Энни с острова принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери

– Фил, вы – не исправимы!.. Милая моя, я так вас люблю, что не в состоянии произносить все эти прекраснодушные поздравительные маленькие спичи! Но сердце мое переполняет счастье. Я так за вас рада!

– Знаю. Я читаю все в этих больших серых глазах; по ним я сужу о всей искренности вашей дружбы, Энни! И когда-нибудь в моих глазах будет столько же радости… за вас! Так вы выйдете за Роя?

– Дорогая моя Филиппа, вы помните ту историю о знаменитой Бетти Бакстер, которая оставила мужчину, не дожидаясь, пока он сам в ней разочаруется. Так вот, не собираюсь я повторять «подвиг» вышеупомянутой леди!.. Мне же не достаточно ясны его мотивы, так что не хочу торопить события, уже сейчас ответив ему «да» или «нет».

– Да все в Редмонде прекрасно знают, что Рой без ума от вас! – лукаво улыбнулась Фил. – И вы тоже его любите, Энни, не правда ли?

– Я?.. Думаю, что да, – медленно, с неохотой ответила та. Она должна была бы покраснеть, сделав такое признание, но не покраснела. Но зато кровь ударяла ей в голову всякий раз, когда кто-нибудь в ее присутствии заговаривал о Гильберте Блифе и Кристине Стюарт. Но ведь эти двое ровным счетом ничего не значили в ее жизни! Но Энни и не пыталась «копнуть глубже» и понять причину того, что она так краснеет. Что касается Роя, то, естественно, она в него влюблена. По уши… Это и понятно, ведь разве он не был ее идеалом? Кто же устоит против блеска черных очей и этого бархатного голоса? Разве половина всех редмондских студенток не завидовала ей по-черному? А какой милый сонет он сочинил и прислал ей на день рождения вместе с букетом фиалок! Энни выучила его наизусть. Конечно, это был не шедевр, но – неплохая работа. Уровня Шекспира или Китса Рою, конечно, не удалось достичь, даже Энни, чья любовь не была достаточно сильна, чтобы ослепить ее, это признавала. Но в модном журнале оно имело бы успех. И посвящено оно было ей, Энни Ширли, а не Лауре, Беатриче или Афине-Палладе… Подобно музыкальной каденции, в сонете многократно повторялось, что глаза ее – словно две утренние звезды, румянец на щеках может соперничать с закатами, а губы ее – краснее роз, что растут в Эдеме… Этот сонет был таким романтичным, что Энни всякий раз трепетала, читая его.

Гильберт и не мечтал никогда написать что-нибудь подобное, скажем, о ее бровях… Зато Гил понимал шутки. Однажды она рассказала Рою одну смешную историю, но тот не понял юмора. Она невольно вспомнила, как долго они с Гильбертом хохотали над этой шуткой, и подумала, каково прожить всю жизнь с человеком, у которого напрочь отсутствует чувство юмора… Но кто же ожидает, что у меланхоличного, загадочного Принца вдруг обнаружится чувство юмора? Может, это ему и не нужно?

– Интересно, каким бы стал этот мир, если бы в нем никогда не кончался июнь? – весело произнесла Энни, проходя через цветущий, благоухающий сад в сумерках одного июньского дня. Марилла с миссис Линд сидели на ступеньках крыльца, вспоминая похороны миссис Сэмсон Коутс, с которых они только что вернулись. Дора чинно восседала между дамами и прилежно зубрила урок. Дэви полулежал на травке с видом заправского хиппи. Вот только он что-то часто хмурился; его единственная, забавная ямочка на подбородке куда-то исчезала, когда он был в депрессии.

– Да вам бы это до смерти надоело, – отозвалась Марилла, зевая.

– Согласна с вами; но сейчас мне кажется, что прежде, чем все это нам надоело, много бы воды утекло. Вы только посмотрите, какой дивный вечер! Вот если бы он никогда не кончался! Июнь любят все. Мальчик Дэви, скажи, почему в период цветения всей земли на твоем лице – ноябрьская меланхолия?

