Джокер старого сыскаря - Юрий Шурупов

На выходе из зала Глеб столкнулся со Шведовым.

– Сергей Михайлович? – Глеб удивлённо вскинул брови. – Здравствуйте. А какой сегодня день? Разве уже воскресенье?

Глеб привык, что Шведовы обычно навещали его в субботу или воскресенье. Только Татьяна могла приехать в любой день недели, убедиться – всё ли у него в порядке, угостить чем-нибудь вкусненьким из приготовленного её хлопотливыми и умелыми руками. Напившись чаю, они подолгу бродили по Сосновке или уходили к Синему камню любоваться великолепием окружающей природы… За нескончаемыми разговорами время пролетало быстро, но к последнему автобусу в город опозданий не было ни разу.

– Привет, старик. – Шведов крепко пожал руку Глеба. – Сегодня четверг, но особенный… Родители твои, старик, воскресли!

Глеб замер с широко раскрывшимися глазами. Он что-то хотел сказать, но не смог. Услышанное известие постепенно овладевало его сознанием, одновременно лишая возможности двигаться и говорить. На парня нашёл столбняк, не на шутку испугавший Шведова. Оглянувшись кругом, Сергей Михайлович увидел невдалеке стул, быстро принёс его и осторожно усадил Глеба. Сам опустился перед ним на корточки и тихо заговорил:

– Всё хорошо, старик. Ты меня слышишь? Твои родители живы. Живы они! И даже уже почти здоровы. Ты слышишь меня?

Шведов слегка ударил Глеба по щеке, потом по другой. Подействовало. С лица быстро стала сходить мертвенная бледность, синюшный цвет губ заменила обычная розовость… И вдруг из глаз далеко не сентиментального, крепкого парня одна за другой покатились крупные слёзы. Через мгновение Глеб, как маленький ребёнок, навзрыд плакал, уткнувшись в плечо Сергея Михайловича.

Прошло не меньше часа, пока Глеб окончательно успокоился и поддался неописуемой радости. Он как мальчишку трепал Шведова за плечи, обнимал, ходил кругами вокруг него, сунув руки в карманы и пританцовывая… Спохватившись, собрался мчаться в больницу, чтобы своими глазами увидеть дорогих ему людей. Только резонное убеждение оставить свидание с родителями на завтра – Сергей Михайлович выразительно постучал ногтем по часам на руке – немного охладило пыл Глеба, но внутреннего возбуждения, конечно, не сняло.

Шведов засобирался уезжать, сославшись на необходимость подготовить к утру запланированный материал. К машине вышли вместе. Вечерняя свежесть приятно коснулась разгорячённого лица Глеба. Он в блаженстве закрыл глаза и задрал голову, привычно держа руки в карманах джинсовых брюк. Сергей Михайлович уже открыл дверцу «Нивы», как вдруг зазвонил мобильник Глеба. Взглянув на имя абонента, Глеб нахмурился, но ответил спокойно:

– Да, я… Вечер добрый… Куда? Хорошо, минут через десять буду.

Глеб подошёл к машине попрощаться со Шведовым и договориться на завтра о времени посещения родителей. Сергей Михайлович заметил на его лице тень тревоги.

– Что-то случилось, старик? – насторожился Шведов.

– Так, ничего особенного, – бодро ответил Глеб, стараясь вернуть себе приподнятое настроение. – Прыщ это… Только что приехал… Просит срочно подойти к автобусной остановке. Сейчас провожу вас да схожу. Узнаю, зачем я ему вдруг понадобился. Мне-то он сто лет не нужен…

Сергей Михайлович вылез из машины, нервно закурил. Ему сразу вспомнился рассказ отца Петра о том, что кто-то пытался пристрастить Глеба к наркоте. Уж не Прыщ ли?

– Старик, а ты ему ничего не должен?

– Не-ет… Разве что за гитару. Но он же сказал, что это подарок. А больше я у него ничего не брал. Да я уж и забыл о нём, с весны не встречались.

– И всё-таки пошли к остановке вместе. Неспроста эта встреча. Ты иди впереди, а я следом подойду, как пассажир. Имею право? – Шведов рассмеялся, похлопав Глеба по спине. – Прыщ меня не знает, а в случае чего я рядом.

На автобусной остановке оказалось людно – приезжие ждали последний автобус до города. Сергею Михайловичу это было только на руку. Ничем себя не выдавая, он всё внимание сосредоточил на Глебе, который с недовольной миной выслушивал Прыща. Вдруг Глеб резко повернулся и быстро зашагал в сторону приюта. Прыщ тут же догнал его и схватил за рукав. Шведов насторожился. Выйдя из-под крыши остановочного павильона, он приготовился в любую минуту броситься на выручку парню. Но этого, к счастью, не понадобилось: показался автобус, и Прыщ, раздосадованно махнув на Глеба рукой, поспешил к остановке.

– И что это было за явление, старик? – перевёл дыхание от быстрой ходьбы Шведов. – Зачем он к тебе приезжал?

Глеб остановился. Его всё ещё красные от недавних слёз глаза горели крайним возмущением.

– Зачем приезжал? – осипшим голосом переспросил Глеб. – Икона им нужна из нашей церкви… Казанская Богородица. Вот зачем! И я её должен выкрасть… за полторы тыщи баксов. Вот зачем!

– Подожди, старик, подожди… Я ничего не понял. Давай всё по порядку. А главное – успокойся. Тебе везёт сегодня на сюрпризы, – попытался взбодрить его Сергей Михайлович, – но ты держись, старик! Кузнецовы – порода крепкая, от кузнецов начало берёте… Так что требовал господин Прыщ?

Шутливый тон Сергея Михайловича вернул Глебу уверенность в себе. Они сели на скамейку, стоявшую под акациями метрах в тридцати от приюта. Говорили недолго и конкретно.

– Выходит, Глорин заставляет Прыща через тебя добыть ему чудотворную икону Богородицы, которую они второпях обронили в скиту. Так я понял?

– Так!

– Но почему им понадобился именно ты?

– Они, наверное, узнали, что наша церковь на ночь сдаётся под охрану. Так просто в неё не попасть, это тебе не Святое Поле. Знают они и то, что я хорошо знаком с отцом Константином и отцом Петром, даже пристроился к ним звонарём. Могу свободно зайти в церковь в любое время, даже когда нет службы, или когда вообще никого нет внутри. Кто заподозрит меня в воровстве? Никто! А деньги… Ну, разве безработный парень устоит перед ними? Вот на это и расчёт…

– Логика железная, старик! Но мы давай с тобой так условимся. Ты никому о встрече с Прыщом не говоришь и ничего без меня не предпринимаешь. Он, кстати, срок тебе назначил?

– Сказал, дня через два позвонит.

– Вот и пусть позвонит, а там видно будет. Всё, старик, будь здоров! Я погнал, а то уже время позднее.

Глеб постоял на улице, пока красные огни «Нивы» не скрылись за поворотом, и, хлопнув в ладоши, потом по груди, потом по коленкам, будто начиная «Цыганочку» с выходом, едва не вприпрыжку вернулся к себе, забыв о Прыще, о Глорине, обо всём на свете… Завтра он увидит родителей – живых и здоровых!

Завтра, завтра! Скорее бы оно наступило, это завтра!

Всплеск обоюдной радости от встречи Глеба с самыми дорогими и близкими ему людьми передать словами невозможно. Это надо было видеть собственными глазами. И не только видеть, но суметь пережить, пропустить через сердце те чувства, которые надолго охватили семью Кузнецовых.