Кочевая кровь - Геннадий Сорокин

– Параллельный мир, помноженный на Средневековье!

– И помноженный на двоемыслие! Сейчас вы все поймете! – Погудин разгорячился, вновь вскочил с места, стал расхаживать по кабинету. – У маагутов есть несколько праздников, которых нет у других народов. Один из них – День весны, отмечается 22 мая каждого года.

– Маагуты приехали к нам на свалку праздновать День весны? – спросил я.

– Слушай меня внимательно и не перебивай! – строго осадил Погудин. – В племенах маагутов, как и у цыган, нет единого органа управления. Все вопросы в племени решает коллегиальный орган – совет старейшин. Для общения с внешним миром из совета старейшин избирают мужчину, которого мы условно называем «цыганским бароном». Запомни: барон – это не феодал и не единоличный правитель племени. На стоянке в Казахстане или в Узбекистане у барона нет никакой власти, а вот во время кочевья барон имеет право принимать любые управленческие решения. 22 мая на нашей свалке встретятся и временно сольются два племени маагутов. Смысл праздника – обмен невестами. В самом начале праздника оба племени выставляют невест. Родители потенциальных женихов осматривают товар, выбирают сыновьям невесту и оговаривают сумму калыма. Два первых дня идет выбор невест, на третий день – свадьба, на четвертый – осмотр простыни. На пятый день племена разъедутся. Теперь наконец-то суть!

Погудин вернулся за стол, разлил остатки коньяка по рюмкам.

– Маагуты практикуют временные браки. Во время Дня весны любой женатый мужчина, заплатив калым, может взять себе временную жену – обязательно замужнюю женщину, а не вдову и не девицу. По окончании праздника он возвращает ее мужу. Частенько, по прошествии девяти месяцев, бывшие временные жены рожают от бывших временных мужей. Теперь смысл, суть! Родившегося от временного брака ребенка глава семейства будет искренне считать своим родным ребенком. Двоемыслие – продавая жену во временный брак, мужчина заранее соглашается признать чужого ребенка своим. Спрашивается, к чему такие жесткие ограничения при заключении брака, если через год жену можно сдать в аренду? Ответ: при женитьбе девственность – это залог «качества» товара, только и всего.

– Внутри племени есть временные браки? – спросил я.

– Нет. Смысл временного брака – обмен кровью между племенами. Маагуты, как и все люли в целом, – это замкнутые родоплеменные образования. Никогда женщина люли не родит от человека другой народности.

– А если любовь, страстная, всепожирающая? Случайная, мимолетная связь – и беременность? А если женщину изнасилуют? Пошла она милостыню собирать, а ее наши местные бичи затащат в кусты и надругаются, тогда как?

– У маагутов есть законы на все случаи жизни. Женщина, родившая не от соплеменника, должна либо уйти из племени в изгнание, либо избавиться от ребенка. Рожают маагутки в таборе. Как они избавляются от нежеланных детей, объяснять не надо? После смерти младенца женщине разрешают остаться в племени, но до конца дней своих она будет считаться обесчещенной. Из семьи мужа ее возвращают в семью отца, где она будет доживать свой век на правах старухи, то есть вечной работницы, без намеков на личную жизнь.

– Тогда у меня вопрос! – оживился я. – А как же Айгюль? Она же явно не люли!

– Она молдаванка, – вступил в разговор Янис. – Ас-маагуты нашли ее во время странствий в Казах-стане. Родители бросили девочку, семья нынешнего барона подобрала ее и удочерила. Барон племени относится к ней как к своей родной дочери. Я общался с Айгюль. Она воспитана как маагутка, она чтит законы своего племени. В умственном развитии Айгюль недалеко ушла, а вот в житейском плане – хоть завтра замуж. Кстати, у меня подарочек от нее есть.

Янис сходил в другую комнату и вернулся с самодельной тряпичной куколкой.

– Айгюль просила передать куклу человеку, для которого она сделала ее.