– Я страшно устал от жизни, – мрачно заявил юный пессимист.

– Это в десять-то лет?! Душа моя, как это грустно!

– Я не шучу, – с достоинством сказал Дэви. – Просто я обес-обес-обескуражен, вот!

Дэви благополучно закончил это длинное, «взрослое» слово, которое ему было так непросто выговорить.

– Но почему, из-за чего? – допытывалась Энни, подсаживаясь к нему на травку.

– Это все из-за новой училки, которая заменяет заболевшего мистера Холмса! Задала на дом десять задачек до понедельника. Завтра весь день придется над ними корпеть! Это не честно – задавать задания на субботу! Милти Боултер говорит, что он бы не стал их делать, но Марилла считает иначе. Терпеть не могу эту мисс Карсон!

– Нельзя отзываться в подобном тоне о своих учителях, Дэви Кейт! – строго сказала Рейчел Линд. – Мисс Карсон – прекрасный педагог и приятная молодая женщина! С ней – все в порядке!

– Звучит не слишком заманчиво, – усмехнулась Энни. – Люблю людей, у которых есть хоть какие-нибудь слабости! Но я лучшего мнения о мисс Карсон, чем вы, дражайшая миссис Линд! Вчера вечером я понаблюдала за ней во время молитвенного собрания. В глазах у нее теплился лукавый огонек! Ну, Дэви-бой, не падай духом! Грядет новый день, а я тебе помогу разделаться с задачками, если еще сама не забыла, что к чему! А сейчас не стоит тратить этот драгоценный час на арифметику, когда над миром опустились волшебные сумерки!

– Ладно, не буду, – охотно согласился Дэви, воспрянув духом. – Если вы и взаправду поможете мне с задачками, я успею порыбачить вместе с Милти! Лучше б похороны старой тетушки Атоссы состоялись завтра, а не сегодня! Мне очень хотелось поприсутствовать на них, потому что мама Милти сказала, что тетушка Атосса встанет из гроба, чтобы «сказать пару ласковых» всем ротозеям, которые пришли поглазеть на то, как ее будут хоронить. Но Марилла сказала, что она так и не встала.

– Бедная Атосса тихо и мирно спала в своем гробу, – строго сказала миссис Линд. – У нее никогда еще не было такого благостного вида. Так-то вот. Не так уж много по ней было пролито слез, да упокоит Господь ее бедную старую душу! Райты рады были от нее… избавиться, и не могу утверждать, что я их осуждаю за это!

– Как это ужасно – покидать этот свет и не оставить на земле никого, кто оплакивал бы твой уход! – сказала Энни, вздрагивая.

– Никто, за исключением ее родителей, никогда не любил бедную Атоссу, даже ее муж, – заметила миссис Линд. – Она была его четвертой женой… Кажется, у него вошло в привычку жениться время от времени. Но прожили они вместе всего несколько лет. Врач говорил, что муж Атоссы скончался от диспепсии, но я-то думаю иначе: во всем виноват ее острый язычок! Бедолага, она собирала все сплетни о своих соседях, но себя-то так и не изучила! Ну, вот ее не стало. Но скоро нас ожидает радостное событие: Диана выходит замуж.

– Мне и смешно, и страшно думать о том, что Диана действительно скоро станет замужней дамой… – вздохнула Энни, обхватывая руками колени и глядя сквозь просвет между деревьями на освещенное окошко Дианы.

– Ничего смешного и тем более страшного в этом нет. Она же будет счастлива! – возразила миссис Линд. – У Фреда Райта – образцовая ферма, да и он сам – отличный парень! С него некоторым пример надо брать!

– Да уж, он совсем не похож на того полудикого, испорченного изгоя, которого Диана хотела когда-то избрать себе в мужья, чтобы его перевоспитывать! – улыбнулась Энни. – Фред – парень что надо!