Взлет черного лебедя - Ли Кэрролл

«Теперь ты в его власти, — раздался ее голос в моем сознании. — Ветер внутри тебя. Не бойся. Пусть он несет тебя, а ты продолжай слушать, тогда ты не упадешь… а если что случится, помни, я — рядом и поддержу тебя».

Я рискнула искоса взглянуть на Ариэль, но она уже исчезла. От страха у меня зазвенело в ушах, и песня утихла. Я потеряла равновесие, но кто-то потянул меня вверх.

«Лучше стать невидимкой, — пояснила Ариэль мысленно. — А не то астрономы с ума сойдут».

Я поднесла к лицу ладонь, но увидела сквозь нее фары автомобилей, мчащихся по Пятой авеню. Мы с Ариэль мчались на север, оседлав ветер. Оберон остался на площадке Эмпайр Стейт Билдинг. В песню начали вплетаться другие голоса — бормотание супругов, возвращающихся домой на такси, пьяные прощания приятелей перед дверями баров, вздохи спящих горожан. Мы пронеслись над шпилями собора Святого Патрика и миновали зеленые мансарды отеля «Плаза». Потом под нами распростерся Центральный парк. Но с ним творилось нечто странное. Хотя ночь была сухой и ясной, но у самой земли стелился туман.

«Держись», — скомандовал голос моей наставницы.

Мне казалось, что я только этим и занимаюсь, но внезапно я ощутила рывок за руку, и мы начали снижаться к верхушкам деревьев. Я узнала безлюдный каток Вольман и главную лужайку. Все покрывала плотная серая мгла, напоминающая прокисшее молоко на остывшем кофе. Однако вскоре я различила тусклые разноцветные искры среди деревьев.

— Световые сильфы?

— Да, — подтвердила Ариэль вслух, и ее голос звучал печально. — Они летают гораздо медленнее, чем должны. Надо их проверить.

Мы спикировали вниз с такой скоростью, что у меня заложило уши, и начали лавировать среди голых ветвей. «Тут же нет никаких красок для сильфов», — подумала я. Я заметила лишь несколько бурых листьев на вязах, стоящих вдоль главной аллеи.

— По идее, им пора залечь в спячку, — пояснила Ариэль в ответ на мой невысказанный вопрос. — Здешняя стайка обычно зимует внутри оранжереи в зоопарке, а иногда в павильоне музея естествознания, где устраивают выставку бабочек.

Мы зависли над облетевшей веткой. Что-то было переброшено через сук — вероятно, мусор… Приблизившись, и я увидела, что на коре лежит световой сильф. Бесцветный, серый и неподвижный. Его крылышки слегка шевелились и шуршали, как целлофан.

— Что с ним? — ахнула я.

— Не знаю… А вот еще один.

Теперь мы находили погибших сильфов везде. Хуже того: некоторые падали на землю, и ветер швырял их из стороны в сторону вместе с пластиковыми пакетами, обертками от еды и окурками. Эти бедняги уже распадались, превращаясь в пыль, которая смешивалась с густым туманом.

— Что их убило? — спросила я.

Ариэль вновь ответила мне мысленно: «Они напились тумана и умерли». А вслух она добавила:

— Нам лучше вернуться и сообщить все Оберону.

Мы набрали высоту. Лететь против ветра было труднее. И у нас совсем не осталось сил для разговоров. Восторг, испытанный мной в самом начале, испарился. Прислушиваясь к песне, я различала только чей-то далекий плач.

Мы приземлились на смотровой площадке, и Ариэль сразу ввела Оберона в курс дела.

— Да, Отчаяние и Раздор в Нью-Йорке, — медленно произнес Оберон. — Мы с Гарет уже видели мглу. Но сегодня ночью ни на реках, ни на заливе тумана не было. Полагаю, демоны трансформировались во что-то другое.

Оберон широким жестом указал на ярко сияющие огни города, расстилавшегося внизу. Мы находились на южной стороне Эмпайр Стейт Билдинг и могли любоваться Ист-Ривер, Нью-Йоркским заливом и мостом Верразано Нэрроуз.

— Ди ухитрился отправить туман в парк, — подытожил Оберон. — Но как он его перемещает?

— Может, он что-то прячет на Манхэттене? — предположила Ариэль.

Оберон покачал головой.

— Не факт. Однако он явно поднаторел в магии. Нужно выяснить, как именно он действует, и тогда мы выследим его самого.

— А если кто-нибудь в Центральном парке заметил, откуда пришел туман? — подкинула идею Ариэль.

— Но марево уничтожило всех сильфов, — проговорила я и содрогнулась, вспоминая крошечные вылинявшие тельца. — Кто может нам помочь?

Оберон и Ариэль переглянулись.

— Отложим до завтра, — заявил Оберон. — Не таким должен стать твой следующий урок, но медлить нельзя.

— Значит, умения летать и сверхострого слуха недостаточно? — спросила я.

Я, вообще-то, хотела пошутить, но мои наставники были очень встревожены. И без слов стало понятно, что ситуация ухудшилась.

На Пятой авеню Оберон остановил для меня такси. Прежде чем я села в машину, он вручил мне стикер с адресом в Мидтауне. И предупредил, что завтра в полдень у нас назначена новая встреча.

— Постарайся выспаться, — посоветовал он мне, захлопывая дверцу машины. — Завтра будет долгий день.

Я с трудом могла вообразить себе такое. А способна ли я овладеть другими магическими способностями помимо тех, которыми меня уже наделили? Такси помчалось по пустынной авеню, и на меня обрушился настоящий галдеж из чужих мыслей. Водитель переживал, как скопить денег, чтобы их хватило на дорогу его жене и трем детям из Мумбай. Мужчина за рулем «Форда», затормозившего на светофоре, гадал, успеет ли вернуться домой, в Инглвуд, до того, как проснется жена. Вдруг она заподозрит, что в городе он задержался вовсе не из-за работы? Его уволили три недели назад, но сообщить новость супруге у него не хватило духу… и любовнице тоже.

Мы стояли меньше минуты, ожидая, когда переключится свет. Этого мне хватило сполна. Я узнала почти все подробности жизни незнакомца. Когда я парила в вышине, голоса звучали расплывчато, а на уровне улицы — намного громче. Мы проехали мимо парочки, бредущей в обнимку по Четырнадцатой улице. Девушка боялась, что бойфренд ее не любит, а парень еще сильнее страшился того, что он ее любит. Толпы припозднившихся гуляк в Мясоразделочном квартале[55]атаковали меня волнением, похотью и незащищенностью. «Неужели люди всегда настолько напуганы, — удивилась я, — или это мерзавец Ди постарался? И как мне найти его, когда меня оглушают сотни голосов в три часа ночи? А каково будет пройтись по Мидтауну в полдень?»

Кутерьма до такой степени меня отвлекла, что я не заметила, как мы подъехали к таунхаусу.

— Все, мисс, — произнес таксист и мысленно добавил: «Шлюха». Я вздрогнула и чуть не выронила деньги, которые передавала водителю через щель в пластиковой перегородке.

В сознании индуса возник образ Оберона — здоровенного афроамериканца в черном кожаном пальто, который усадил меня в машину. Мне захотелось возмущенно воскликнуть: «Он не сутенер, ты, скотина! Он — Король Теней!», — но я сдержалась. Зато я оставила себе одну из купюр, которую приготовила в качестве чаевых, и выскочила из салона, не попрощавшись. Кроме того, я решила не слушать «лестных» эпитетов, которыми меня мысленно награждал шофер.