Рожденный бежать - Кристофер Макдугл

А дело, видимо, было так. Она проснулась, чтобы сходить в уборную, но прошла мимо туалета и благополучно завершила вояж, выйдя из вестибюля в холл. Сделала лужу рядом с автоматами с газировкой и, услышав музыку, начала обследовать территорию в поисках ее источника. В дальней части холла играли свадьбу.

— Ого-го-го-о-о-о! Давай сюда! — заорали все хором, когда Дженн всунула голову в двери.

— Привет всем! — выкрикнула Дженн в ответ и, отплясывая нечто в стиле буги-вуги, устремилась за выпивкой. Она танцевала ламбаду с шафером жениха, залпом опрокидывала банки с пивом и отбивалась от парней, решивших, что эта вихлявшаяся полураздетая деваха, таинственным образом появившаяся у них в три часа ночи, их личный презент. Бесцельно побродив среди гостей, Дженн вышла в вестибюль.

— Тебе, дорогуша, не стоило бы так запиваться там, где ты была, — обратилась к Дженн администраторша, когда та, пошатываясь, шла к лифту. — Они изнасилуют тебя и бросят подыхать одну под забором.

И она знала, о чем говорила. Нашей первой остановкой на пути к каньонам был Хуарес, пограничный городишко, где царило полное беззаконие. Как нам стало известно, за последние несколько лет были убиты сотни молодых женщин возраста Дженн, которых отвозили на машине и выбрасывали где-нибудь в пустынном месте. Только за год лишили жизни еще пятьсот местных жителей. Вопрос о том, кто правил бал в Хуаресе, быстро прояснился, когда многие полицейские начальники подали в отставку или были убиты, после того как наркобароны вывесили на телефонных столбах списки их имен.

— Ладно, — ответила Дженн, махнув ей рукой на прощание. — Не сердитесь за цветы.

Я помог ей снова улечься, после чего запер двери на два оборота, чтобы предотвратить дальнейшие побеги. Потом взглянул на часы. Проклятие! 03:30. Нам надо было выходить через полтора часа, или мы лишимся возможности встретиться с Кабальо. Он в это время выбирался из каньонов и направлялся в Крил. Оттуда он поведет нас назад, в Барранкас. Через два дня мы все должны были быть в определенном месте тропы, в районе горы Батопилас, где нас будут ждать тараумара. Большую проблему создавало расписание автобусов, идущих в Крил; если завтра мы припозднимся с отбытием, никто не сможет сказать, когда мы прибудем на место. Я знал, что Кабальо не будет ждать: для него вопрос о том, разминуться с нами или обмануть ожидания тараумара, никогда и не встанет.

— Слушайте, похоже, вам придется поехать вперед, — сообщил я Эрику, вернувшись в спальню. — Отец Луиса говорит по-испански, так что сможет доставить вас в Крил.

Я догоню вас с этой парочкой, как только они очухаются и смогут идти.

— Как же мы найдем Кабальо?

— Вы его узнаете. Он заметный. Эрик размышлял.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы я всучил сержанту этих двоих с ведром ледяной воды?

— Звучит заманчиво, — ответил я. — Но в данный момент я предпочел бы, чтобы они поспали.

Примерно час спустя мы услышали в ванной комнате шум.

— Безнадежно, — простонал я, вставая, чтобы посмотреть, кто там блюет. И что же я там обнаружил? Билли стоял в мыльной пене под душем, рядом Дженн чистила зубы.

— Доброе утро, — светски приветствовала меня Дженн. — Что это у меня с глазом?

Еще через полчаса мы вшестером уже снова сидели в гостиничном фургоне и шуршали шинами по влажному асфальту утренних улиц Эль-Пасо в сторону мексиканской границы. Нам предстояло пересечь ее и оказаться в Хуаресе, а потом скакать из автобуса в автобус, чтобы, проехав по пустыне Чиуауа, добраться до края Барранкаса. Даже если удача будет на нашей стороне, на протяжении по меньшей мере пятнадцати часов кряду, пока мы не доберемся до Крила, нас ожидало тесное знакомство со скрипучими мексиканскими автобусами.

— Мужчина, который раздобудет мне «Горную росу», сможет меня трахнуть, — хрипела Дженн, сидевшая с закрытыми глазами, прижав лицо к холодному окну фургона. — И Билли тоже.

— Если они будут участвовать в гонке так же, как отрываются, у тараумара нет ни единого шанса, — проворчал Эрик. — Где вы откопали эту парочку?

Дженн и Билли познакомились летом 2002 года, когда Билли, окончив первый курс Университета штата Виргиния, вернулся домой работать на спасательной станции в городе Виргиния-Бич. Однажды утром он прибыл на свой пост и обнаружил, что поговорка «Дураку — счастье» сработала еще раз. Его новым партнером была ожившая реклама длинных сигар «Корона», красотка, заработавшая высшие баллы во всех выигрышных для самого Балбеса категориях: она была серфингисткой, тайным «книжным червем», страстной поклонницей всякого рода вечеринок и обладательницей старенького «мицубиси», на капоте которого по трафарету был изображен полноразмерный силуэт писателя в стиле гонзо[33]— Хантера Томпсона, целящегося в вас из «магнума» 44-го калибра.

Почти сразу Дженн начала всячески его изводить. Она почему-то привязалась к его бейсболке, какие носят в Университете штата Северная Каролина, и никак не желала уняться.

— Эй, типак! — приставала Дженн. — Отдай мне свой шапокляк!

Отучившись целый год в этом университете, она бросила учебу и переехала в Сан-Франциско писать стихи, так что если на Виргинском побережье и была хоть какая-то кармическая справедливость, то это именно она, Дженн, должна была бы выставлять напоказ опознавательные знаки Дегтярника[34], а не красавчик серфингист вроде Билли, носивший головной убор только затем, чтобы не видеть соблазнов, которых для хорошеньких мальчиков всегда найдется в избытке.

— Отлично, — однажды не выдержав, рявкнул Билли. — Забирай!

— Кр-р-расота!

— Если, — продолжил Билли, — ты пробежишь по пляжу с голой задницей.

— Ну ты даешь, — насмешливо прищурилась Дженн. — Давай сразу после работы.

— Э-э-э нет, — покачал головой Билли, — прямо сейчас. Через несколько минут гиканье и радостные вопли сотрясли дощатый настил: Дженн слетела с катушек, ее костюм спасателя свалился на землю у нее за спиной. Ага, детка! Она добралась до следующего поста, находящегося в квартале от них, обогнула его и пошла, изгаляясь, обратно к скоплению мамаш с детьми, которых она обязана была защищать — помимо всего прочего — от полной обнаженки, которую устраивают недоучки из колледжа, пускающиеся в разгул. Поразительно, но Дженн не была уволена (это произошло позднее, когда она вырубила двигатель грузовика ее капитана спасателей, засунув под капот живого краба).

В моменты затишья Дженн и Билли говорили о больших волнах и книгах. Дженн настолько чтила поэтов-битников, что собиралась изучать креативное сочинительство в Школе развоплощенной поэтики Джека Керуака, если она вообще когда-нибудь вернется в колледж и первым делом получит диплом. Потом она узнала «Это не о велосипеде» Лэнса Армстронга и влюбилась в поэта-воителя нового типа.