Янтарная камера - Александр Тамоников

– Я знаю двух человек, работавших на Былинского. Это старший лейтенант Гаспарян из моей группы и Вера Золотарева, секретарша…

– С которой у тебя были жгучие романтические отношения, – заявил Городец. – Нам все известно. Ладно, не тушуйся. Не знаю, огорчит это тебя или обрадует, но Вера Александровна Золотарева погибла. Бежала на машине, спасалась от преследования и въехала в столб. Тачка всмятку, сама тоже. Гаспарян сидел впереди, вылетел через лобовик. Два дня лежал в реанимации. Добрые доктора собирали его по частям, прямо как тумбочку, но не преуспели в этом. Молчишь, майор…

– Привыкнуть не могу. Гибнут все, кто меня окружает. Один лишь я все еще трепыхаюсь.

– Тьфу на тебя, наговоришь сейчас. Лучше поднажми. Лес уже близко.

– Слушай, Городец, мы не можем бегать бесцельно, не зная, что тут и как. Я не помощник, видел только лагерь, кусок дороги да участок, на котором мы работали.

– Не паникуй, майор, прорвемся. Прииски здесь, а мы пойдем на северо-восток. До границы с бульбашами порядка пятидесяти верст. На той стороне городок Кохановичи. Наши обо всем договорились. Запомни адрес на всякий пожарный: Лазурная, сорок четыре. Пожилая женщина, Василевич Анастасия Львовна. Она предупреждена. Вот телефонный номер, он несложный, местный. – Городец выплюнул на бегу несколько цифр. – Это родственница одного нашего работника. Он, можно сказать, преподнес нам эту добрую самаритянку. Живет одна, семьи нет.

– Господи, да где же эти Кохановичи?

– Если выйдем на нужную дорогу, то все нормально будет. Я знаю, где она. Останется лишь кордон переползти. Но это не российско-украинская граница, здесь все гораздо проще. На этой стороне в зоне перехода поселок Каменец. Пару дней мы с тобой перекантуемся у Василевич, потом начнем выдвигаться к Гомелю. Там есть наша агентура, будет проще.

«Наградят меня дома или посадят?» – объявилась интересная мысль в голове Алексея.

Они вбежали в лес и в изнеможении попадали на опушке. Пара минут ушла на приведение дыхания в норму. Потом беглецы двинулись дальше, огибая заросли голого кустарника.

За ними стало проще. Это был обычный осиновый лес. Деревья росли густо, попадались подлесок, канавы, но ничего непроходимого тут не было. Городец включил фонарик и приказал Алексею двигаться строго за ним. Хрустели ветки, чавкал лишайник под ногами. Проплывали мглистые очертания деревьев с изогнутыми ветвями.

– Ровно час ночи, – проговорил Городец. – Мы идем на северо-восток, к Томашевке. Можно было двигаться по дороге, но это тупо. Томашевка – деревушка на пять дворов. Там бывший туберкулезный диспансер, в нем казарма охранного батальона. Оттуда и развозят людей, чтобы сторожили прииски днем и ночью. Посменно работают. Там нет ни ворот, ни колючки, посты чисто символические. Чего им бояться? Здесь же не Донбасс. Попробуем провернуть дело без шума.

– Тихо!.. – Алексей вдруг напрягся. – Замри.

Оба застыли, охваченные неприятным чувством. За ними кто-то шел! Хрустели ветки, поблескивал огонек фонарика. С ним не сложно идти по свежим следам двух человек.

Мужчины бесшумно скинули с плеч автоматы. Алексей жестом показал, мол, давай за дерево, сам резво метнулся за двуствольную осину.

Преследователь был один. Он как-то знакомо кряхтел, что-то бормотал под нос. Человек спешил. Он явно не выслеживал, а хотел догнать беглую парочку, при этом особо не скрывался. Затряслись ветки кустарника, послышался глухой матерок. На свободное пространство вышел мужчина, одетый в форму лагерных охранников, с автоматом за плечом.

– Стоять! – Городец выступил из-за дерева.

Преследователь от неожиданности поскользнулся, лаконично выругался.

– Не стреляй, – сказал Алексей. – Свои.

– Свои-свои, – проворчал Бортник. – Уж думал, что не догоню вас, а вы даже не оглядывались. Я вам спринтер, что ли?

Городец включил фонарь, осветил невысокую щуплую фигуру. Бортник сощурился. Одежда мертвого Опанасенко была ему катастрофично велика, висела мешком, штаны пришлось закатать. На груди красовалось роскошное пятно засохшей крови. Вариантов с одеждой у Бортника не было. Он устал, прислонился к дереву, уперся ладонями в колени и стал шумно переводить дыхание.

Алексей улыбнулся. В принципе, он рад был видеть этого мужика. Как-то неловко вышло. Сам бежал, а про него забыл.

Что и подтвердил Бортник, насилу отдышавшись:

– Нехорошо, Алексей. Как на прииске пахать, так вместе, а как бежать, так одному? Хрен тебе, я с вами.

– Ты решил сделать важный шаг, Бортник? – поинтересовался Корнилов.

– Да, вроде того. Остался еще небольшой интерес к жизни. Я ведь сразу заподозрил неладное, когда ты на койке шифровался, записку прочел, потом съел ее, как настоящий разведчик. Неслабо вы наследили, мужики, пять трупов оставили в лагере.

– Эй, я не понял, – выступил из-за дерева Городец. – Я вам тут не мешаю? У нас сегодня встреча бывших заключенных концлагерей?

– Нет, он нормальный мужик, – сказал Алексей. – Мрачноватый немного, но и хорошо, не болтун. Бывший сотрудник милиции из города Сумы.

Мужчины, поколебавшись, пожали друг другу руки.

– Не говорил я никому, в тайне держал. – Бортник вздохнул. – В мае четырнадцатого я оставил службу, не принял душой Майдан с переворотом. Всему виной та шваль, которая стала властью. В общем, больше года служил я в донецком ополчении. Авторота в составе батальона майора Кондратьева, под Макеевкой дислоцировалась. Грузы и личный состав на передовую возили, в передряги несколько раз попадали. Потом война как бы поутихла. Я к своим пробрался, соскучился по семье. Бардак был, вроде прокатило. А потом бывшие сослуживцы стали ко мне присматриваться. В общем, решил не ждать, пока они соберут информацию, махнул на заработки. Жрать все равно было нечего. Я и тебя, Корнилов, сразу раскусил. Никакой ты не мент. В Харькове был, город знаешь, но не больше.

– Все это прекрасно, мил человек, – проворчал Городец. – Только скажи на милость, с каких борщей нам тебя с собой брать? Только путаться будешь под ногами.

– Пригожусь. – Бортник улыбнулся. – Я водитель классный. В ментовке баранку крутил в патруле, в ополчении тоже. Не бойтесь, я выносливый.

– Ладно, пошли. – Городец поморщился. – Кровищи на тебе, Бортник!.. Знаю, что не твоя, но ты хоть затри ее, а то мысли всякие нехорошие возникают. В общем, слушайте меня, добры молодцы. Через пять минут выходим из леса. Всем заправиться, иметь нормальный вид. Не забывайте, что мы на службе у местных криминальных баронов. Казарма недалеко от опушки. Заходим на территорию, ничего не боимся. Говорить буду я.

– Попить дайте, – попросил Бортник, кивая на фляжки. – Запыхался, в горле все слиплось. Не догадался у того мертвяка позаимствовать, спешил.

– Держи, хлебни водицы. – Городец отстегнул от пояса фляжку.

Бортник сделал несколько глотков, довольно крякнул и заявил: