Две по цене одной - Диана Рымарь

Ну да, ну да, в прошлый раз скорее наказывал любовью, чем действительно любил.

— Раньше ты был нежнее, — с обидой заметила она, а потом завизжала: — Ой… Ты что делаешь? Немедленно прекрати целовать мою попку!

А Арам и сам не понял, как приложился к мягкой булочке губами.

Он резко повернул Еву к себе передом и, не вставая с колен, начал целовать живот, горячим языком лизнул пупок. Почувствовал, как Ева напряглась, немного задрожала даже, вслушался в ее быстрое дыхание.

«Ты хочешь, девочка моя… Тоже очень хочешь», — обрадовался про себя.

— Я буду максимально нежен, — пообещал он Еве с чувством.

Осторожно, пуговицу за пуговицей стал расстегивать ее блузку, проделывая губами дорожку по ее животу вверх к груди и выше, к шее, нежному рту.

— Ты хочешь нежно, Ева? — спросил вкрадчиво.

— Хочу… — вдруг прошептала она и обвила его шею руками, потянулась к нему губами.

В этот раз Арам очень старался брать Еву осторожно, неспешно.

Правда, не очень-то вышло: одежда так и летала по комнате, пока оба не остались голыми.

Первый контакт у них случился прямо у стены, как и в прошлый раз. Потом Арам утянул Еву на кровать. Почти сразу обоим захотелось еще, и они снова сплелись в любовном танце, дрожащие от переизбытка чувств.

В последний раз у Арама такое было… с Евой, восемь лет назад. После нее перепробовал десятки девчонок, но ни одна не доставила и четверти подобного удовольствия. Одного акта хватало, чтобы разочароваться и отправить любовницу подальше. Исключением стала лишь Наринэ, и то только потому, что надоело перебирать.

Взмокший и донельзя довольный, он сжимал в объятиях голую Еву и все продолжал целовать в уже изрядно истерзанные им губы, потом щеки, нос. Периодически нежно кусал, что лишь добавляло эротичности моменту.

— Ты меня так съешь… — стонала она, но лица не отворачивала, наслаждалась ласками.

Вдоволь нацеловавшись, Арам выпустил из-под себя Еву. Поднялся с кровати:

— Я в душ.

Очень старался искупаться быстро, не хотелось надолго ее оставлять. Отчего-то казалось, что она исчезнет, растворится в воздухе, как и не было. И вообще, может, его просто стукнули по голове, и Ева ему на самом деле всего лишь привиделась.

Выскочил из ванной взволнованный. Всего-то и успел, что накинуть полотенце на голое тело.

Вопреки страхам, Ева оказалась в номере. Правда, не в спальне, а в гостиной. Сидела на диване… одетая.

— Зачем ты оделась? — тут же возмутился Арам.

— Пора домой, — пожала она плечами. — Ты время видел? Полдевятого. Бабушка уже и без того слишком долго несет детскую вахту.

«Не подумал о дочери, — тут же забеспокоился Арам. — Забыл о собственном ребенке… идиот!»

В то же время отпускать Еву не хотелось страшно. Что он тут будет без нее делать? Она нужна ему, необходима.

— Ева, милая, давай я тоже оденусь, мы вместе съездим за Надей, заберем ее в отель, проведем вечер вместе. Переночуете в моем люксе. Что скажешь?

— И что будем делать? Играть в настольные игры? — усмехнулась она.

— Я согласен на настольные игры! — кивнул он с серьезным видом.

«Хоть в крестики-нолики играть, хоть штудировать телефонный справочник… Что угодно, лишь бы не расставаться».

— Я пошутила, Арам, — пожала плечами Ева. — Уже поздно, Надю скоро укладывать, завтра в школу. Да и зачем это все? Если хочешь ее увидеть, давай назначим время в свободный день…

— Как ты не понимаешь, я сегодня хочу быть с тобой и с ней. Сегодня, завтра, послезавтра… А не когда-то там! — проговорил он с чувством.

Ева вдруг посерьезнела, нахмурилась.

— У нас с тобой не такие отношения, Арам, — покачала головой.

Поднялась и направилась к выходу, а он схватил ее за руку.

— Ты обещал быть нежным! — тут же надула губы она.

— Извини… — пробормотал, отпуская. — Но мы даже не поужинали…

— Я не голодна. Пока, Арам.

Ева кивнула ему и все-таки ушла. От ее ухода ему стало почти физически больно.

Он остался в гостиной перед никому не нужной едой и цветами. Еще долго сидел в кресле и пялился на закрытую дверь. Пытался сообразить, что только что произошло. Вроде как должен быть удовлетворен — дважды получил что хотел, но удовлетворения ни на грош.

Единственное, чего хотелось, — одеться и броситься следом. Напроситься к Еве в гости на ночь, а лучше на неделю. Еще лучше — забрать их с Надей к себе навсегда.

Обжиматься по гостиничным номерам — совершенно не то, что иметь доступ к Еве двадцать четыре на семь. А именно такой доступ нужен Араму.

А что? Он уже подал на развод, скоро его получит. Почти свободный мужчина и имеет полное право планировать постоянное проживание с Евой и дочерью.

Однако просто жить с Евой — какое-то извращение. Это значит никаких обязательств с ее стороны. А он хотел от нее обязательств. Он хотел быть для нее самым главным и самым нужным. С восемнадцати лет хотел.

Стать ее мужем, сделать Еву своей женщиной по закону.

«Все еще люблю… — наконец признался себе. — Намного сильнее люблю! Как это вообще возможно?»

Раньше казалось — не вместит грудь еще хоть каплю чувства, таким оно было большим, аж распирало. Но каким-то чудом спустя восемь лет выросло, стало значительнее, глубже. Секс тут даже ни при чем, он важен, конечно, но не он один. Стало критически важно просто ощущать Еву рядом — хотелось насмотреться, наговориться с ней, насытиться ее ответными эмоциями.

Сутками бы ею любовался.

Если Арам Еву теперь не получит, всю жизнь промается. Никем другим не сможет успокоить сердце.

Пожалуй, он готов жениться.

На Еве.

Пора признать — никогда он к ней не остынет.

Да, в восемнадцать Ева совершила по отношению к Араму жуткую подлость. Ему не отшибло память, и он не потерял рассудок. Прекрасно помнил, как она расколошматила ему сердце своим предательством в прошлом. Как уехала на проклятом бумере, забрав с собой его надежду на счастье.

Сбежала к другому, возможно, более обеспеченному или более взрослому, привлекательному. Он так никогда и не спросил, потому что было больно спрашивать. Некоторых вещей лучше не знать — например таких: чем лучше тебя мужик, к которому уходит твоя любимая?

Ева предала и солгала, он этого никогда не забудет.

Но с тех пор прошло восемь лет, черт подери! Может быть, пожалела не раз. По крайней мере, Арам очень на это надеялся.

То предательство совершила глупая восемнадцатилетняя девчонка, ветреная и недальновидная. Возможно, жадная до быстрых удовольствий, спешащая жить. Но во взрослой Еве Арам не видел ни одного из этих качеств.