– Кто же этот человек? – неприязненно спросил я.

– Зульмат, бабушка Айгюль, сказала, что кукла сама найдет путь к ее новому хозяину. Зульмат – это та старуха, которая обсыпала вас огненным порошком.

– Помню, помню бабушку Зульмат! Я в нее шлангом не попал? Жаль! Честно признаюсь, в голову ей метил. Карабут, мать его! Кстати, Алексей Ермолаевич, как слово «карабут» переводится?

– Я не филолог и не переводчик с древних языков, но постараюсь объяснить значение этого многозначного слова. «Карабут» при обращении к другу и соплеменнику означает «прими тепло моего очага», то есть это приглашение погостить, остановиться на ночлег. Если девушка говорит парню «карабут», то это объяснение в любви, его можно перевести как «прими огонь моего сердца». При обращении к врагу «карабут» – это «сгори в аду!».

– Так, так, – постучал я пальцами по столу. – Старушка в гости меня не звала, в любви не объяснялась, но хочет, чтобы я ее куколку до адресата доставил. Не дождется!

– Старуха никак не могла объясниться тебе в любви. Слово «карабут» как признание в любви может произнести исключительно незамужняя девушка. Не забывай, что у маагутов женщины мужчин не выбирают. Если девушка, вопреки законам племени, рискует признаться в любви, то у нее два пути. Первый – мужчина принимает ее любовь, и они навсегда покидают племя, второй – если «карабут» остается безответным, то девушка становится изгоем и автоматически переходит на вечное проживание в семью отца. Отвергнутая женщина для маагутов – это низшая каста, переходный тип от домашнего животного к человеку.

– Мать его! – воскликнул я. – Давайте посмотрим на все со стороны. Конец ХХ века, СССР – страна победившего социализма. В кабинете известного ученого-социолога трое советских граждан с высшим образованием спокойно обсуждают дикие средневековые обычаи, царящие среди части наших советских граждан. Параллельный мир, который никто не хочет замечать. Двоемыслие в государственных масштабах! Любой советский мальчик должен пройти по установленной обществом цепочке взросления: октябренок, пионер, комсомолец, солдат Советской армии, муж, работник, пенсионер. Я должен быть комсомольцем, а для маагутов этот закон не писан – никого из них в комсомоле не ждут. Почему в одной стране одновременно существуют два параллельных мира? Неужели маагутов нельзя интегрировать в со-временное общество? Определять социальный статус девочки по стадиям полового взросления – это же дикость!

– Как ты интегрируешь маагутов в наше общество? – эмоционально возразил Погудин. – Девочка-маагутка мечтает побыстрее стать взрослой, для нее менархе – это путь наверх, в сытую благополучную жизнь. Ты в подростковом возрасте разве не хотел быть взрослым, иметь собственные деньги в кармане и поступать так, как пожелаешь? Девочка-маагутка до замужества пашет день и ночь на семью своего отца, а выйдя замуж, будет работать на свою семью. Есть разница? В семье отца она объедками со стола питается, а в своей семье вторая порция из котелка – ее. Как ты объяснишь маагутке, что вначале надо учиться, а потом работать, если она работает с пеленок? Чем громче кричит младенец – тем больше его матери подают. Как ты объяснишь мальчику-маагуту, что надо ходить в школу, если после пятнадцати лет он уже никогда больше не будет работать? Зачем ему грамотность, если весь его «трудовой стаж» гарантированно закончится на другой день после свадьбы? Есть только один путь для интеграции маагутов – забирать детей из семьи сразу же, после рождения. Кто будет это делать? Никто. У нас в стране и так детские дома переполнены, а тут еще сотни младенцев, которых ни одна мать без боя не отдаст. Так и будем жить: мы – тут, они – там, в параллельном мире. Я скажу тебе крамольную вещь: и для нас, и для маагутов будет лучше, если наши миры не будут пересекаться.