Кровь Асахейма - Крис Райт

— Это правда, — произнесла она. — Но расскажи мне о Волках. Если уж нам предстоит погибнуть здесь, то хотелось бы знать, рядом с кем я умираю.

Ингвар отвел взгляд и посмотрел в одно из окон. Темно-синее небо Рас Шакех пылало светом и жаром. Сложно было найти мир, более непохожий на Фенрис.

— Мы — Ярнхамар, — медленно начал он, словно вспоминая что-то полузабытое, — это название стаи. Стая может жить много поколений, и мы уже давно сражаемся вместе. Гуннлаугур, Ольгейр, Вальтир и я — это те, кто был в ней с самого основания. Бальдр появился позже. Хафлои, щенок, пришел буквально вчера. Между членами стаи образуется связь. Ее нелегко разорвать, хотя иногда отношения бывают натянутыми.

— Я заметила, — сказала Байола. — Ты и твой командир по-разному смотрите на вещи.

Ингвар покачал головой.

— На самом деле нет, — ответил он. — Суть мы воспринимаем одинаково.

Внезапно он резко дернул головой в ее сторону, оскалил клыки и зарычал. Волку было приятно видеть, что, несмотря на все ее самообладание, она вздрогнула.

— У нас обоих в жилах течет кровь Асахейма, сестра, — сказал он, одарив ее улыбкой голодного зверя. — И никого из нас нельзя назвать ручным.

— И в мыслях не было, — ответила Байола, оправившись от испуга. Она выглядела раздраженной.

— Гуннлаугур возглавляет эту стаю пятьдесят семь лет, — продолжил Ингвар. — Это больше срока жизни большинства капитанов Гвардии. Он знает, что делает. Я бы доверил ему свою жизнь. К тому же так было уже много раз.

— Тем не менее. Вы по-разному смотрите на вещи.

Ингвар сощурил глаза. Байола вела себя дерзко. Он не мог решить, впечатляет его это или нет.

— Он очень гордый, — наконец ответил Волк. — Ему действительно есть чем гордиться. Но все меняется со временем. В том числе точки зрения.

— И что изменило твою?

— Меня не было в родном мире. Наш старый Волчий Гвардеец погиб на задании. Я покинул Фенрис до того, как Гуннлаугур занял свое место. Прошло много времени до того, как я вернулся.

— Сколько?

Ингвар криво улыбнулся, считая.

— Я прибыл девять недель назад.

Байола выдохнула.

— Святая Офелия…

— Мы привыкаем:

— Не сомневаюсь, — сказала она. — Что случилось с вашим старым Волчьим Гвардейцем?

— Зеленокожие, — просто ответил Ингвар.

Ей не нужно было знать подробностей долгой осады цепочки крепостей на Урргазе, погони в космосе и, наконец, финального сражения с орками на орбите газового гиганта Телиокс Эпис. Ей не надо было знать, что тело Хьортура так и не было найдено, что считалось оскорблением для старого воина и горькой утратой его геносемени. Когда-то эти детали казались странными, но сейчас они стали просто историей, хранящейся в архивах Вальгарда и воспеваемой в сагах.

— Мне жаль, — произнесла она.

Ингвар пожал плечами:

— Не стоит. Его время пришло. Он прожил хорошую жизнь, достойную воина.

Байола задумалась.

— Вы фаталисты, — сказала она. — Я уже слышала об этом раньше от людей, которые имели с вами дело. Теперь, встретившись с вами, я убедилась в этом.

— На Фенрисе нас постоянно окружает смерть, с самого рождения. Она приходит быстро, в виде трещины во льду или потока пламени. Нельзя защититься от таких вещей. Поэтому мы научились принимать их: порядок вещей, судьбу. Вюрд.

— Я не смогла бы так жить, — заметила Байола. — У меня… проблемы с судьбой.

Ингвар ответил не сразу. Все это время Байола не отводила взгляд, следя за ним своими карими глазами.

— Почему-то говорю только я, — наконец произнес Ингвар. — Это была нечестная сделка.

Байола улыбнулась и опустила глаза.

— Справедливо, — согласилась она. — Что ты хочешь узнать?

— Я мог бы задать тебе те же вопросы, что и ты мне, — сказал он. — Ты выделяешься на фоне своих товарищей. Я никогда не слышал, чтобы кто-то из ваших говорил так, как ты. Мне интересно, какие силы тебя создали. Что привело тебя сюда? Твое присутствие в этом мире так же невероятно, как и наше.

Байола коротко кивнула в знак уважения, как бы говоря: «Хорошо подмечено».

— Я прошла обучение в Ордо Фамулус, — начала она. — Сопровождала инквизиторов Ордо Еретикус на миссиях высокого уровня и разрешала споры между планетарными губернаторами. Если тебе интересно, то я бегло говорю на двадцати девяти языках и еще на шести сотнях с помощью лекс-имплантатов. Я могу прочесть состояние души по одному жесту. Как только ты разглядел душу человека, его можно контролировать. Ну, или, по крайней мере, так меня учили в Инквизиции.

Когда она перечисляла свои достижения, то в ее голосе было что-то похожее на тоску.

— Однако я осмелюсь предположить, — продолжила она, — что вы не очень высокого мнения об Инквизиции.

— Предположения — опасное занятие, — ответил Ингвар. — Это не вся история. Орден Раненого Сердца — боевой, а не церемониальный.

Байола казалась усталой.

— О да. Раненое Сердце гордится количеством сожженных им еретиков. — Она опустила взгляд на руки, сложенные так, чтобы кончики пальцев едва касались друг друга. — Почему я к ним присоединилась? В конце концов, я решила, что провести жизнь в разговорах недостаточно. Я чувствовала, что теряю себя. Я видела последствия войн, но никогда не принимала в них участия. Я всегда говорила за других, и никогда — за себя.

Байола снова взглянула на космодесантника. В уголках ее глаз плясали вызывающие искорки.

— Меня отговаривали от перехода. Говорили, что мне не место в боевых орденах. Но всегда есть способ получить то, что нужно, если очень хочется, даже в Адепта Сороритас.

— Понятно, — сказал Ингвар. — И ты никогда не жалела об этом?

Пламя вызова поблекло в ее глазах, сменившись привычным выражением смирения.

— Я о многом жалею, — произнесла она. — Например, что этот мир такой чертовски жаркий и засушливый. Сокрушаюсь, что скоро здесь все предадут мечу и множество людей погибнет. Если бы я осталась в Ордо Фамулус, моя жизнь была бы проще и, возможно, дольше.

Она коротко улыбнулась космодесантнику. Это была понимающая улыбка, которая говорила о том, что у женщины еще остались силы радоваться жизни.

— Но жалею ли я о том, что могу стоять на собственных ногах и научилась стрелять из болтера? — спросила она саму себя. — Нет, конечно нет. Оказалось, что это у меня неплохо получается.

В этот момент, после ее слов, Ингвар понял, что знает все необходимое об Уве Байоле. С учетом обстоятельств было трудно остаться невпечатленным.

— Похоже, нас таких здесь двое, — сказал он.