Умри или исчезни! - Андрей Дашков

Официант, незаметный, словно тень, наблюдал за ними с почтительного расстояния, всегда появляясь возле столика вовремя. Перемена блюд совершалась ловко и совершенно бесшумно. Свет в зале был зеленоватым и ненавязчивым. Вместо музыки был слышен какой-то слабый отдаленный перестук, похожий на шум бамбуковой рощи…

Хозяин возник в искусственных сумерках и осведомился о достоинствах стряпни. Ирен бурно выразила свое одобрение, а Макс беззвучно покивал в знак того, что полностью с ней согласен. – Вы у нас одни из первых посетителей, – сказал хозяин со льстивой улыбкой. – Позвольте предложить вам традиционное полинезийское блюдо за счет заведения…

Два официанта уже внесли в зал огромный длинный поднос, накрытый высокой металлической крышкой. Все вместе напоминало маленький сверкающий саркофаг. Между краями крышки и подноса торчали пучки какой-то травы, усеянной мельчайшими колючками. Макс 'вдруг ни с того ни с сего вспомнил, что Калимантан – название одного из островов, на которых расположена Индонезия. По крайней мере, в этом мире сохранилась привычная география.

Поднос занял почти весь стол; остались свободными только два небольших сегмента для тарелок. Куда-то пропали пепельница и пачка сигарет. Перед Максимом теперь лежала морская раковина.

Официанты подняли крышку и немедленно исчезли с нею из поля зрения. Впрочем, Голикову было не до них. Ему показалось, что потолок медленно опускается, сжимая его в тесной раскаляющейся духовке.

Несколько секунд он сидел, глядя перед собой и пытаясь понять, что это: плохая шутка или репетиция театра абсурда. Может быть, галлюцинация? Но то, что он видел, было ужасающе реальным и вдобавок издавало запах. Запах жареного мяса.

Кошмар, преследовавший Макса в другой жизни, нашел его и тут.

* * *

На подносе лежал запеченный целиком мальчик в скорбной раме из травы, морских червей, рыбьих потрохов и всевозможных специй. Волос на его голове не осталось. Там, где они когда-то были, розово-серая кожа треснула, и в щели виднелась узкая полоска пожелтевшего черепа.

Несмотря на то, что лицо мальчика распухло и было сильно искажено, Голиков узнал его. Утопленника, найденного в своей ванне, он не 'мог забыть, как ни старался.

От испытываемого им ужаса замедлились даже физиологические реакции. Сквозь дрожащую пелену поднимающегося пара и слишком густого воздуха он видел, как дернулась Ирина, пытаясь вскочить с места, но из темноты появились болезненно-желтые руки и схватили ее за плечи.

Почти одновременно Максим почувствовал чужие руки и на своих плечах. Они обхватили его, будто стальные хомуты, и прижали к стулу с усилием гидравлического пресса.

Невзирая на исходивший от этих рук тошнотворный запах, куда-то отступила тошнота, хотя Голиков почти мечтал о спасительной судороге. Хозяин склонился над подносом и протянул к уху мальчика свои дряблые пальцы. УХО отломилось с тихим хрустом, и он положил его себе в рот, смакуя, словно кусочек деликатеса. Макс закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и уйти в беспамятство, но его преследовали назойливые звуки, с которыми владелец «Калимантана» медленно пережевывал хрящ…

Он ощутил нарастающую боль в неподвижном теле и открыл глаза, чтобы увидеть источнике этой боли. Из желтых пальцев, впившихся в его ключицы, росли когти, покрытые жесткими черными волосками. Каждый ноготь был похож на щетку, которая до крови раздирала кожу…

Вокруг стола стояли азиаты – маленькое племя каннибалов, протягивавших руки к нежной человеческой плоти. На их лицах двигались только яркие губы, и раздавался тихий непрерывный хруст.

