Любовь наотмашь - Алиса Корсак

Начался показ. Под бравурную музыку на подиум выскочил сам Вильгельм Лойе, щупленький, невысокий парнишка, для подающего надежды модельера одетый слишком скромно, если не сказать просто – в черную водолазку и джинсы. И никаких тебе фенечек и финтифлюшек, пестрых шарфиков и вычурных рубашечек, так горячо любимых его коллегами по цеху. Клима это удивило и заинтриговало. На какое-то время он даже забыл про Алису.

Паренек толкнул короткую вступительную речь. Говорил он на удивление складно – еще одно очко в его актив. Клим терпеть не мог косноязыких недоучек из бомонда. Человек разумный должен уметь складно излагать свои мысли, на то он и венец эволюции.

Вильгельм Лойе тем временем закончил свое выступление, сдержанно поклонился почтенной публике. Публика вяло поаплодировала. Эту капризную даму складными речами не проймешь, ей подавай зрелища…

Модельер как-то сразу ей понравился. Симпатичный парнишка, совсем молоденький, еще не испорченный славой и вниманием. Видно, что он сильно волнуется, но держится молодцом, говорит красиво и искренне. Может быть, она не зря пришла на показ?…

Вильгельм Лойе был гением – Алиса поняла это сразу, как только по подиуму заскользили манекенщицы. Да, это был стиль «милитари», и цвет «хаки» тут был явным фаворитом, но Вильгельму Лойе удалось неосуществимое. В своих моделях он совместил агрессию и невероятную женственность, превратил унылую избитую тему в самую настоящую феерию. Как жаль, что здесь нет Зинон! Зинон бы оценила показ по достоинству. Даже несмотря на свою неистребимую любовь к черному.

Показ закончился, зал взорвался аплодисментами. Несомненно, это был успех. На подиум вновь вышел Вильгельм Лойе, взволнованный, с сияющими глазами. Он сумел создать чудесную коллекцию, но еще не научился почивать на лаврах со сдержанной снисходительностью мэтров. Мальчик радовался так искренне, что даже Алиса, не склонная в последнее время к сантиментам, поймала себя на том, что улыбается. Такому талантливому человеку, как Вильгельм Лойе, можно простить многое, даже его ужасный псевдоним. Нужно сделать все возможное, чтобы заполучить эту коллекцию максимально быстро, опередить конкурентов.

Алиса заставляла себя думать о работе и не замечать сидевшего напротив Панкратова. Она даже ни разу не взглянула в его сторону. Ну, может быть, один-единственный разочек, просто, чтобы убедиться, что он ей не примерещился. Убедилась – не примерещился. А вот кресло рядом с ним пустовало. Странно, куда же подевалась его сердечная подруга?

Добраться до Вильгельма Лойе оказалось неосуществимой задачей, сразу после показа его плотной стеной окружили желающие пообщаться с новорожденным чудом. От вспышек фотокамер рябило в глазах. Алиса подумала и решила не брать эту стену штурмом, отошла в сторонку, пригубила шампанское. Она не станет суетиться. Главное – она в числе самых первых узнала, что на небосводе российской моды взошла новая звезда, а о делах можно будет поговорить с представителями Вильгельма Лойе завтра. Можно самой, а можно выслать на переговоры тяжелую артиллерию в лице Ольгерда. От Ольгерда не уходил еще ни один договор.

Алиса почувствовала, что на нее смотрят, обернулась. Клим Панкратов не принимал участие в чествовании новорожденной звезды. Он потягивал шампанское и разглядывал Алису – нагло, бесцеремонно. Она сжала бокал, от напряжения по руке пробежала судорога. Как он смеет пялиться на нее?! После того, как он поступил с ней и Зинон, он должен обходить их за километр. Он вообще не смеет попадаться ей на глаза! Жадный, бездушный ублюдок! Алиса отвернулась. Климу Панкратову нет места ни в ее жизни, ни в воспоминаниях. Его нет, он не существует.

На подиум вышла худенькая девушка, почти девочка. Еще одна восходящая звезда, только на сей раз эстрадная. Зазвучала музыка, девочка запела. Голос у нее был не то чтобы очень сильный, но приятный, задевающий какие-то потаенные струны в душе. Алиса постояла, послушала песню и решила, что пора уходить. Самое главное она узнала, коллекцию увидела, а все эти светские пляски не для нее. Уже поздно, а завтра рано вставать…

Никто не заметил, когда все началось. Дым, заклубившийся по подиуму, сначала приняли за спецэффект. Клим еще подумал, что это не слишком удачно в условиях замкнутого пространства. А потом девочка-певица зашлась кашлем. Потянуло гарью…

Только когда заполыхал тяжелый бархатный занавес, отгораживающий зал от раздевалки для моделей, и раздался испуганный женский визг, люди поняли, что начался пожар.

Огонь распространялся стремительно: он с невероятной скоростью пожирал занавес, полз к гипсокартонному потолку. А под потолком уже сизым облаком клубился дым. А за занавесом уже вовсю бушевало пламя…

Началась паника. Все как-то внезапно осознали, что оказались запертыми в подземной ловушке, выход из которой только один – через стилизованную под люк дверь, вверх по узкой лестнице.

Это было жутко. Люди не должны вести себя как дикие животные – так думал Клим раньше, до того, пока своими глазами не увидел, как паника засасывает всех в свое жерло, перемалывает, выплевывает искореженные тела. Люди обезумели, ужас сорвал с них тонкую шкурку цивилизованности. У двери началась драка. Бои без правил не шли с ней ни в какое сравнение. Клим видел, как старичку в щегольском костюме раскроил голову его же юный друг. Старичок рухнул на пол и тут же исчез под грудой навалившихся сверху тел.

Это было похоже на живой клубок: руки, ноги, головы… Клубок находился в постоянном движении, он орал десятками голосов, и он перекрыл единственный путь к отступлению.

А огонь уже перебирался на стены, с жадным урчанием пожирал бархатную обивку подиума. Дым спускался все ниже и ниже, и с каждой минутой дышать становилось все тяжелее.

В этот момент Клим вспомнил об Алисе и смертельно испугался, что она может быть уже в центре орущего «клубка» и тогда он просто не сможет ее оттуда выдернуть. Дымовая пелена становилась все плотнее, Клим бросился к двери…

Он уже потерял надежду, когда – слава тебе, Господи! – увидел Алису. Алиса не паниковала, у нее просто не было времени на панику. Она пыталась сбить пламя с девочки-певицы. На девочке горела одежда, синтетическая юбочка плавилась и дымилась. Девочка заходилась криком, а Алиса пыталась затушить пламя голыми руками…

Клим сорвал с одного из столов скатерть, оттолкнул Алису, повалил девочку на пол, сверху набросил скатерть, загасил огонь.

– Клим, что нам делать? – Алиса сжала его руку, требовательно заглянула в глаза. – Мы все сгорим, да?

– Не говори ерунды! – рявкнул он и закашлялся.

– Дверь заблокирована. – Она так и не выпустила его руку.

– Есть окна, – прохрипел Клим сквозь кашель.

– На окнах решетки!

– Может быть, где-то тут запасной выход? Помоги мне! – Клим взвалил на плечо девочку, огляделся: в дальнем конце зала была неприметная дверь. – Давай туда! Скорее!

За дверью оказалась маленькая кладовка: ряды ящиков и картонных коробок вдоль одной из стен, зарешеченное окошко под самым потолком. Вот тебе и «Блиндаж», мать его!…