Один день в Древнем мире. Записки путешественника во времени - Дмитрий Демченко

Наверное, мне стоило подумать, что со стороны это выглядит откровенным предательством и я как последняя свинья подставляю Степана, который в глазах соотечественников теперь выглядит изменником родины, поддержавшим персидского засланного казачка. Но, видимо, судьба решила, что лимит невезения на сегодня исчерпан. Или Степан был на хорошем счету. На площади воцарилась неловкая тишина. С одной стороны я и Степан, с другой – обомлевшие спартанцы-охранники, с третьей – царь Леонид, который уже собрался уходить, но развернулся, с интересом наблюдая за происходящим. Нарушали всеобщее молчание разве что сдавленные крики персов, которых уже утянули с площади на пижамную вечеринку. Видимо, пижамки попались не по размеру, и заботливые спартанцы пытались помочь их натянуть.

Степан, видимо, и сам понял, что лежащий в пыли на площади перед спартанским царем человек лежит не просто так. Он начал объяснять царям ситуацию, вкратце обрисовав вчерашнюю встречу и сегодняшние обнимашки у стены. Не забыв, впрочем, отметить, что за мной наблюдал и видел мутные делишки с персами и грязными илотами. Кто такие илоты – отдельная история, а пока отмечу, что я лишь снова хлопнул себя по лбу, осознав, кто такие на самом деле оборванцы-разбойники. Одного из которых, на секундочку, я притащил с собой на встречу. Позже я потерял его из виду и не придавал этому особого значения. А зря. Лимит невезения у меня не закончился. Снизу снова постучали, и непостижимым образом ситуация развернулась так, что пара десятков вооруженных до зубов спартанцев превратились в меньшую из проблем.

Но случилось это не сразу. После недолгих переговоров, меня все же решили отправить следом за персами. Степану объяснили, что к чему, и он тут же пустил в дело смазанные маслом руки, взяв меня за грудки. Но современный человек – это не только умение впасть в депрессию из-за картинки в интернете. Это еще и смекалка, которую я проявил, закричав во весь голос, что я пророк, наследник Зевса, знаю будущее да и вообще нельзя меня убивать, а то навлечете на себя ярость богов. В отличие от персов, я то знаю, как обращаться со спартанцами. Никакой из земных угроз их не напугаешь. А вот божественными, как и любого грека, – очень даже. Царь Леонид, на секундочку, считался потомком Геракла в двадцатом поколении. И само собой, все вокруг воспринимали слова о родстве с богами серьезно. Пусть и со здоровой долей скептицизма, ведь самозванцы гуляли на каждому шагу. Идея с тем, чтобы выдать себя за пророка, появилась у меня раньше. Так я собирался забрать свой шокер.

Идею, как вы понимаете, пришлось шустренько распаковать, чтобы спасти свою жизнь. А финальным штрихом служила подвязанная на голосовую команду в компьютере фраза «и пусть гром докажет правдивость моих слов». Блестяще, не правда ли? На слове «гром» компьютер должен был издать соответствующий звук на максимальной громкости и повергнуть бедных богобоязненных греков в состояние шока. Затем я делаю максимально высокомерное лицо, выдаю пару мутных и обтекаемых предсказаний, прошу шокер и, развернувшись, ухожу в закат под уважительные взгляды спартанцев. Эх, если бы жизнь хоть иногда работала так, как в рекламных роликах. Там голосовой помощник может написать диссертацию по квантовой физике по одной только просьбе. А в реальности, произнеся заветную фразу из мешка, я услышал сдавленное: «Простите, я вас не понял. Повторите, пожалуйста». И даже повторные крики не помогли – компьютер наотрез отказался распознавать мою команду.

Леонид, усмехнувшись, посмотрел на небо и спросил, не отошли ли боги по делам и не стоит ли подождать немного, пока они исполнят просьбу. Он спустился с возвышения по ко мне, вежливо дав понять, что все, что спартанцам следовало знать, боги уже донесли. Включая то, что делать со лжецами и самозванцами вроде меня. Ну как вежливо – слюной изо рта орущего царя Спарты меня покрыло не полностью, а всего лишь на половину лица. Что я считаю относительно терпимым результатом. Невежливо было бы проткнуть меня копьем прямо на месте, чего, несмотря на его наличие, Леонид не сделал. Вблизи царь ничем не отличался от своих подданных – та же овечья накидка, плащ и копье. Разве что щит лежит неподалеку, потому что в нем не было необходимости. Не от меня же защищаться? Не может же на площадь внезапно выскочить пара десятков оборванцев-разбойников, ведомых моим знакомым, и закричать, что илоты слишком долго терпели унижения. И не могут же они напасть на царя и его свиту?

Как оказалось, может. Наблюдая, как охранники площади сцепляются с появляющимися из ниоткуда оборванцами, а царь Леонид смеется и приказывает убить всех, я не обращал внимания на пролетающие мимо тела и выстраивал картину происходящего. Помните тот караван, на который оборванцы вроде бы напали, но не разграбили? Помните, с какой ненавистью оборванец сражался со Степаном и Гераклидом, желая их убить? А их друзей утаскивали в леса, чтобы разобраться. Никакой мистики в этом нет. И нет даже невидимой руки персов, которые якобы пытаются устроить в Спарте гражданскую войну.

Спартанцы сами ее успешно устраивали, веками воюя сами с собой. Вспомните мой вчерашний рассказ о социальном разграничении спартанских граждан и крестьян. Наравне с землевладельцами и ремесленниками в Спарте существовала еще одна социальная группа, которой пришлось тяжелее всего. Речь о тех самых илотах, которых в каком-то смысле можно называть рабами. И как раз они составляли абсолютное большинство населения. У каждого гражданина Спарты в подчинении могло находиться сразу несколько семей илотов. Илоты пахали как проклятые, обеспечивая страну всем необходимым. Спартанцы-граждане, понимая, что на каждого из них приходится десяток озлобленных илотов, делали все, чтобы оставить их в подчинении.

Беднягам с детства внушали комплекс неполноценности, избивали их, ломали характер и всякую волю к сопротивлению. А самых крепких и подозрительно выглядящих даже убивали. Чтобы формально оправдать беззаконие, раз в год, правители Спарты даже объявляли илотам официальную войну. То есть фактически воевали спартанцы сами с собой. А еще они спаивали бедных крестьян, чтобы показать молодым спартанцам вред алкоголя и слабость характера всех, кто не носит гордое звание гражданина. Протестовали, само собой, не все илоты. Часть из них даже служила в армии как легковооруженная пехота. В тех же войнах против персов, по словам Геродота, на каждого спартанца приходилось по семь илотов.

И очень забавно, как каждый любитель отправиться в прошлое считает, что он будет романтичным рыцарем, спартанцем или каким-нибудь землевладельцем. Ведь на деле подавляющее большинство населения практически на всем протяжении истории представляло собой крестьян, рабов и таких вот илотов, находящихся с правовой точки зрения где-то между собачьей будкой и консервной банкой. Они периодически устраивали восстания и бунты, свидетелем одного из которых я и стал. В очередной раз убедившись, что у вселенной есть ответы на все вопросы. Ну, кроме того, как из десяти пар новых носков через месяц может остаться семь и все будут разными. Что до моего оборванца, то он, очевидно, илотский партизан и вчера с друзьями устроил нападение на караван, только чтобы потрепать спартанцев. А позже упросил меня взять его на встречу с царем Леонидом, только чтобы узнать, где и когда она состоится, привести на площадь друзей и попытаться всех убить.