В полушаге от любви - Ольга Куно

– Ты-то закатишь, а вот насчет слез Мирейи я что-то в сомнениях, – заметила Илона.

– Принесем с кухни сырого лука, – не приняла возражение я. – Заплачет как миленькая, она его не переносит.

На сей раз Илона раздумывала дольше. Залпом допила содержимое своего бокала, подумала еще.

– Ладно, – проговорила она, хоть и не очень уверенно. – Пожалуй, такое можно и попробовать.

Начать мы решили с обустройства декораций. Выбрали для самоубийства небольшую комнату в покоях Мирейи, чье главное достоинство заключалось в торчащем из потолка крюке. Крюк этот остался от люстры, которую не так давно сняли. Новую так и не повесили, решили, что в этой комнате вполне можно обойтись и канделябрами. И вот теперь у крюка настал воистину звездный час, ведь именно им мы собирались воспользоваться для того, чтобы закрепить веревку.

На поверку оказалось, что повешение – дело непростое. Это только так кажется, что взял веревку, завязал петлю, просунул голову – и готово. Увы, каждый из этих этапов требовал сноровки, которая, как известно, приходит исключительно с опытом. Выходило, что удачно повеситься можно лишь раза с двадцатого. Впрочем, у нас с Илоной появились шансы приобрести нужные навыки, так сказать, малой кровью. И мы с энтузиазмом принялись за дело. Вернее, за дело принялась главным образом я. Илона все больше наблюдала за процессом, давала советы и отпускала язвительные замечания.

Сначала петля получилась слишком маленькой, словно я собиралась повесить кролика. Потом совершенно не желала затягиваться. Потом веревка, на конце которой она болталась, оказалась слишком длинной. В результате для того, чтобы просунуть голову в петлю, Мирейе пришлось бы встать на четвереньки. Заново закрепить веревку было, само собой, делом далеко не простым. Для того чтобы достать до торчащего в потолке крюка, пришлось строить целую башню из мебели.

Наконец, петля живописно висела над специально пододвинутым стулом. Мы с Илоной отошли чуть подальше и стали критически оглядывать место потенциального самоубийства. Покачав головой, я подошла обратно к стулу, передвинула его на пару дюймов влево и снова отступила на несколько шагов.

– По-моему, нормально, – проговорила я, после чего устремила вопросительный взгляд на Илону.

– Трудно сказать, – протянула та. – Тебе не кажется, что петля висит чуть высоковато?

– По-моему, в самый раз, – возразила я.

Однако Илона продолжала смотреть скептически.

– Ладно, это нетрудно будет проверить.

Скинув туфли, я забралась на стул и посмотрела на петлю. Действительно высоковато. Мне бы пришлось подпрыгнуть или по меньшей мере встать на цыпочки, чтобы в нее влезть. Это весьма неудобно, хотя потом, конечно, не пришлось бы выталкивать из-под ног стул.

– Ты права, – расстроенно признала я.

Неужели придется заново перевешивать веревку?

– Подожди, еще не факт, – обнадежила меня подруга. – Не забывай, что Мирейя существенно выше тебя, а рост в данном случае играет принципиальную роль. Возможно, для нее такая длина веревки и сошла бы.

– Надо бы проверить.

Теперь я была не готова судить на глазок. Но как проверять? Илона, как и я, ниже Мирейи, так что она для проверки не подойдет. Сама сестра герцога наверняка откажется примерять себе на шею петлю. А впутывать в историю посторонних не хотелось.

– Каблуки, – нашла решение я. – Если я влезу в туфли на высоких каблуках, стану почти того же роста, что и Мирейя босиком. Ее туфли оставим потом внизу, будто она их сбросила, а стул возьмем другой, чтобы на нем не остались отпечатки обуви.

Сказано – сделано. Илона мрачновато и как будто с недоверием наблюдала за развитой мною бурной деятельностью, а я быстро сбегала за туфлями на высочайшем каблуке, обулась и не без труда залезла на стул. Теперь стоять на мягком сиденье было крайне неудобно. Я посмотрела на веревку, потревоженную моими передвижениями и теперь тихонько покачивающуюся перед глазами.

– Чудесно! – констатировала я. – Теперь то, что нужно. Вот смотри.

И я показательно накинула петлю себе на шею.

– Черт! – выругалась вдруг Илона, юбка которой зацепилась за край каминной решетки.

В этот же самый момент неустойчивый каблук счел, что мягкая обивка не является для него достаточно надежной опорой, и начал подгибаться. Я покачнулась и поняла, что вот-вот потеряю равновесие. Хотелось бы сказать «упаду», но нет, как раз перспектива упасть мне не грозила. А вот перспектива остаться живописно висеть на месте старой люстры – вполне. Илона на помощь прийти не успеет, поскольку все еще воюет с решеткой, лишенная возможности свободного передвижения.

Как ни странно, но все эти мысли успели проскочить в голове за долю секунды. Вернее, это были не совсем мысли, скорее просто осознание ряда фактов, не успевшее полноценно облечься в слова. А вот вся моя прошлая жизнь перед глазами вовсе не пробежала.

В следующее мгновение чьи-то сильные руки схватили меня и поддержали, не позволив окончательно потерять равновесие. Я лишь успела понять, что это не Илона. Продолжавший удерживать меня человек ловко вскочил на стул за моей спиной и стянул с шеи петлю прежде, чем я успела сообразить, что происходит и как действовать дальше.

– Вы что, с ума сошли?! – рявкнул Эстли, стаскивая меня на пол. – Как это только взбрело вам в голову?!

От только что пережитого шока я не находила ответных слов. Поэтому, никак не реагируя на слова лорда Кэмерона, просто села на пол и обхватила руками дрожащие колени. Эстли опустился на корточки напротив меня и попытался заглянуть мне в глаза, но я старательно прятала лицо.

Боги, сейчас ведь надо как-то выкрутиться из этой идиотской ситуации. Не объяснять же ему подлинную подоплеку происходящего. И вот еще что обидно: вся затея с попыткой самоубийства пошла коту под хвост. Право слово, будет странно, если два человека попытаются повеситься в одной и той же комнате с промежутком в пару дней. И, главное, оба – неудачно! Эдак пойдут слухи, что комната какая-то несчастливая.

Подумав так, я расхохоталась. Попыталась сдержаться, понимая, что смех – не вполне типичное поведение для человека, только что пытавшегося свести счеты с жизнью, но поделать ничего не смогла. Притихла лишь на мгновение, потом всхлипнула и захохотала по новой. Приступ веселья длился до тех пор, пока Эстли не хлестнул меня по щекам. Пощечины вышли очень даже болезненными, не говоря уж об оскорбительности такого действия.

Желание смеяться разом пропало; я схватилась за стул, чтобы быстрее встать на ноги.

– Вы… да… да как вы смеете?! – завопила я, готовая наброситься на выпрямившегося напротив Эстли с кулаками. – Что вы себе позволяете, черт вас побери?

– Вот так-то лучше, – и бровью не поведя, отметил граф, после чего, полностью игнорируя мой праведный гнев, повернулся к Илоне. – Леди Деннис, проследите за ней и не оставляйте одну ни на секунду, – распорядился он довольно-таки командным тоном. – И вызовите сюда горничных, подруг или кого там полагается в таких случаях.