Дневник покойника - Андрей Троицкий

– Не могу, не имею такого права. – Плющ выплюнул окурок. – Теперь я привлеку тебя к ответственности как соучастницу убийства и грабежа. Хочешь знать, что случилось ночью? Слушай. Твои друзья уговорили водителя заночевать в степи. Они развели костер, поели. Потом напали на водителя, убили его. Но неподалеку ночевали местные парни Василий Чалый и Миша Овчинников по прозвищу Могила. Он был неразговорчивым человеком, за это и получил свое прозвище. Чалый и Могила пошли на звук выстрелов. Завязалась перестрелка. В итоге убиты некий Попович, водитель и двое наших парней. Радченко обобрал мертвецов, сжег «Урал» и удрал.

– Слушайте, это из области фантастики, – сказала Дорис. – Просто ерунда…

– Ерунда? Трупы тоже ерунда? – сверкнул глазами Плющ. – Мы будем искать этого юриста, найдем и привезем сюда. Живого или мертвого. Но до тех пор, пока не окончены поиски, будешь жить в том доме, где ночевала. Тебе запрещено выходить за пределы двора. Попытаешься сбежать – догоню и помещу в изолятор временного содержания. Тот самый каменный сарай на окраине поселка. На одной половине лежат трупы, что подобрали в степи, на другой – ждут отправки в район два конокрада. Вот с ними и будешь сидеть. В первую ночь они тебя изнасилуют, а потом отвернут голову. Такие уж они ублюдки.

– Вы не имеете права! Я гражданка…

– Хорошо. Тогда запру тебя там, где жмурики лежат. Узнаешь, как пахнет падаль… Все, иди, не мозоль мне глаза.

Дорис вышла за порог, вытерла слезы. Она не знала, что делать дальше, у кого искать защиты.

Весь вчерашний день Радченко просидел в душном доме, опасаясь выходить на улицу. И не напрасно. Ближе к обеду сквозь пыльное стекло он увидел, как по улице промчался полицейский «уазик». В это время из-за занавески вышла жена хозяина дома Дрима, одетая в наглухо застегнутый халат. Лицо у нее было вытянутое, бледное, глаза безжизненные, пустые и темные.

– Это тебя ищут? – спросила она.

– Наверное, – кивнул Радченко.

Дрима принесла воды из колодца, а потом направилась к центру поселка, в контору, где работала ее знакомая. Вернулась, когда стало темнеть, держа в руке краюху хлеба, завернутую в газету. Развела в самодельной печке огонь, заварила чай и, присев к столу, рассказала, что полицейский по фамилии Плющ собрал возле клуба все население поселка и обратился к людям. Заявил, что объезжает на машине все окрестные деревни и стойбища пастухов. Не по своей воле, конечно, а по важным и неотложным делам службы. Что где-то в степи скрывается опасный преступник, убивший местных жителей: водителя грузовика и двух добровольных помощников полиции. И еще проезжего гражданина, некоего Поповича, который находился в здешних местах в командировке. Все убитые ограблены. Преступления совершены с особым цинизмом и нечеловеческой жестокостью. Один из добровольных помощников полиции зарублен тесаком, второй застрелен почти в упор, а бедняга командированный сожжен заживо на костре.

В этом месте рассказа Плющ, говоривший просто и складно, чуть не заплакал, голос задрожал. Справившись с волнением, он добавил, что полицейские помощники были хорошими людьми. И тот приезжий тоже прекрасный человек и семьянин. Но вот горький итог: дети никогда не увидят своих отцов, а жены не обнимут мужей.

