядя в ноты. Миссис Стербридж сыграла среднюю часть, а Майк — окончание.

— Теперь давай ты скрипичный ключ, а я — басовый.

Они начали снова. На этот раз Майк играл за правую руку, а миссис Стербридж — за левую. Когда их руки сталкивались, она смеялась, и он тоже. Во весь голос.

Хотелось, чтобы это не кончалось.

— Теперь вы! — попросил Майк.

Ее руки летали над клавишами. Доиграв до конца, она со смехом обняла его за плечи. Майк понимал, что это просто минутный порыв — но было приятно чувствовать себя у нее под крылом и знать, что она о нем заботится. Пусть хоть ненадолго.

На следующий день Майк с легкостью прошел первый тур конкурса в местном отделении АХМ.

Через неделю в Баптистской церкви состоялся второй тур, и Майк прошел в финал.

И вот еще неделю спустя он идет по длинному коридору в здании муниципалитета к приемной мэра. Самому не верится, что он в финале и что лето уже кончается.

Тетя Юни, мистер Говард и Фрэнки шли за ним до самой двери с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ ФИНАЛИСТОВ».

— Почему нам туда нельзя? — спросил Фрэнки.

— Последний тур — закрытое прослушивание, — объяснила тетя Юни. — Мы увидим Майкла, когда он выйдет.

Фрэнки посмотрел на него, задрав голову:

— Удачи, Майк!

Майк потрепал брата по волосам:

— Спасибо, мелюзга!

Мистер Говард пожал ему руку и отступил на шаг со словами:

— Я буду надеяться на лучшее.

Тетя Юни коснулась его локтя.

— Я слышала, на что ты способен. По-моему, ты необыкновенно одарен. Мистер Поттер тобой гордится. — Она улыбнулась. — Надо было мне раньше тебе сказать… Все, о чем ты меня просил тогда в библиотеке, — все это разрешилось. Понимаешь?

— Да, мэм, — сказал он. — Спасибо, что сдержали слово насчет Фрэнки.

— Дело не только в том, что я обещала насчет Фрэнки. Речь и о тебе тоже.

— Я понимаю, — ответил Майк.

И он действительно понимал. Она выполнила обещание — дала ему возможность участвовать в конкурсе. Завтра концерт, а на следующей неделе он получит письмо с сообщением, принят он в оркестр или нет. Этим определится, нужно ли ему будет вернуться в приют.

Тетя Юни, мистер Говард и Фрэнки пошли прочь, взявшись за руки. Майк смотрел им вслед, и сердце у него ныло. Он глубоко вздохнул и запретил себе мечтать о том, чего не может получить. Нужно было сосредоточиться на конкурсе.

Какой-то мальчишка пробежал мимо него к двери.

— Эй! — крикнул он. — Ты — тот рыжий, о котором все говорят? Я тебя видел в полуфинале. Удачи!

— Спасибо, тебе тоже, — ответил Майк.

Он придержал дверь, не давая ей закрыться, и вслед за тем мальчишкой вошел в комнату, где нужно было ждать своей очереди.

Финалисты толпились в каждом углу. Звучали гаммы и отдельные ноты губных гармошек, и обрывки «Старого дома в Кентукки». Дама с лентой общества добровольных помощниц через плечо раздавала расписание прослушиваний. Мальчишки болтали друг с другом.