Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Б. Улам

Таким образом, русский марксизм добился международного признания и одновременно достиг совершеннолетия на родине.[80]

Это был огромный успех, если учесть, что еще несколько лет назад все начиналось с небольшого «кружка». Приближалось время расширить сферу деятельности движения. Группы социалистов, базирующиеся в других индустриальных центрах России, приняли название петербургского общества Союз борьбы и тактику петербургских социалистов. Из тюремной камеры Ленин переправил проект программы объединенной социалистической партии. Но успехи несли с собой новые проблемы и разногласия, с которыми в феврале 1897 года столкнулись выпущенные на свободу руководители движения.

Социалистическое движение притягивало рабочих. Но в таком случае социализм должен целиком подстроиться под рабочее движение? А значит, придется, отставив в сторону цели и пропагандистскую работу, заняться насущными проблемами рабочих масс? И что, интеллигенция возьмет на себя руководство рабочим движением? Значит, Союз борьбы станет все больше превращаться в нелегально действующий профсоюз, вместо того чтобы действовать как подпольная политическая организация? Ленин имел четко обозначенную позицию. Он видел перед собой единственную цель – революцию, а все остальное, включая борьбу за права рабочих, было средством для достижения конечной цели. Он органически не выносил интеллигенцию, однако, как это ни парадоксально, прекрасно понимал, что никакой другой класс не способен возглавить революционное движение. Большинство «старых» безоговорочно согласились с аргументацией Ленина. Перед отъездом в ссылку семеро социалистов сделали групповую фотографию. Едва ли можно было предположить, что эти молодые мужчины в одежде, типичной для буржуазии, на фоне викторианской мебели, являются опасными революционерами, с помощью которых через несколько лет русский социализм из дискуссионного клуба превратится в широкомасштабное движение.

Из гордости Мария Александровна отказалась от предложенной помощи оплатить поездку сына в Сибирь, но совершенно ясно, что для ее вдовьей пенсии это был непомерный расход. Иначе чем объяснить ее прошение от 18 февраля позволить сыну присоединиться в Москве к партии ссыльных, чтобы проехать основную часть пути за государственный счет. (Как странно, что мать должна постоянно подавать прошения от имени взрослого человека, да еще и юриста!) Но если бы он поехал за государственный счет, то уподобился бы другим заключенным. Итак, после очередного бесплодного усилия отложить отъезд, 22 февраля третьим классом Ленин один выехал к месту ссылки. Мать, две сестры и зять сопровождали его на первом этапе пути.

Понятно, что именно петербургские социалисты, верившие, в отличие от своих предшественников-народников, в приход капитализма в России, должны были оказаться среди первых ссыльных, получивших выгоду от смелой инициативы. Им предстояло проехать по недавно открытому транссибирскому пути. Предыдущее поколение политических заключенных, иногда пешком и в цепях, проделывало этот долгий и мучительный путь. Если Владимир Ильич и осознавал всю глубину технического прогресса, это нисколько не уменьшало его раздражительности, естественной при данных обстоятельствах. Пассажир, ехавший вместе с ним, вспоминал, как еще в самом начале пути Ленин устроил разнос проводнику за переполненный вагон. В Самаре стояли долго. Ленин вызвал начальника станции и в эдакой барской манере перед толпой пассажиров потребовал прицепить дополнительный пассажирский вагон. В противоположность нашему демократическому обществу в царской России громкое, оскорбительное обращение к низшему должностному лицу часто давало результат. «Прицепите еще вагон», – приказал несчастный начальник станции, и политические преступники продолжили путь в ссылку как «белые люди».

Пассажир, с восторгом наблюдавший эту картину, был не кем иным, как тем чиновником, чье заступничество обеспечила мадам Калмыкова. Он узнал Ленина и пошел вместе с ним в станционную столовую. Владимир Ильич находился еще в крайне возбужденном состоянии. «Вы полицейский шпик?» – обратился он к незнакомцу. Отрекомендовавшись и объяснившись, они решили остаток пути провести в одном купе дополнительного вагона. Оказалось, что Крутовский симпатизирует народникам. Когда Владимир Ильич обрушился с критикой на бога народников Михайловского, Крутовский позволил себе не согласиться с мнением попутчика, что вызвало очередную вспышку гнева со стороны Ленина. Придя в конечном итоге к обоюдному соглашению, они провели путешествие длиной в 3000 миль в разговорах и чаепитии.[81]

Последней остановкой был Красноярск, центр огромной Енисейской губернии Восточной Сибири. В губернии, на территории которой могли бы разместиться несколько западноевропейских государств, проживало всего лишь около сорока тысяч городских жителей. В Красноярске Ленину пришлось прождать два месяца, чтобы вода в Енисее поднялась до нужного уровня и позволила продолжить путь к месту назначения. Несмотря на идеологические разногласия, обязательный Крутовский обеспечил Владимиру Ильичу не только вполне приемлемое место ссылки, но и представил местной богатой даме, сочувствующей революционерам, в доме которой Ленин получил отдельную комнату и полный пансион. Этой дамой была Клавдия Гавриловна Попова, на протяжении многих лет помогавшая политическим ссыльным, предоставляя им пристанище, давая деньги. Дом Поповой считался центром интеллектуальной жизни Красноярска. Ленин жил у Поповой с марта по май 1897 года. Все было бы замечательно, если бы не одно но. В доме иногда останавливалось слишком много приезжих, и Ленину приходилось делить свою комнату с другими «политическими». Это были в основном народники. Разгоравшиеся время от времени споры по идеологическим вопросам перерастали в жуткие конфликты, приводя в полнейшее смятение хозяйку дома. Ленин не вызывал симпатии у старожилов. Они отпускали ехидные замечания о новом типе революционеров, которые за собственный счет путешествуют по железной дороге к месту ссылки. А самое главное, что во время политических дискуссий Ленин вел себя крайне агрессивно и намеренно грубо. Прощаясь с Лениным, мадам Попова подчеркнула, что отдает предпочтение прежнему поколению революционеров, народникам. Ленин почувствовал себя пристыженным и с особым теплом поблагодарил за проявленное гостеприимство.

Прошло много лет. Социализм одержал победу. В 1921 году большая часть России была охвачена голодом. К тому времени Поповой, жившей в бедности, больной, исполнилось семьдесят лет. В Красноярске еще оставались люди, помнившие, какое великодушие она проявляла к несчастным жертвам царизма. Эти люди обратились в местные органы советской власти с просьбой выделить Поповой дополнительный продовольственный паек. Но для местных комиссаров она была «классовым врагом». И женщине, оказавшей помощь бесчисленному количеству революционеров, среди которых был Председатель Совета народных комиссаров, можно сказать без преувеличения, позволили умереть голодной смертью.[82]