Алекс Верус. Бегство - Бенедикт Джэка

…насыщенные предметы, способные исполнять желания, называются «обезьяньими лапами», причем независимо от их внешнего вида. Их магия действует как не озвученный вслух контракт; обыкновенно исполняется от трех до семи желаний.

Сначала создается впечатление, что желания идут на благо тому, кто их загадал. Но вскоре ситуация меняется, и хозяин артефакта оказывается в ловушке. Каждое реализованное желание ведет к тому, что «обезьянья лапа» приобретает все бо́льшую власть над своим владельцем и вскоре начинает искажать желания, сперва незначительно, затем – кардинально.

К сожалению, у обладателя «лапы» создается впечатление, что единственный способ избежать дальнейших проблем заключается в том, чтобы снова воспользоваться «лапой». Однако каждое последующее желание приводит к новым бедствиям, а заканчивается все гибелью обладателя.

Хотя «обезьянья лапа» является олицетворением зла, ее действия подчиняются четким правилам. Первое и главное: артефакт не может заставить своего обладателя принять контракт. «Лапа» способна уговаривать, искушать, но те, у кого совесть чиста, находятся вне опасности. Тем не менее по прошествии времени хозяин «лапы» должен добровольно и сознательно признать власть насыщенного предмета, который к тому моменту уже привязал к себе владельца.

Добавим, что «обезьянья лапа» выполняет желание буквально. Это заставило многих поверить в то, что умелый и скрупулезный пользователь может потребовать от «лапы» выполнения дополнительных желаний, но подобные случаи крайне редки.

Последняя книга оказалась даже не книгой, а тонкой тетрадкой, исписанной от руки (я обнаружил ее в букинистическом отделе). Я пролистал ее и понял, что в ней приводится бессвязный набор фактов. Добравшись до середины очередного раздела, я внезапно осознал, что это именно то, что нужно, и начал внимательно читать раздел с самого начала.

Пожалуй, «обезьянья лапа» является самым древним артефактом. Ее происхождение неизвестно, хотя многие мастера изготовляли ее уменьшенные копии в тщетной попытке воспроизвести ее могущество.

«Обезьянья лапа» исполняет желания с очень немногими ограничениями, а то и вовсе без них. Некоторые утверждают, что желания следуют определенным жестким правилам. Они ошибаются. «Лапа» наделена сознанием и обладает свободой воли. Именно «лапа», а не ее человек, определяет, как выполнить желание и стоит ли потакать страждущему. Обладатель, возомнивший, что «лапа» ему подчиняется, на собственном опыте с горечью убеждается в обратном.

Бездействующая «лапа» пребывает в спящем состоянии. В такие периоды артефакт интуитивно выбирает себе безопасное место или человека, у которого он может «отдохнуть». Вероятно, такой «хозяин поневоле» может даже рассчитывать на защиту со стороны «лапы» (возможно, артефакт предпочитает не вредить тем, кто не использует его силу, а возможно, он просто не хочет кусать руку, которая его кормит, – истинная причина поведения «лапы» теряется в далеком прошлом).

Кроме того, у «обезьяньей лапы» нет привычки объяснять свои действия, и она редко оставляет живых свидетелей.

Раздел закончился. Я дважды перечитал его и откинулся на спинку кресла. Последний абзац вселил в меня беспокойство. Хозяин поневоле…

Теперь оставалось сделать соответствующие выводы. И весьма неутешительные.

Привязанная или свободная, ограниченная или безграничная, злобная или нейтральная: во всех книгах предлагалась своя интерпретация, и поскольку не было возможности определить, какая из них соответствует действительности, особого толка от них не было. Сходились все источники лишь в одном: «обезьянья лапа» крайне опасна. Но я и так это знал.

Подойдя к окну, я окинул взглядом Кэмден.

В полдень было пасмурно, но потом облака рассеялись, и сейчас небо приобрело глубокий синий оттенок. Близились сумерки, но янтарные солнечные лучи еще озаряли крыши домов, отбрасывающих ломаные тени.

В оконных стеклах мерцали солнечные блики, но я знал, что вскоре стемнеет и на Лондон опустится ночь. И вот тогда повсюду зажгутся фонари…

Я отвернулся от окна: на душе у меня по-прежнему скреблись кошки. Чувство тревоги только возросло. В чем же дело?

Я выполнил задание на Белфаса и потрудился на славу. Конечно, от меня скрыли некоторые подробности, зато Рэйчел и Пепел уже выведены из игры.

Ночное сражение, за которым я наблюдал, меня совершенно порадовало, но у меня не было особого выбора – ведь я сделал то, что требовал Белфас.

Быть может, всему виной Лона и «обезьянья лапа»? Подумав хорошенько, я пришел к выводу, что это не так. Изучение артефакта ничуть не улучшило мое настроение, да и проблема явно крылась в чем-то другом.

Точнее, во мне самом.

Я ничего не понимал, а мы, прорицатели, одинаковы: хотим знать все и сразу. А я успел увидеть лишь разрозненные обрывки, и этого мне было недостаточно.

Мне нужно состыковать их между собой и быстро собрать пазл.

Покушения, Белфас, Рэйчел и Пепел, Арахна…

Начнем с начала. Что имеет ко мне непосредственное отношение?

Четыре покушения.

Конструкция в магазине.

Снайпер в Хэмпстед-Хит.

Пепел, спаливший квартиру Меридит.

Киллер-подрывник на заводе.

Кто-то жаждет моей смерти. Но почему? Кому я перебежал дорогу?

Очевидное объяснение: я устранил конструкцию. Я помешал Рэйчел и Пеплу расправиться с Меридит, и они незамедлительно переключились на меня.

Снайпер и подрывник пытались убить меня, но я уцелел, поэтому Пепел попытался расправиться со мной и Меридит самостоятельно.

Но я прекрасно запомнил прощальный взгляд Пепла, которым он проводил нас с Меридит, когда вломился в ванную комнату.

Я наморщил лоб. Пепел смотрел мне вслед…

Что-то не давало мне покоя. Но что?

Методы покушений. Они не вязались между собой. Конструкция и огонь – грубые силовые магические приемы. Снайпер и подрывник использовали современные технологии, точные и смертоносные.

И я ни разу не видел, чтобы Рэйчел или Пепел пользовались оружием. Подобно большинству из нас, они практически во всем полагаются исключительно на магию. Если бы они захотели моей смерти, они бы или прислали конструкцию, или выполнили грязную работу сами, прибегнув к магическим навыкам.

Впрочем, спешить с выводами еще рановато. Логично предположить, что за нападениями стояли одни и те же люди.

Рэйчел и Пепел хотели меня убить…

…верно?

И я опять вспомнил выражение лица Пепла, когда он увидел меня в квартире Меридит, его изумленный взгляд. Странно как-то…

Ведь если Пепел действительно намеревался спалить меня дотла, почему он остановился в самый последний момент?