Самозванцы - Сантьяго Гамбоа

— Вы, вероятно, в курсе, какому риску подвергаетесь, если это сделаете, — сказал посол. — Китайское правительство весьма озабочено этой проблемой. Но есть кое-что еще. Если я задаю вам этот вопрос, то лишь потому, что — не знаю, известно вам об этом или нет, — в настоящее время существует тайное общество, которое заявляет права на наследие Боксеров.

— Известно, ваше превосходительство, мне об этом известно, — осторожно подтвердил Гисберт, понимая, что должен взвешивать каждое слово. — Этот деликатный момент я также должен буду включить в свое исследование, хотя он и находится в стороне от моего главного интереса.

— В этом сложность вашего исследования, — продолжал посол. — Вам следует знать, что здесь замешаны многие люди из самого правительства и что если дело дойдет до крайности, мы можем получить проблемы дипломатического характера. Я знаю, что смотрю слишком далеко вперед, но признайтесь, вы ведь понимаете, что одна из наших первоочередных задач в этой стране — это укрепить присутствие и влияние Германии в Китае. Вы, возможно, не в курсе огромных рыночных возможностей, которые открываются на сегодняшний день в этой стране. Деловые круги Германии прилагают чрезвычайные усилия, чтобы выиграть буквально сантиметры в конкуренции с бизнесменами Соединенных Штатов, Франции, Японии и других азиатских стран. Китай времен Мао похоронен, профессор, эта страна через десять лет будет экономически развитой державой. Я не знаю, как они этого добились. Иногда я даже верю, что здесь сработал коммунизм.

— Согласен с вами, ваше превосходительство, — отозвался Гисберт.

— Но я не собирался читать лекцию по экономике — знаю, что вы очень хорошо осведомлены на этот счет. Я говорю это вам потому, что, если ваше исследование затронет какую-нибудь больную точку, мы можем потерять часть влияния. Повторяю: я отдаю себе отчет в том, что несколько преувеличиваю, но предпочитаю, чтобы вы были в курсе. Я предпочитаю знать, что у нас с вами был этот разговор. Китайское правительство очень обидчивое и, как бы мала ни была обида, если она все-таки будет, они способны разрушить все и заставить нас начать с нуля.

— Благодарю за откровенность, ваше превосходительство, — сказал Гисберт. — Я лишь могу просить вас о том, чтобы вы поверили, как вы уже это сделали, в мою профессиональную и научную компетентность. Хочу, чтобы вы, кроме того, знали, что я — один из тех людей, которые восхищаются китайской культурой и уважают ее. Тот факт, что я посвятил свою жизнь ее изучению, подтверждает это. В моей работе не будет ничего, что могло бы оскорбить китайскую сторону или быть неверно истолковано. В этом я могу вас заверить.

— Я не сомневался, профессор, поэтому чувствовал, что могу говорить начистоту. Еще кофе?

— Нет, ваше превосходительство, спасибо.

Гисберт встал и убрал письмо в карман пиджака. Они направились к двери.

— Вы были очень любезны, ваше превосходительство. — И Клаус пожал его руку.

— Могу ответить вам тем же, профессор, — сказал посол. — Да, и еще кое-что, так, одна маловажная деталь. Площадь Тяньаньмэнь. Вы помните, история со студентами… Лучше не упоминать об этом, вы понимаете меня? Сегодня все мы смотрим в будущее. Мы, немцы, знаем, как важно оставить прошлое позади.

— Именно так, ваше превосходительство, именно так.

Гисберт вышел на улицу; голова у него немного кружилась, но он был доволен, что в кармане лежит то, что ему нужно. Его секретарша, должно быть, уже отправила факс, так что он мог сразу идти в посольство Франции.

Атташе по культуре вышел в приемную, чтобы принять профессора. Ожидая, Гисберт не обратил внимания на то, что кто-то за окном несколько раз сфотографировал его.

— Извините за промедление, — сказал чиновник, — но дело в том, что в настоящее время мы чрезвычайно заняты.

— Понимаю, не беспокойтесь.

В кабинете Гисберт вручил ему письмо из посольства Германии. Ему было объявлено, что документы, отправленные секретаршей, уже пришли.

— У меня для вас отличная новость, профессор: с сегодняшнего дня вы можете работать в архиве.

— Какая удача, — сказал Гисберт. — Так быстро пришел ответ из французского министерства иностранных дел?

Чиновник переложил прядь волос на макушку, прочертив темную линию на поверхности своей лысины.

— Ну, видите ли, — сказал он, — дело в том, что в отношении некоторых тем, если есть официальные письма, имеющие большой вес, — а таков ваш случай, — мы можем ускорить обычную процедуру. Но только, естественно, в отношении некоторых прошений.

— А, в таком случае я очень рад.

— Единственное наше условие, профессор, — продолжал чиновник, — во время ваших визитов в архив вас будет сопровождать сотрудник посольства. Это исключительно вопрос формальности, которой мы не можем пренебречь.

Гисберт Клаус был несколько озадачен. Ему не доверяют? В любом случае такое условие было лучше, чем ничего, поэтому профессор согласился, снова поблагодарив чиновника.

Полчаса спустя он ехал в библиотеку французской католической церкви в автомобиле посольства Франции. Очевидно было, что его держат под надзором, но Гисберт сказал себе, что ему нечего скрывать.

Его снова поразила архитектура: увидев здание, Гисберт подумал, что ничто не наводит на мысль о том, что здесь религиозное учреждение. Если не считать маленького бесцветного креста, постройка больше напоминала какой-то цех, промышленное сооружение. В дверях их встретил священник и провел непосредственно в архивный зал, в заднюю часть дома. Проходя по внутреннему дворику, Гисберт услышал, как церковный хор поет мессу. Пахло ладаном, гнилыми цветами, сыростью.

Архив оказался помещением с двумя нефами, стены были сплошь покрыты полками. Два священника в сутанах и три молодых послушника работали, обложившись папками. Они переписывали начисто даты и номера, по которым классифицировался архивный материал. В воздухе было полно пыли. Через слуховое оконце в глубине одного из нефов проникал свет. Шаги отдавались эхом.

— 1900 и 1901 годы? — спросит один из священников. — Да, проходите сюда. Они там, в глубине.

На полках с материалами, относящимися к этой дате, номера были написаны по-китайски.

— Все здесь, — сказал священник. — Вы ищете что-нибудь особенное?

— Вообще-то не совсем, — ответил Гисберт. — Я хотел бы посмотреть немного наугад, если это возможно.

— Разумеется, — сказал монах, — только я не смогу вам помочь. Если найдете что-то, что вас заинтересует, пожалуйста, позовите меня. Я обязан записывать в журнал изучаемые документы.

Гисберт посмотрел на священника и краем глаза — на своего спутника.

— Не беспокойтесь, я дам вам знать, как только найду что-либо интереснее для моего исследования.

Гисберт снял пиджак, повесил на спинку стула и начал одну за другой изучать папки с этого бесконечного стеллажа. Его спутник, молодой француз, занимавший в посольстве должность третьего секретаря, уселся на стул и стал наблюдать.