Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

Испытав эти страдания, больные и раненые, тем не менее, нашли себе покой в пуркарской больнице быстрее, чем те, которым удалось перейти румынскую границу. Еще долго скитаясь, сначала в плавнях реки Днестра, а затем на румынской стороне в Бессарабии, отдельные группы военных и гражданских лиц, в иных случаях с семьями, подвергались большим испытаниям. Сначала их грабили бандиты из местных крестьян и большевики отряда Котовского. У них было отобрано все, а некоторых выпускали в одном нижнем белье. Сам переход через границу был риском для жизни. В лучшем случае это грозило обстрелом с противоположного берега, а в худшем насильственным возвращением на русскую сторону, на явное растерзание бандитам. Начальник укрепленного района города Одессы полковник Стессель три раза пытался перейти Днестр, и только на четвертый, когда его жена провалилась во льду и с трудом была извлечена вся обмерзшая, румыны приняли ее уже полузамерзшую вместе с мужем на румынский берег.

Кто перешел границу и удачно проник в Бессарабию, тот, в конце концов, был арестован, причем румыны отбирали у всех последнее, что было при них. Задержанных вели потом как арестантов по этапу с ночевками в холодных арестантских помещениях без подстилки, без воды и горячей пищи. Многие шли этапом до Аккермана более 14 суток измученные, изголодавшиеся и сплошь покрытые вшами. Это тяжелое испытание не закончилось и в Аккермане. Румыны держали этих измученных людей как преступников под стражей в арестантской при местном гарнизоне, разместив в одной небольшой комнате более 65 человек. Интеллигентные люди: штабс- и обер-офицеры, заслуженные гражданские чины валялись в грязи на полу, без матрацев, подстилки и подушек, сплошь покрытые вшами. Грубое и дерзкое обращение румынского караула, жизнь в арестантской отягощались еще тем, что русских содержали вместе с пьяными местными жителями и босяками. Бывали случаи, когда освирепевшие румыны толкали прикладами ружей не только мужчин, но и женщин, а однажды румынский солдат ударил со всей силы офицера по лицу.

С февраля месяца румыны начали сосредоточивать всех русских, перешедших границу, в городе Тульче. Первая партия прибыла туда 8 марта, ровно через месяц после исхода из Одессы. Здесь эти люди, наконец, обрели возможность поверить в то, что остались живы, и могли теперь рассчитывать на переезд в другие страны. По самым приблизительным подсчетам, из Одессы их ушло и прибыло к румынской границе более 12 000 человек, а на сопредельную территорию перешли не более 1 800, то есть окало 15%.

Как же сложилась судьба других соединений и частей, оказавшихся в Одесском тупике? Прежде всего речь идет о Киевской группе войск под командованием генерала Ф.Э Бредова и корпусе генерала М.В Промтова. Длительное время после Гражданской войны об этом практически никто не писал, и редакция журнала «Часовой» в 1933 г. обратилась к ветеранам Белого движения с просьбой — восполнить этот пробел и прислать свои воспоминания. Первым откликнулся генерал Промтов, и вскоре в этом журнале была опубликована его статья, «К истории Бредовского похода». Три месяца спустя свои воспоминания опубликовал и бывший начальник штаба у Бредова генерал Б.А. Штейфон. Правда, он высказал несогласие с рядом утверждений Промтова и последний в очередном номере журнала по этому поводу вынужден был давать дополнительные разъяснения. Все эти материалы, дополняя один другой, дают возможность сегодня достаточно объективно судить о тех далеких событиях.

Как уже говорилось, директивой Шиллинга № 0231180 на генерала Промтова была возложена задача — удерживать линию по Днепру и фронт Апостолово — Кривой Рог — Чабановка. Другими словами, он должен был прикрывать правый фланг и тыл группы генерала Бредова — главных сил Новороссии. Однако корпус Промтова оставил линию нижнего Днепра в районе Долинской, а затем и линию Буга. Прямым следствием всего этого, как считал генерал Штейфон, явились прорыв красными частями фронта войск Бредова, что вызвало необходимость эвакуации Одессы. Нужно сказать, что в морально-боевом отношении корпус Промтова был очень слаб. В него входили 5-я пехотная дивизия генерала Оссовского, группа генерала Склярова и отряд полковника Саликова. Наиболее боеготовой из них была дивизия генерала Склярова, но она предназначалась для наступательных, а не оборонительных действий. Накануне она три недели подряд с боями отступала от г. Фастова по непролазной грязи и прибыла в район Одессы почти поголовно зараженной тифом. Что касается отрада полковника Саликова, то основу его составила учащаяся молодежь, физически очень слабая.

Отступив к Одессе, Промтов узнал, что она уже в руках красных и повернул на запад к с. Маяки. Надо было спешить, так как на левом берегу Днестра уже появились красные, а колонну его войск сопровождало несколько тысяч беженцев с женщинами и детьми из окрестностей Херсона. Поэтому маршрут движения был выбран кратчайший. Как и можно было предполагать, у с. Маяки корпус Промтова румыны на территорию Бессарабии не пустили. Оставалось двигаться на Тирасполь, куда по расчетам уже должен был подойти со своими войсками генерал Бредов. В течение 30 часов безостановочно, в мороз и стужу, без теплой одежды этой колонной было пройдено еще около 70 верст. Причем половину этого пути пришлось проделать в плавнях по льду. К Тирасполю корпус прибыл без артиллерии и в столь слабом составе, что был сведен в одну дивизию. Здесь действительно находились части генерала Бредова, и после объединения с его войсками это формирование придали в качестве прикрытия к обозам всего отряда. Генерал Штейфон, к большому неудовольствию Промтова, в своем воспоминании высказался еще резче, написав: «Вообще же, с 1 февраля 1920 г., то есть на третий день похода и до возвращения в Крым, 2 корпус как таковой уже не существовал».

В Тирасполе повторилось то же, что и у Маяков. На румынский берег ни войска, ни беженцы допущены не были. Причем русскому командованию было заявлено, что при первой же попытке их отряда переправиться через Днестр, Бендерская крепость откроет по ним огонь. Помня о том, что в последней директиве генерала Шиллинга запрещалось вступать в какие-либо неприязненные действия против румын, все остановились в нерешительности. 10 февраля 1920 г. был проведен Военный совет, на котором приняли решение — несмотря на противодействие румын, форсировать Днестр. Однако уже после Совета генерал Бредов стал клониться к решению не вступать в вооруженный конфликт с румынскими войсками, а поменять направление движения и двигаться на соединение с польской армией.

Это было рискованное намерение. Как пишет генерал Б.А. Штейфон:

— «О поляках мы не имели никаких сведений, за исключением тех, что Польша тоже воюет с Совдепией». Тем не менее, был проведен опрос в войсках, и выяснилось, что основная их масса поддерживает новое решение. Форсирование Днестра под огнем противника мало кого устраивало. От решения Военного совета отказались, и в ночь на 12 февраля Бредов отдал приказ о движении на север, вдоль Днестра — там была «щель», еще не занятая красными. Кстати сказать, красное командование поначалу не знало, что практически вся Новороссийская группа белых войск ускользнула от них и рассредоточена на побережье Днестра и что в принципе она могла бы при желании развернуться для наступления на Одессу. Главная цель красных — захват Одессы, была ими достигнута, и никаких других боевых действий в этом районе они пока не планировали. Безусловно, план Бредова был очень смелым, даже дерзким. Он основывался на внезапности и быстроте передвижения. Нужно было отойти от Тирасполя и форсированными переходами оторваться от противника.