Туманы Унарры - Бронислава Вонсович

Аркури небрежно откинулся в кресле и читал переданное письмо, изредка поглядывая на визитеров. Разговор начинать не торопился. Специально затягивал время? Но ему, чтобы произвести впечатление, этого не требовалось: от мага веяло такой силой и уверенностью, что Нелла невольно занервничала в ожидании ответа. Наконец он усмехнулся, чуть скептически, с четко выверенной долей превосходства, и сказал:

— Что ж, показывайте, что вы там наделали.

С Федерико по дороге было обговорено, что рассказывать будет Нелла, как изготовитель, поэтому она тут же протянула листки и торопливо заговорила:

— Я восстанавливала по памяти, поэтому могла что-то упустить или спутать. Но вот эта деталь…

Тут она зачем-то начала рассказывать о визите к унаррскому магу, который сперва отрицал, что такая деталь может быть, а потом чего-то испугался. Она нервничала и путалась еще больше. Личное знакомство со знаменитостью оказалось скорее пугающим, чем волнующим, Федерико успокаивающе похлопал ее по руке и продолжил как ни в чем не бывало:

— Мы хотели узнать, относится ли эта деталь к области запрещенной магии?

— Относится.

Маг ответил коротко и явно не собирался ничего более объяснять.

— В таком случае не подскажете, как поведет себя артефакт против витасуаре с такой вот добавкой?

— Подскажу, — усмехнулся Аркури. — Плохо поведет. Во-первых, включится не на приступ, а вручную, а во-вторых… запереть-то жизненную энергию он запрет, но трансформацию не остановит.

— То есть?

— То есть жизненная энергия вся без остатка трансформируется в магическую, — невозмутимо пояснил маг. — Только не спрашивайте меня для чего. Не отвечу. Для этого нужно знать ритуал, где использовался артефакт, а вы про него ничего не можете сказать, насколько я понял. Возможно, картина надрезов на жертве? Они используются как катализатор трансформации в нужном направлении.

— Жертв находили столь исполосованными, что о каких-то типичных особенностях сказать нельзя.

От этой фразы, сказанной будничным тоном, Нелла вздрогнула, в красках представив, какими находил девушек ее муж после ритуала. В горле пересохло, а в голове раздался набат: «Твоя вина!»

— Преступник заметал следы, скорее всего.

— Наверняка не так много ритуалов, в которых используется видоизмененный артефакт против витасуаре, — продолжал настаивать Федерико. — Неужели вам сложно их перечислить?

— Во-первых, их довольно много, — недовольно ответил Аркури. — А во-вторых, перечислять их я не имею права. Если бы у вас было письмо из Сыска, а не от завкафедрой артефакторики…

Он выжидательно посмотрел на гостей, Федерико задумался. Нелла вспомнила полковника и поняла, что задумываться было над чем. Полковник понимал так, как считал нужным. Вдруг запрос о содействии в его голове трансформируется в просьбу о еще одном котенке? Не зря же Гвидо так опасается именно этого?

Полковник Вольпе слушал внимательно, не перебивал и даже ничем не пытался дополнить, но Федерико не покидала мысль, что все идет не так, как нужно. Капитан Беттини, присутствовавший при разговоре как лицо, ведущее дело о маньяке, пару раз скептически хмыкнул, а потом уже откровенно зевал, даже не делая вид, что слушает. Да уж, его железную уверенность, что артефакт не имеет никакого отношения к порученному делу, ничем не прошибить. Но Вольпе… Неужели он не понимает, что сейчас любая зацепка хороша? Сколько ему нервов потрепали из-за действующего в городе маньяка, сколько комиссий приезжало. Начальник хмурился, переводил начальственный взор с него на Беттини и обратно и наконец с явно выраженным недовольством сказал:

— Я вас уже столько лет знаю, Каталано, и никогда не подозревал в вас такое. Богиня, неужели вам самому не стыдно?

— Мне стыдно? — удивился Федерико. — Не понимаю, почему мне должно быть стыдно?

— Чего только ни придумают иноры, чтобы очернить соперника, — проворчал полковник, неодобрительно глядя на подчиненного. — Или это вас жена подговорила?

— Да Гросси самый настоящий жулик! Только вчера выяснилось, что он воспользовался доверенностью, выданной моей женой, и присвоил ее деньги.

— Так что ж вы не напишете заявление по этому случаю, а придумываете какие-то мифические артефакты, а? — разгорячился полковник. Он достал из-за обшлага носовой платок, повертел в руках с недоумением, затем громко высморкался и убрал назад. — Нечего сказать? Оставьте вы этого несчастного инора в покое.

Федерико не считал бывшего жениха Неллы несчастным инором, но посчитал за лучшее отложить разговор о нем. До того времени, когда его участие в преступлении подтвердится.

— Давайте оставим в покое Гросси и вернемся к артефакту. Мне нужен служебный запрос, чтобы инор Аркури написал заключение.

— Каталано, вы больше не занимаетесь этим делом! Беттини, вот скажи, тебе нужен этот запрос?

Пухленький капитан, с удобством устроившийся в кресле для посетителей, широко зевнул и ответил:

— Совершенно нет. Никакого отношения к делу о маньяке целительский артефакт не имеет и иметь не может.

— Вот видите, Каталано.

Федерико сжал кулаки. Нужно успокоиться, иначе он ничего не добьется. Для заключения Аркури нужен запрос, а с его заключением можно предположить, что за ритуал проводился. А от этого уже рукой подать до личности преступника.

— Но с этим изменением он уже не совсем целительский, — отметил он. — Точнее, совсем не. Инор Аркури ясно указал, что приступ перестанет купироваться, а артефакт включится только извне.

— Рико, у тебя есть артефакт или схема, по которой его делали? — покровительственно спросил Беттини. — Прости, но твоя жена — лицо заинтересованное, веры ее словам нет. И подтверждения ее словам тоже нет. Так-то.

Он протянул руку, чтобы покровительственно похлопать Федерико по плечу, но наткнулся на возмущенный взгляд, и рука как-то сама поменяла направление движения, принялась разглаживать мундир на животе. Разглаживай его, не разглаживай — что толку, если под мундиром столь огромное пузо? Лучше бы жрал меньше и больше двигался, а то не только живот, но и мозги заплыли.

— И все же я настаиваю на запросе, — процедил Федерико.

— Все, Каталано, мое терпение закончилось, — резко сказал Вольпе. — В любом случае артефакт не имеет ни малейшего отношения к маньяку, которым вы больше не занимаетесь. Нет никакого доказательства, что этот или подобный артефакт использовался маньяком.

— Но Паола…

— А при чем тут ваша любовница, которую пока не удается допросить?

— Каталано считает, что на нее покушался тот самый маньяк, — насмешливо сказал Беттини. — Удобная позиция, кстати. Что бы в городе ни произошло — вали все на маньяка. Если поймаем, сразу все висяки спишем. Мне нравится этот подход, одобряю.