День джихада - Александр Щелоков

— Это каким же образом? — возмутился Бражников.

— По случайному совпадению. Вы инициировали электронный замок в своей машине. А взрыв по показаниям свидетелей, последовал сразу за сигналом охранной системы.

— Я это тоже заметил, но оба события как-то не связал воедино…

— Тем не менее, придется у вас попросить электронный ключ на экспертизу. Его вам, естественно, возвратят. Вместе со справкой, что машина повреждена взрывом, а не в результате вашей ошибки на дороге…

Опросив еще несколько человек, назвавшихся свидетелями, и ничего нового не узнав, Ярощук и Карпенко осмотрели собранные в пластиковые пакеты, «вещественными доказательствами», как они именуются на юридическом языке.

В какой-то момент капитан Карпенко посмотрел на бетонный козырек, нависавший над входом в универсам. Подумал и сказал:

— А пожалуй, я туда заберусь.

Ярощук бросил взгляд вверх.

— Ты думаешь, стоит?

Они хорошо понимали друг друга.

— Где наша не пропадала!

Карпенко прошел в универмаг. Спустя короткое время, «секьюрити» «Перекрестка» в форменном костюме с желтой нашивкой на нагрудном кармане открыл ему окно. Карпенко выбрался на козырек.

Ярощук наблюдал за его действиями снизу.

— Ничего?

— Кое-что…

Карпенко что-то поднял с бетона положил в полиэтиленовый пакет. После чего вернулся к открытому окну.

Вскоре он уже был внизу. Сунув руку в перчатке в пакет, он извлек обрывок джинсовой ткани, перепачканной кровью. Это была часть бокового кармана брюк убитого взрывом человека.

— Что там? — спросил Ярощук.

— Сейчас глянем.

Карпенко сунул два пальца внутрь кармана, вывернул его наизнанку и достал оттуда прямоугольную карточку с фотографией, закатанную в прозрачный пластик…

— Подполковник Ярощук? Алексей Николаевич? — от группы оперативников Федеральной службы безопасности отделился человек, такой же безликий, как и его коллеги. Только по голосу и уверенности, с какой он держался, можно было догадываться, что он здесь старший. Мужчина держал в руке раскрытую трубку мобильного телефона. — Это вас. Генерал Куликов.

Ярощук взял трубку без особой охоты.

— Слушаю, товарищ генерал.

Громкий и хорошо узнаваемый голос начальника Главного управления был по-командирски строг и требовал беспрекословного подчинения.

— Ярощук, сворачивайся! Мы тут взвесили и решили; пусть это дело ведут соседи. Ты меня понял? Закрывай все и возвращайся.

— Ефим Лукич, — Ярощук пытался хотя бы узнать, что случилось. На лишнюю работу он никогда не напрашивался, но и бросать начатое не любил. — Мы только начали, хотелось бы понять…

— Вот и отлично, — генерал, похоже, не собирался давать объяснений.

— Раз только начал — не жалко и бросить. А понимать тебе незачем.

Связь прервалась.

Ярощук вернул трубку владельцу. Посмотрел на него и кивнул, обозначая согласие.

— Нет, так нет. Мы уезжаем.

— Что-нибудь интересное нарыли? — ревниво спросил конкурент, который так и не захотел представиться Ярощуку. — Давайте сюда, приобщим к делу.

— И рад бы, — ответил Ярощук, — да ничем помочь не сможем. Пусто-пусто, — он открыл ладони собеседнику: вот, мол, глядите.

Не прощаясь, Ярощук повернулся и отошел к Карпенко.

— Вещдок не отдаем. Надо кое-что проверить. Соседи зашевелились, значит, что-то унюхали. Попробуем и мы, как ты думаешь?

— Согласен, — сказал Карпенко.

Пластиковая карточка, которую обнаружил Карпенко на козырьке универмага, была пропуском-вездеходом, при предъявлении которого служба автомобильной инспекции не имела права задерживать водителя, даже если тот совершил наезд на пешехода. Серьезный документ. Ко всему на нем значилось: «Подполковник Артемьев», без указания к каким войскам или формированиям собственно он принадлежит. Короче, что-то темное таилось в этой истории со взрывом, а Ярощук, вместо того, чтобы отступиться от дела, опасного даже на взгляд его начальства, решил искать неприятности на свою задницу.

Располагая номером подозрительной машины, Ярощук выяснил адрес ее владельца. Им был некто Казбек Исрапилов московский предприниматель, чеченец по происхождению.

Вечером того же дня при въезде в кооперативный гараж на улице Зорге Исрапилов был задержан. При обыске у него изъяли пистолет «ТТ» и две снаряженные обоймы. В машине, в водительском «бардачке», лежала граната РГД-5 с ввернутым взрывателем. Помимо паспорта советского образца в кармане Исрапилова находилась пластиковая карточка с цветной фотографией владельца, на которой значилось, что предъявитель документа является сотрудником службы шариатской безопасности республики Ичкерии.

— Что такое «шариатская безопасность»? — спросил Ярощук, проглядев документ.

— Это правительственный орган республики Ичкерия.

— Он входит в состав российского МВД или ФСБ?

— Э! — Исрапилов сделал кислую мину. — Республика Ичкерия — государство самостоятельное.

— Василий, — сказал Ярощук, обращаясь к Карпенко, — занеси в протокол, что подозреваемый, задержанный с оружием, признал свою принадлежность к иностранному государству. Это дает нам право рассматривать его как диверсанта…

Исрапилов, маленький живчик с черной трехдневной щетиной на впалых щеках, держался с удивительным нахальством и нескрываемой наглостью.

— Ты думаешь, что меня поймал? — Он смотрел на Ярощука и улыбался, открывая ровные белые зубы. — Пистолет, патроны — это нарушение закона?

Исрапилов говорил, а с его лица не сходила усмешка. Такое бывает у неопытных игроков в преферанс или покер, когда на руках у них карта с откровенно хорошими шансами на выигрыш. Значит, чеченец что-то держал в рукаве и надеялся в нужный момент шлепнуть свой козырь на стол.

Но Ярощук понимал, что пока о задержании не стало известно, преимущество на его стороне, и это следовало как можно полнее использовать в своих интересах.

Ярощук отвел в сторону Карпенко и дал ему указание:

— Отвези этого типа в какое-нибудь отделение милиции и упрячь до утра. Нельзя позволить ему связаться с кем-то из своих.

— Сделаю. Я его засуну к Ивану Багаеву. У него под Грозным в прошлой войне убили брата. Уж он-то этого Исрапилова упрячет как надо.

Отправив Карпенко с задержанным чеченцем, Ярощук тут же позвонил старому приятелю из Главного разведывательного управления полковнику Георгию Бойко.

— Жора, ты еще не охладел к путешествиям по Кавказу?