Раковина послужила ритуальным разделочным инструментом. Хозяин вскрыл живот жертвы ее острым краем и провел длинный разрез до груди. Уже не подсознание, а боль руководила мышцами Голикова, поэтому он сидел с широко открытыми глазами и разинутым ртом, но так и не услышал своего крика. Его связки дрожали, но звук не рождался в безвоздушном пространстве кошмара…

Напротив исходила немым криком Ирен. Ее голова была запрокинута, и в полости рта колыхалась какая-то розово-черная масса. Горло судорожно дергалось, сопротивляясь удушью. Он понял, что через секунду она захлебнется рвотой…

Клан «Калимантана» пожирал внутренности мальчика. Волосатые когти отделяли от них багрово-коричневые полоски, макали в специи и отправляли в кремовые рты, обрамленные красными червями губ. Раковина, отброшенная в сторону, издавала резкий, сверлящий гул. Вскоре обнажились белые ребра маленького скелета. Между ними шевелился спутанный клубок кишок, похожих на змей. Кто-то медленно снимал корочку с лица, под которой дрожало, как медуза, пористое мясо…

Макс чувствовал себя так, словно от его тела осталась одна голова, плававшая в горячем озере пота и смрада. Он видел сморщенный мешочек сердца, к которому подбирался желтый паук, выпутываясь из сплетения артерий. Через вскрытую грудную клетку вытягивалось членистое тело трахеи…

Что-то сотрясало стол – Макс понял, что разбивает себе колени о крышку. Азиаты наклонялись все ниже и ниже. Их языки вытягивались, как моллюски из раковин, чтобы облизать кости и запекшуюся кровь… Боль стала чудовищной. Максим почувствовал, что начинают рваться уголки его рта. Кто-то воспользовался этим, положив ему на язык кусочек детского мяса. Сладкий привкус ударил в глотку и запустил щупальца в желудок. Потом они начали сокращаться, выворачивая его наизнанку. Внезапно боль отпустила голову, и челюсти Макса с треском захлопнулись. Внутри мертвым осьминогом перекатывался скользкий желеобразный кусок…

Он ударил головой невидимого врага, стоявшего за спиной, и ощутил, как затылок врезался в чью-то челюсть, выкрошив зубы. Липкая горячая кровь брызнула ему на волосы. Несмотря на звездный хоровод перед глазами, он воспользовался тем, что хватка чужих пальцев ослабла, и рванулся, навалившись на гладкие черные головы каннибалов, обгладывавших череп и ноги мальчика.

К нему повернулись искаженные яростью лица. В них уже не было ничего человеческого. Двуногие гиены протягивали к нему когтистые лапы и злобно рычали в полумраке. Очертания колонн дрожали, превращаясь в сталактиты внутри влажной ледяной пещеры. Первобытный ужас беззащитного человека пронзил Голикова.

Он стоял, прижавшись к стене, и ветер, несущий капли гноя и запах гнили, облизывал его большим спиралевидным языком, проникая глубоко под кожу и перебирая струны нервных окончаний. Двуногие твари наступали, где-то за их спинами впервые завизжала Ирина, и он понял, что сейчас они начнут жрать его, как сделали это с ритуальной жертвой.

Он сунул руку за пояс и схватил «беретту», который был липким от пота. Выдернул пистолет, распоров мушкой кожу, и направил в лицо хозяину «Калимантана».

Звук выстрела утонул в истошном реве раковины. Голова азиата раскололась, словно спелая тыква, забрызгав коллег веществом мозга. Его отбросило назад, и он упал на стол, ломая хрупкие детские ребра.

Остальные продолжали тупо и медленно приближаться, выставив перед собой покрытые щетиной когти. Макс выстрелил еще несколько раз. Не попасть было невозможно – каннибалы наступали, выстроившись в стенку. Сквозь образовавшуюся дыру он увидел Ирку, отползавшую в сторону. Ее костюм был залит остатками чудовищной трапезы. Изо рта свисала розовая бахрома. В глазах застыл ужас.