Две по цене одной - Диана Рымарь

— С этой дурочкой разве можно строить какие-то добрые отношения? — развел он руками.

— Ева — мать твоей внучки, — парировала Карина. — Аборт не сделала, не бросила ее, воспитывает, так что имей уважение. Ты еще не знаешь, что Арам скажет по поводу нашего визита.

Баграт хмыкнул и поспешил к лифту.

— Сын против меня никогда не пойдет, вот увидишь! Приструнит девку…

Сегодня Арам решил Еву не трогать. Даст ей ночь переспать с мыслью, что она останется со своей «Сахарной» в «Орионе».

Был большой соблазн, несмотря на фирменное ослиное упрямство девочки Евы, притащить ее в свой номер люкс и целовать до тех пор, пока не взмолится о том, чтобы наконец взял.

Но… но.

Вместо Евы в его широкой постели на белых шелковых простынях лежал лишь ноутбук с открытым планом мероприятий на ближайшие недели. И близко не так захватывающе, как брать нежное девичье тело, но работа — тоже неплохой способ скрасить вечер.

С Евой решил повременить.

Пусть она уже точно откажет другому арендодателю, закажет на деньги Арама оборудование для новой витрины, почувствует, как это замечательно — быть с ним в мире. А потом он аккуратно подведет ее к тому, чтобы больше никогда и ни в чем ему не отказывала.

Или…

Может быть, все-таки позвонить ей?

Один звонок, и все. Это ведь не какое-то преследование, просто немного с ней поболтает, спросит, как Надя. Кстати, не мешало бы назначить новую встречу с дочкой. Вчерашний вечер он не считал, а с позавчерашней прогулки в парке прошло уже сорок восемь часов. Банально соскучился по ребенку, пусть еще недавно понятия о малышке не имел.

Разве так бывает? Странно скучать по кому-то, кого почти не знаешь, но по-другому это чувство он описать не мог.

И по Еве скучал… но то тоска совсем другого рода.

«Может, позвонить?» — все преследовала его мысль. Жужжала и жужжала, как будильник субботним утром, который попросту забыли отключить.

Арам то и дело поглядывал на лежавший рядом мобильный. И вдруг увидел, как на экране возникло имя Евы, а динамик разразился трелью соловья — именно такой звонок он на нее поставил, ведь раньше была Соловьевой.

«Не выдержала. Тоже скучает!» — очень обрадовался.

Взял трубку и с придыханием проговорил:

— Привет, милая…

— Я тебе никакая не милая! — закричала на него трубка. — Ты! Ты… Свинья ты Барсегянская! Вот ты кто…

Сказать, что Арам обалдел, — ничего не сказать.

Он уставился на орущую трубку и нахмурился. Какая вожжа попала Еве под хвост на этот раз? Что он опять сделал не так? Он ради этой женщины сегодня уже расшибся в лепешку. Надо второй раз? Не вопрос.

Арам не стал слушать возмущенные вопли Евы, повесил трубку. А потом спрыгнул с кровати и пошел одеваться. Натянул джинсы, рубашку и вышел из номера.

Его джип ждал на стоянке и послушно повез хозяина прямиком к драгоценной тигрице.

«Поточит она об меня когти…» — уже предчувствовал.

Добравшись до дома Евы, позвонил в домофон.

— Это Арам, — проговорил обеспокоенно.

Открыла, слава богу.

Ева ждала его на лестничной клетке. Стояла, уперев руки в боки, одетая в оранжевое платье, один в один похожее на то желтое, которое Араму на ней так понравилось. Не платье, а ходячая провокация. Пусть грудь и руки закрыты, ноги-то напоказ.

«Допросишься…» — Арам жадно впился взглядом в ее фигуру.

— Явился — не запылился… — зашипела Ева.

— Объясни мне толком, что случилось? — развел руками Арам. — Я вроде бы после обеда больше ничего не творил, чтобы вызвать такую бурю эмоций.

— Какой у нас по поводу Нади был уговор, а? Я потихоньку ввожу тебя в ее жизнь, а ты не пытаешься за моей спиной строить козни…

— Да что случилось-то? — удивился Арам.

— Случился твой отец!

И как только Ева это сказала, Арам сразу все понял.

«Ну папа… обещал же ждать моей отмашки. Нет, попер напролом — как обычно!»

— Он приходил, да?

— Еще как приходил! — ткнула его пальцем в грудь Ева. — Напросился в гости вместе с твоей мамой, я их пустила, но они же… Твой отец меня разве что нищебродкой не обозвал! А потом попытался забрать Надю в гости на месяцок, мотивируя тем, что у меня какие-то не такие условия. Нормально, по-твоему? Учти, если вы попытаетесь отнять у меня Надю, я…

— Тихо, Ева, — рыкнул на нее Арам.

Достаточно грозно рыкнул, чтобы не успела наговорить лишнего. И придал лицу достаточно серьезности, чтобы прочувствовала момент:

— Я никогда не хотел забирать у тебя Надю, клянусь тебе!

— Это с чего такое благородство в мою сторону? — хмыкнула она, ничуть его серьезным тоном не проникшись.

— Хотя бы с того, что ты нормальная мать, — отчеканил он. — Надя тебя любит, ты хорошо ее воспитала. У меня к тебе, как к матери, претензий нет, поэтому и только поэтому я не буду отбирать Надю. Мог бы, но не буду.

— Не мог бы! — фыркнула она. — Ты не всесильный, Арам!

— Давай не будем проверять, ладно? — продолжил он строго. — Продолжай быть такой же хорошей матерью, и ничего тебе угрожать не будет. Я прослежу. И мы оформим совместное опекунство тогда, когда ты к этому будешь готова, я подожду.

— Ты-то, может, и подождешь, — не унималась Ева, — а вот твой отец настроен решительно! Он угрожал решить дело по-плохому, Арам! Что ты на это скажешь? Я вообще его не понимаю, два дня назад ему внучка на фиг была не нужна, и тут вдруг воспылал любовью…

— Я поговорю с отцом. Он больше не явится к тебе качать права.

— Смотри, иначе не видать тебе свиданий с дочкой! — снова ткнула она его пальцем в грудь.

— Не шантажируй меня ею, — опасно прищурился он.

— Я не шантажирую, — выставила вперед руки Ева. — Я говорю как есть! Если я почувствую с твоей стороны какую-то опасность, не видать тебе дочери как своих ушей. Это не шантаж и не переговоры, лишь констатация факта.

— Я понял, — тяжело задышал он.

Очень хотел свернуть разговор в положительное русло, но не знал, что еще сказать, чтобы не ухудшить ситуацию. Надеялся все же, когда пройдет немного времени и Ева успокоится, она позволит Араму привезти Надю к родителям ненадолго. Но пока папиными стараниями об этом лучше не заговаривать.

— Ева, не волнуйся, пожалуйста. Все будет хорошо, — пообещал он как мог уверенно.

Попыхтел немного, потом подумал: вряд ли она пригласит в гости. Собрался уходить, но Ева остановила: