Роза в снегу - Мэри Кэттон

Часто, лежа в постели в темноте, вспоминая тот странный и восхитительный случай в бассейне, Эмма хотела отпереть дверь.

Но это было невозможно. Она по-прежнему не решила, как преодолеть свою главную проблему. Поскольку Алан — человек, который превыше всего ценит искренность, она боялась, что история появления на свет Хью разлучит их навсегда. Мысли об этом лишали ее сна.

Однажды, после одной из таких бессонных ночей, Эмма проснулась очень рано. Рассвет едва пробивался сквозь портьеры и заливал комнату тусклым светом. Эмма оделась и устало направилась в кабинет. Надо будет разобрать почту, обсудить с Люком меню на неделю и попробовать еще раз установить контакт с Ритой. Ее последние три письма вернулись нераспечатанными.

Эмма остановилась в дверях, увидев Алана, который, присев на край стола, отхлебывал из чашки горячий кофе.

— Доброе утро, — угрюмо приветствовал он ее.

— Вот так сюрприз, — ответила она.

— В самом деле? Это почему же?

— Я не знала, что ты так рано встаешь.

— Я поднимаюсь рано каждое утро. Ты просто не замечаешь. Хочешь кофе?

Эмма кивнула и вошла в комнату.

Алан налил кофе и подал ей чашку. Эмма села за стол. Достав из кармана очки, нацепила их на нос и с недоумением оглядела чистую поверхность стола.

— Я вижу, что книги исчезли, — заметила она.

— Верно, — подтвердил он.

Несмотря на всю свою решимость, она не могла оторвать глаз от его лица. За последние солнечные дни оно еще сильнее загорело. Теперь он стал похож на цыгана — смуглый, с вьющимися черными волосами.

— Ты знаешь, где они? — спросила Эмма.

— Я их убрал. — Сунув руку в карман, он достал ключ. — Запер в надежном месте на некоторое время.

— Но зачем?

— Чтобы ты проводила больше времени с семьей.

Нахмурившись, Эмма изо всех сил попыталась не обращать внимания на то огромное удовольствие, которое она испытала, обнаружив себя центром внимания своего мужа.

— Вы намекаете, сэр, что я провожу недостаточно времени со своей семьей?

— Вот именно.

— Это звучит смешно.

— Неужели? Когда ты последний раз со мной, Хью и Беном слушала чтение моей матери? Чаще всего по вечерам ты обедаешь здесь.

— Ты преувеличиваешь. Я обедала с вами не далее как… — Она закусила губу.

— В воскресенье, — подсказал Алан. — Пять дней назад. Может быть, ты избегаешь меня?

— Не говори ерунды. У меня нет причин избегать тебя.

— В самом деле? А вот я мог бы назвать несколько. Те же причины, по которым наши разговоры строго ограничиваются делами. Ты все время стараешься уклониться от любой возможности нашего… сближения.

— Глупости. Теперь дай мне, пожалуйста, ключ.

— У тебя очки запотели, милая.

Когда Эмма потянулась за кофе, он накрыл ее руку своей. Она сдавленно охнула и отдернула руку, спрятав ее на коленях.

— Чего, черт побери, ты боишься, Эмма? Я дал тебе время. И, видит Бог, выполнил все условия твоего отца. В чем дело?

Она вскочила со стула и обошла стол. Алан встал перед ней, загораживая дорогу.

— На этот раз ты не сбежишь от меня, дорогая. Ты не закроешься в этой комнате и не уткнешься в эти проклятые книги. Мне понравилось играть в Черного рыцаря. Я помирился с матерью. Я даже привык к бесконечным поискам кота Дорис. Но я еще не завоевал тебя. Я хочу попробовать.

— Это очень мило с твоей стороны, но, боюсь, сегодня я слишком занята, — сказала она и попыталась проскочить мимо него.

— Э нет, милая, не выйдет.

В следующую секунду она взвизгнула. Алан перебросил ее, как куль с картошкой, через плечо.

— Что ты делаешь?! — закричала она.

— Провожу время со своей женой. Совершенно случайно Люк приготовил нам корзинку с едой, Джон оседлал лошадей, и мы с тобой отправляемся на прогулку.

— Но может, я не хочу этого.

— Мне плевать на то, чего ты хочешь или не хочешь. Я живу в этом чертовом доме с тобой уже пять месяцев, а мы не провели и часа наедине. Это, моя дорогая, надо исправить.

— Но…

— Замолчи, — бросил он и шлепнул ее по заду.

Они не выбирали какого-то определенного направления, а просто ехали не спеша, затем поскакали по скалистым холмам, давая возможность лошадям размяться.

Когда они спустились в долину, Алан спешился и снял с лошади удила, отпуская животное попастись, потом помог Эмме спуститься на землю и повторил процедуру с Ласточкой.

Расположившись на потемневшем от мха гранитном валуне, возвышающемся над лугом, Эмма и Алан отдали должное круассанам Люка, мясным пирогам, чеширскому сыру и вину. Правда, Эмме кусок в горло не лез. Сколько раз она мечтала о таком вот дне, но, когда он наконец пришел, поняла, что ужасно нервничает.

Вытянув перед собой свои длинные ноги, Алан остановил на Эмме взгляд.

— Расслабься, — сказал он. — Я не собираюсь на тебя набрасываться, хотя, должен признаться, эта мысль иногда приходит мне в голову.

Эмма промолчала.

— Я еще не выразил тебе благодарности за помощь с Шеридан-холлом и горнорудной компанией. Если причина твоей меланхолии кроется в чувстве недооцененности…

— Нет.

— Тогда почему ты так чертовски несчастна, Эмма?

— Я не несчастна. Шеридан-холл стал для меня настоящим домом.

— А как насчет меня? Кем стал для тебя я?

Она помолчала, лихорадочно подыскивая подходящий ответ.

— Другом, я думаю.

— Другом. Опиши мне свое понятие дружбы. Кто такой друг?

— Наперсник. Товарищ. Единомышленник.

— Наперсник? Ты никогда не открывалась мне, девочка, ни в чем.

— Ты конечно же ошибаешься.

— Ты никогда не говорила мне, какие чувства на самом деле испытываешь от разрыва со своей семьей. Или о том, что касается моей роли во всем этом. Ты злишься на меня? Я почти ничего не знаю о твоем прошлом. Даже не знаю истории с этой татуировкой.

Эмма почувствовала, что краснеет.

Он усмехнулся:

— Только не говори мне, что твой любовник был азиатом-татуировщиком.

— Нет. Но тот джентльмен был крайне настойчив. Он уверял, что у меня экзотическая красота, которую такое произведение искусства возвысит до немыслимых высот. — Вскинув бровь, она отвела взгляд и обвела глазами долину, позволяя ласковому ветру охладить жар смущения на ее щеках. — Это мое тело, — произнесла она задумчиво. — Какое право они имеют презирать меня за то, что я захотела сделать с ним нечто такое, что не нарушает законов и никому не делает плохо? Некоторые женщины размалевывают себя краской, пудрой и румянами. Я захотела иметь маленькое изображение розы на груди, потому что это позволяет мне чувствовать себя… особенной. Необычной. И… чувственной.