Из шпаны - в паханы - Евгений Сухов

Нырнув в ближайшую подворотню, он пошел пешком и вскоре оказался на Колычевской. Графин как раз покидал экипаж. Кабан уже стоял на мостовой, раскуривая папиросу и прикрывая ее от ветра озябшей ладонью. Рядом остановилась еще одна пролетка. Из нее появились Хлыст и Михайло Гатчинский. Наиболее авторитетная верхушка столичных «иванов» прибыла в полном составе.

Митяй внимательно наблюдал за тем, как все четверо в сопровождении пяти храпов вошли в трактир. Чья-то рука легла на плечо Митяя, но он даже не вздрогнул.

– В соседнем доме трое с обрезами, – раздался над ухом голос Жука. – Хлыст посадил. Я сам видел. Им понадобится не больше минуты на то, чтобы оказаться со стороны левого окна трактира.

– Их надо убрать, – Митяй достал из кармана «наган», проверил обойму и сунул оружие на прежнее место.

– Этим займется Бурый. Я возьму на себя тех, кого Графин оставил в Даниловском тупике.

– У Щадиловского еще двое.

– Учту. Сколько всего народу он приволок?

– А мне почем знать? – Митяй нервно дернул плечами. – Кстати, Лешего нигде что-то не видно. Это не к добру, Жук. Не нравится мне это.

– Расслабься. Рекрут знает, что делает.

– Хотелось бы верить, что так. Архангел с ним?

– Да. Они уже внутри.

– Кто еще с ними?

Жук на секунду задумался. На фоне освещенных окон трактира мелькнуло несколько теней. Какая-то темная широкоплечая фигура возникла в конце переулка и тут же исчезла.

– Там Рябой, Чиграш, Воробей и Вася-Обух. Еще три или четыре жигана, которых я не знаю.

– Почему так мало? – вскинулся Митяй.

– Рекрут так распорядился, – последовал лаконичный ответ. – Сказал, что этого хватит.

На крыльцо трактира вышел один храп, вдохнул полной грудью морозный воздух и огляделся по сторонам. Стоящих под арочным сводом Митяя и Жука он не заметил.

– Я иду туда.

Жук хотел было что-то сказать, но не успел. Митяй уже шагнул вперед и оказался в конусообразном свете уличного фонаря. Держа руки в карманах пальто, он двинулся в направлении храпа. Тот обернулся к нему лицом.

– Митяй, ты?

– Привет, Валентин.

«Иван» приблизился к собеседнику вплотную и вроде как невзначай заглянул в незанавешенное окно трактира. Все те, кого чуть раньше перечислил Жук, восседали за столом лицом к выходу. Крепкая фигура Рекрута выделялась в центре. Жиган был без «восьмиклинки», но в пальто с поднятым воротником. Обе его руки лежали на поверхности стола. В лице ни тени волнения. Напротив расположились Графин и его люди. Храпы столичных воров остались стоять чуть поодаль.

– Что-то давненько тебя не было видно, Митяй. Где пропадал-то?

– Дела. Дела у меня были. А как там?

– Порядок, – храп счастливо осклабился. – Щас начнем. Я как раз нашим сигнал подать должен.

Митяй поднялся на крыльцо и оказался слева от парня. Одно резкое, едва уловимое движение, хруст позвонков, и паренек безвольно свалился к ногам Митяя. «Иван» толкнул дверь и вошел в трактир.

Графин обернулся первым. Удивления в его глазах не было. Присутствие Архангела по правую руку от Рекрута уже сказало ему о многом.

– Иуда, – почти беззвучно шепнули его губы.

Митяй оставил это обвинение без внимания. Он коротко кивнул Рекруту и тут же получил кивок в ответ. Лицо Кабана покрылось мертвенной бледностью. До него первого дошел смысл этих молчаливых сигналов. Те, кто готовил ловушку, сами угодили в западню. Кабан легонько толкнул Графина локтем в бок. Тот снова повернулся лицом к Рекруту.

– И это все, что ты можешь сказать?

Двое храпов встали по обе стороны от Митяя. Хлыст чуть подался назад вместе со стулом и вроде бы незаметно уронил правую руку себе на колени. В действительности это движение было замечено всеми. Рябой криво ухмыльнулся. Архангел выразительно поцокал языком.

– А чего еще ты хочешь, Графин? – Рекрут пустил в потолок густую струю дыма. – Кто не с нами, тот против нас. Третьего не дано.

– Дано, – на лбу у Графина выступили крупные капли пота. С появлением Митяя он явно занервничал. – Нейтралитет.

– Никакого нейтралитета, – жестко отрубил Рекрут. – Этот город будет принадлежать жиганам. Он будет принадлежать мне. Старые традиции умерли. Пора с этим смириться. На обломках былой системы мы построим новую. Вопрос только в том, найдется ли для тебя местечко в этой системе.

Графин покачал головой.

– Ты – наглый сукин сын!

С улицы донеслись отдельные одиночные выстрелы. Митяй вынул руки из карманов.

– А ты – покойник, Графин, – спокойно изрек он.

Хлыст выхватил револьвер. Архангел опередил его на долю секунды. Грохнул выстрел, и Хлыст опрокинулся на пол. Митяй схватил за волосы двух храпов и одним резким движением столкнул их лбами. Оба плавно осели к его ногам. «Наган» Рекрута взвился в воздух. Его примеру последовали и все остальные. Загрохотали выстрелы...

Вспышка, и рухнул под стол Кабан! Еще вспышка, и пуля ударила в грудь Архангела! Бах! Разнесло голову в клочья Рябому! Бах! Отлетел к стене еще один из пришлых храпов! Бах! Воробей схватился за разорванный живот, пытаясь в отчаянной попытке запихнуть обратно вываливающиеся внутренности...

Одна из пуль обожгла Рекруту правое плечо. Жиган упал на одно колено, перехватил «наган» левой и попытался поймать на мушку метнувшегося в сторону оконного проема Графина. Спустил курок. В отличие от Резо, Рекрут не славился одинаково точной стрельбой с обеих рук. Достать Графина не удалось...

Михайло Гатчинский резко крутанулся на каблуках, спасаясь от пули, пущенной Чиграшом, но почти в ту же секунду грянул выстрел Митяя. У Михайло правый бок вспыхнул, как от удара крапивой. В голове помутилось, и уркаган почувствовал, как пол ускользает у него из-под ног. Митяй вторично спустил курок. Пуля вонзилась Гатчинскому в лицо. Он упал. Из-под тулупа Михайло выскользнула финка, со звоном брякнулась на пол...

Бах! Бах! Бах!

Ни один из выстрелов не настиг Графина, когда он плечом высадил стекло и вывалился из трактира на улицу. В помещение ворвался морозный воздух. Рекрут вскочил во весь рост. Один из лежащих на полу храпов слегка приподнялся и, превозмогая боль в раненой ноге, прицелился казанскому жигану в грудь. Бах! Пуля разорвала отворот пальто, но не задела самого Рекрута. Жиган резко развернулся и всадил в раненого три пули подряд. Чиграш уже стоял на фоне окна и безостановочно палил в ночь.

– Я не вижу его! Черт! – он в два быстрых приема сменил обойму. – Вот сукин сын! Хоть глаза коли!

– За ним!

Рекрут отпихнул подельника, сбил рукояткой «нагана» торчащие в раме рваные клочья стекла и прыгнул в проем. На подоконнике осталась кровь. Чиграш последовал за предводителем. Митяй предпочел покинуть трактир через дверь.