В этом месте Дрима трижды перекрестилась. Еще Плющ сказал, что силами здешней полиции и пастухов организованы поиски жестокого убийцы, уже есть кое-какие результаты. Удалось выяснить, что бандита зовут Дмитрием Радченко, кличка Адвокат. Преступник матерый, опытный, наверняка хорошо знает местность, иначе не смог бы действовать так уверенно. Видимо, убийца передвигается ночами, отдыхает днем в пещерах и оврагах. До здешних мест он едва ли успел дойти, слишком далеко. Но в ближайшие двое суток этот выродок рода человеческого может нагрянуть и сюда. На вид ему лет тридцать с небольшим, рост выше среднего, волосы русые, коже белая, незагорелая. Эта примета очень важна. Все граждане, имеющие ружья, должны почистить их и зарядить. Можно стрелять в бандита сразу, без разговоров и предупреждений. Такого не жалко. Разговаривать с ним не о чем, живой он никому не нужен. Тому, кто подстрелит Адвоката, местная полиция выделит из своих фондов премию – некоторую сумму деньгами, а также чаем и макаронными изделиями в размере пяти килограммов. Закончив выступление, Плющ еще около часа торчал в конторе. Пил чай и ел покупную колбасу, потом сел в машину и отчалил.

– Грустно, черт побери, – сказал Радченко, выслушав рассказ женщины. – Грустно узнавать цену своей жизни. Раньше я по наивности думал, что человеческая жизнь бесценна. А теперь знаю реальную цену – немного денег, немного чая и пять килограммов макаронных изделий… Д-а-а, ведь это совсем недорого.

– Теперь тебя все ловить будут, – сказала Дрима. – Уезжать надо.

– Куда же я теперь уеду? – Радченко порезал хлеб и стал его жевать. – Без той американки, про которую я рассказывал, я вернуться никак не могу.

– Может быть, она уже в Москве, – покачала головой Дрима. – И ты уезжай ночью, а то убьют.

– Значит, надоел я тебе? – улыбнулся Радченко. – Прогоняешь?

– Живи, – ответила Дрима. – Мне лучше, когда есть с кем поговорить. Только днем из дома не выходи.

На город опустился теплый синий вечер. Юрий Семенович Полозов в ожидании важного гостя проторчал на улице полчаса. Он тяжело вздыхал, поминая московские пробки самыми неприличными словами, но не уходил, твердо решив встретить клиента непременно тут, во дворе юридической фирмы. В знак особого уважения и личной симпатии.

Такси наконец подъехало, Юрий Семенович поспешил распахнуть заднюю дверцу. Дэвида Крафта он видел только на фотографиях неважного качества. На одном снимке Крафт поливал из шланга газон возле дома, на другом сидел за рулем машины и улыбался. Полозов почему-то решил, что это человек небольшого роста и весьма миниатюрного телосложения. Но Крафт оказался высоким сухопарым мужчиной средних лет без намека на живот. По улыбке и крепкому рукопожатию можно догадаться, что он посещает тренажерный зал не реже двух раз в неделю и никогда не имел или давно избавился от вредных привычек. Лицо простое, но по-своему привлекательное. Он был одет не в английский костюм, а в голубые джинсы, белую рубашку навыпуск и коричневый твидовый пиджак; на ногах поношенные мокасины, а на запястье левой руки недорогие часы.

Полозов отметил про себя эти мелкие детали и подумал, что человек, имеющий капитал и довольно высокое общественное положение, мог бы одеваться несколько иначе. Для начала неплохо выбросить хотя бы эти часы. Он открыл перед гостем входную дверь и показал рукой, в каком направлении следует двигаться. Крафт быстро дошагал по коридору до приемной, вошел в кабинет и, не дожидаясь приглашения, присел в кресло возле кофейного столика, давая понять тем самым, что разговор будет доверительным, неофициальным.

– Я почему-то решил, что вы немного старше, – добавил Полозов после обмена любезностями. Он неплохо владел английским и с удовольствием демонстрировал свое мастерство гостю и новой помощнице секретаря, весьма миловидной особе, с которой связывал смелые планы. – Как перелет? Как вам Москва? Не очень шумно? Я быстро устаю в этом городе.