Расплата - Оливье Норек

И снова мобильные телефоны завибрировали в унисон, создавая неприятный гул, из-за чего председатель суда все-таки вышел из себя. Он повернулся к журналистам и отчитал их, как хулиганов в школьном классе:

– Некоторые мои коллеги не задумываясь запретили бы телефоны. Прошу вас обратить внимание на то, что происходит в этом суде, а не в других местах.

Напрасные слова. «Грентстрид», исландское отделение «Гринвара», только что провело свою акцию. Рой запрограммированных беспилотников завис в пятидесяти метрах над тридцатью двумя главными аэропортами Исландии, парализовав воздушное сообщение и заблокировав всю страну. Особенностью этой экологичной страны, которая производит исключительно возобновляемую электроэнергию, является полное отсутствие железнодорожной сети. Ее жители вынуждены путешествовать на самолетах, из-за чего страна по выбросам углекислого газа оказалась первой в Европе[83]. Заполонив небо сотней маленьких механических насекомых, «Грентстрид» подчеркнул этот абсурд. Акция без насилия оказалась эффективной, неповиновение людей перерастало в народное восстание. И все это благодаря человеку, который смирно сидел перед обвинителями.

Когда зал успокоился, Фабьен Аттал приготовился перейти к заключительной части обвинения против французского политического аппарата и его европейских аналогов.

– Затем у нас был экзамен. В планетарном масштабе. Наступил день, когда наконец мы должны были выбрать, что важнее – люди или деньги. Планету поработил микроскопический вирус. Земля ушла на самоизоляцию, биржи рухнули, а наша экономическая модель показала, что ей подвластно далеко не все. Пришло время меняться. Подумать о завтрашнем дне, ориентированном на людей, осмысленном, чтобы человек и его природная среда снова оказались во главе всего. И что же сделали эти крупные компании? Каким был их первый порыв? В разгар пандемии, когда мы еще хоронили своих близких, руководители AFEP[84] осмелились просить об отсрочке введения норм по парниковым газам. Они также просили о праве производить больше отходов, меньше перерабатывать и – чего мелочиться – призвали снизить налог на выбросы углекислого газа, забыв, что платит тот, кто мусорит. Автомобильная промышленность предложила пересмотреть стандарты качества воздуха, жалуясь, что те слишком жесткие. Казалось бы, куда дальше, но они бесстыдно попросили отсрочить принятие некоторых налоговых законов[85], чтобы улизнуть от ответственности. Скажем прямо, они просили разрешения загрязнять больше, не неся при этом расходов, платя меньше налогов, чем обычные люди, и имея право скрывать накопления. И наша страна, не колеблясь, раболепно дала кредит в двадцать один миллиард евро топливно-энергетическому комплексу. Но, увы, посткоронавирусная эпоха была отмечена не только этим позором с маркировкой «Сделано во Франции». Канада, едва справившись с пандемией, приступила к реализации крупного плана развития нефтяной промышленности. Китай планировал построить сотни угольных теплоэлектростанций, а Соединенные Штаты вложили два триллиона долларов в разработку добычи нефти. В итоге оставили все как есть, и «мир после пандемии» был обречен еще до своего рождения.

Фабьен Аттал повернулся к журналистам и обратился непосредственно к ним:

– Нас лишили права вершить политику, нас лишили правосудия, и вы удивляетесь, что родилось такое движение, как «Гринвар»? Если мы больше не можем защитить себя с помощью слов и идей, разве мы не имеем права пустить в ход кулаки? – Он торжественно указал на Виржиля Солала, одиноко сидящего на скамье подсудимых. – Кого и что мы сегодня обвиняем в этом суде? Причину? Или последствия? И главное, осудив лидера этого движения, что вы будете делать с миллионами других, которые займут его место? Вы считаете, что нейтрализуете «Гринвар», но вы изымаете лишь одно звено огромной цепи, частью которой он является и которая сразу же будет восстановлена.

* * *

Никогда в истории Дворца правосудия судебное разбирательство не выходило за его стены и не гремело по всей Европе. Адвокат и обвинители сменяли друг друга, остаток дня прошел в полной неразберихе, а снаружи множились акты бунта и неповиновения.

Во Франции, Польше, Португалии, Венгрии и Греции на сотни нефтехимических и цементных заводов поступили угрозы о заложенных бомбах.

В Австрии, Финляндии, Ирландии, Швеции и Испании тысячи литров крови и внутренностей, собранных на скотобойнях, были сброшены цистернами на ступени министерств экологии; так люди осуждали чрезмерное потребление мяса и связанное с этим жестокое обращение с животными.

В Болгарии, Италии, Дании, Люксембурге и Нидерландах начались забастовки в университетах, здания были украшены транспарантами, завалены листовками, студенты пели революционные песни. В то же время мародеры ограбили около пятидесяти отделений банков, фотографии разрушений и пожаров появились на всех новостных каналах.

Наконец, в Англии последователям «Гринвара» удалось мгновенно ослабить фондовый рынок благодаря «дипфейкам», в которых можно смонтировать чьи угодно видеообращения. Хакеры нашли фотографии пяти руководителей крупнейших компаний-загрязнителей и сделали их устами самое отвратительное и неожиданное заявление. Главы «Арабско-Американской нефтяной компании», «Шеврон корпорейшн», Газпрома, «Эксон мобил» и Национальной иранской нефтяной компании в коротком видео заявили, что для перехода на экологические виды топлива они откажутся от половины добычи нефти и газа и приостановят выплату дивидендов на два года. Эти два противоречащих друг другу обещания глобально обрушили акции, начиная с Парижской биржи и заканчивая Лондонской фондовой биржей и Уолл-стрит.

И во всех этих странах на стенах появились миллионы панд со шрамом – официальное граффити борьбы под предводительством Виржиля Солала словно призывало людей к восстанию.

Социальные сети бушевали, и «Гринвар» на мгновение оказался в центре вселенной, которую пытался спасти.