Энни с острова принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери

Его проповедь была очень честной, правдивой и искренней. Знаете, а ведь он – настоящий пастор! Вернее, у него есть всё для того, чтобы им стать со временем. И как это раньше он мне казался таким невзрачным (а, в общем-то, так оно и есть!)? В церкви, когда глаза его засияли так воодушевлённо, и я заметила, что у него высокий лоб интеллектуала, который раньше закрывали спутанные волосы, – я нашла его совсем другим.

Служба оказалась чудесной, я могла бы слушать её, не переставая, но после неё мне вдруг стало грустно. Ну почему я совсем не такая, как вы, Энни?

Он догнал меня по дороге домой и улыбнулся так же весело, как и всегда. Но его беззаботная улыбочка уже никогда больше не введёт меня в заблуждение! Я видела НАСТОЯЩЕГО Джонаса. Интересно, видит ли он НАСТОЯЩУЮ Фил, которую до сих пор никто не видел, даже вы, Энни.

«Джонас! – сказала я, забыв обратиться к нему, как к мистеру Блейку. Ужасно, не правда ли? Но иногда ведь не соблюдаешь правила этикета! Так вот, я продолжала: – Вы родились для того, чтобы стать священником. Это – ваша миссия здесь, на земле.»

«Вы правы, – серьёзно заметил он. – Я перепробовал самые разные занятия. Долгое время я вовсе и не думал о том, чтобы им стать. Но, в конце концов, я понял своё назначение и то, что должен делать. С Божьей помощью, я постараюсь стать достойным своего будущего сана.»

Голос его был полон благоговения, и я подумала, что всё у него обязательно получится так, как надо. И счастлива будет та женщина, которая пойдёт рядом с ним по жизненному пути и станет ему во всём помогать! Её не должны волновать капризы моды, но она… всегда должна знать, какую шляпку надеть. Возможно, у неё и будет всего одна шляпка! У пасторов ведь вечно тощие кошельки! Но, какая разница, одна у неё шляпка или ни одной? Главное, с ней рядом будет Джонас.

Энни Ширли, не хотите ли вы сказать прямо или намекнуть, и не думаете ли вы, что я… влюбилась в мистера Блейка? Как говорит дядюшка Марк: «Это невозможно и, более того, – невероятно.»

Доброй ночи!

Фил

P.S. Да, это невозможно, но… очень похоже на правду… А это счастье и несчастье одновременно! И ещё я боюсь, сама не знаю чего. Конечно, ЕМУ до меня и дела нет и, похоже, НИКОГДА не будет. Думаете, когда-нибудь я смогу стать достойной женой пастора?

Интересно, а подавать всем благой пример во время молитв я тоже могла бы? Ф.Г.»

– Меня мучают сомнения! Что лучше, – остаться в комнате или пойти прогуляться? – сказала Энни, выглядывая из окна Пэтти-Плейс и обозревая силуэты сосен в парке, вдали. Она продолжала, обращаясь к тёте Джимси:

– Собираюсь расслабляться сегодня целый день. Где бы мне лучше провести время? Может быть, остаться у домашнего очага, где меня ждёт полная тарелка коричных яблок? Здесь я смогла бы насладиться обществом трёх славно мурлыкающих кошек и двух китайских собак-молчунов с зелёными носами? Или же мне умчаться в парк, чтобы побродить среди серых стволов деревьев и посмотреть, как серые воды гавани разбиваются о прибрежные камни?

– Будь я так же молода, как вы сейчас, я предпочла бы прогулку в парке, – заметила тётушка Джеймсина, щекоча желтое ухо Джозефа вязальной спицей.

– А я-то думала, что вы моложе всех нас, тётушка! – поддразнила её Энни.

– Душой – может быть. Но, должна признать, что ноги мои уже не такие быстрые, как у вас! Ступайте на воздух, Энни! Что-то вы такая бледная последнее время…

– Пожалуй, я так и сделаю, – с беспокойством произнесла Энни. – Дома сидеть мне надоело. Надо бы побыть одной, свободной и раскрепощённой! А в парке никого не будет: все ушли на футбольный матч!

– А вы, почему не пошли?

– Меня никто не пригласил, ни один джентльмен, за исключением этого ужасного маленького Дэна Ренджера. С ним я вообще никуда бы не пошла. Но чтобы не задеть его «трепетные чувства», я сказала, что не собираюсь на игру. До неё мне действительно нет дела. Сегодня почему-то меня не тянет на футбол.

– Ну, тогда глоток свежего воздуха вам не повредит, – повторила тётя Джеймсина. – Но не забудьте зонтик! Мне кажется, что пойдёт дождь. От смены погоды у меня всегда обостряется ревматизм, и болит нога.

– Но ведь ревматические боли – это удел старых, тётушка Джимси!

– От ревматизма ноги могут болеть у всех, Энни! А вот души «страдают от ревматизма» только у стариков! Слава Господу, душой я молода. Когда душа у вас окажется подвержена этим самым «ревматическим болям», – можете смело заказывать себе гроб!

На дворе был ноябрь – месяц малиновых закатов, отлёта птичьих стай, звучных морских симфоний и страстных песен ветра в кронах сосен. Энни гуляла по аллеям в сосняке, предоставив сильным порывам ветра «выдувать туман из её души». Раньше Энни не беспокоила ностальгия. Но почему-то после того, как она стала студенткой третьего курса и продолжила учёбу в Редмонде, жизнь перестала казаться ей прямой, как стрела. Казалось, она несколько утратила своё былое очарование.

Хотя в её жизни почти ничего не изменилось. Они приятно проводили время в домашних делах и в учёбе, как и прежде.

По пятницам вечером гостиная Пэтти-Плейс с уютным камином наполнялась гостями. Не смолкали шутки и весёлый смех, а тётушка Джеймсина всем лучезарно улыбалась.

Часто к ним наведывался тот самый Джонас, о котором Фил написала Энни. Он «сбегал» из Сейнт-Колумбии и приезжал в Кингспорт на утреннем поезде. А обратно он возвращался поздно вечером. Джонас стал в Пэтти-Плейс всеобщим любимцем, хотя тётя Джеймсина с сомнением качала головой и утверждала, что студенты богословских факультетов уже не те, что были раньше.

– Он ОЧЕНЬ хорош, дорогая, – говорила она Фил, – но у священников должен быть более серьёзный и важный вид.

– Но может же мужчина, не переставая, смеяться и вместе с тем оставаться добрым христианином! – возражала на это Фил.

– Мужчина – да. Но я-то имею в виду СВЯЩЕННИКА, голубушка! – фыркала тётушка Джеймсина. – И нечего вам так флиртовать с мистером Блейком! Нет, Фил, на самом деле!

– А я и не флиртую, – оправдывалась та.

И ей, конечно же, никто не верил, за исключением Энни. Остальным же казалось, что она попросту развлекается, как обычно, и все хором укоряли её за непозволительное поведение.

– Мистер Блейк не относится к таким типам, как Алек с Алонсо, Фил. Он воспринимает всё серьёзно, – строго сказала как-то Стелла. – Вы можете разбить ему сердце!

– А вы и впрямь так думаете? – живо спросила Фил. – Хотела бы я в это поверить.

– Филиппа Гордон! Никогда не считала вас такой бесчувственной! Только послушайте, о чём она мечтает! Надо же, разбить сердце бедняге Джонасу!

– Я этого не говорила, дорогая! Повторяйте мои слова правильно! Я сказала, что мне хотелось бы верить в то, что я смогла бы это сделать! Мечтаю, чтобы это было в моей власти!