Полигон безумной смерти - Виктор Борисович Мурич

программист в захолустном грязном городке. Сижу в своем кабинете жму клавиши персоналки, пишу новую программу. Напарник, передавая смену, рассказывает пошлый до безобразия анекдот. Мы взахлеб смеемся…

Я еду по дороге на своем мотоцикле. Ветер бьет тугой волной в грудь. В ушах гремит «Ария». Дорога покорно, признавая мое превосходство, ложится под колеса мотоцикла. Я – король дороги…

Берег моря. Красное солнце с шипением садится в море, уступая место сестре – луне. Рядом женщина. Это Вика. Да моя Вика. Но выглядит она значительно старше. Вокруг бегают дети. Мои дети. «Это будущее»– шепчет море. «Это твое будущее» – шипит, остывая солнце…

Плачущая Вика, стоящая над каменной плитой надгробья. Рядом двое молодых пар

ней чем-то похожих на меня. Они наклоняются и аккуратно укладывают на плиту цветы…

Я – Машен. Женщина, рожденная этим прекрасным миром. Грудь сжимается, требуя воздуха. В легкие попадает вода. Меня выталкивает на поверхность, и я кричу в красное небо. И мой крик подхватывают сотни детей плавающие на поверхности озера, приветствуя рождение еще одной сестры. Нас уже ждут. Пушистые длинные лапы фиолетовых фираг аккуратно вытаскивают нас из воды и закутывают в нежные, свежесорванные листья.

Вокруг зеленая растительность. Я бегу по лужайке перепрыгивая через кустики высокой травы. За мной бегут подружки. Сидя в кустах, мы шепчемся о будущем. С ветки соседнего дерева на нас заботливо поглядывает пестрая длиннохвостая птица гироуц. Она следит за порядком и наказывает непослушных легкими уколами острого клюва. Даже деревья заботятся обо мне, давая вкусный сок и плоды. Я счастлива.

Прелестный каменный домик на окраине деревушки. Питательная жила за холмом…

Страшные существа, летающие и ходящие, сражаются у деревни. Они не живые… Они такие же как фираги и гироуц. Я очень боюсь их, хоть и знаю, что в деревню они сейчас не придут. Может быть потом…

Гниль, кругом гниль. Она пожирает мой мир. Внутренности сжимаются от страха. Гниль во мне. Я умру. Испуганное лицо стражника у выхода в другой, не наш мир падающего в беспомощности на спину. Ужасный чужой мир. Тяжелый воздух жжет грудь. Шум давит на уши. Многочисленные преследователи все-таки догоняют меня…

Чужак рядом со мной. Гниль требует деления. Я не могу ей сопротивляться. Покоряюсь. Отдаю ему частичку своей любви к миру, породившему меня, частичку своей жизни вместе с гнилью. Я не желаю ему зла… Это все гниль…

Враг поднимает оружие, но я успеваю оторвать ему руки. Боль. Адская боль. И любовь чужака струящаяся ко мне. Она согревает меня. Я уже мертва, но разум еще удерживается его чувствами…

Мир глазами чужака выглядит таким необычным. Он хороший. Он много думает и очень сильно чувствует. Он до сих пор помнит, как я заслонила его своим телом, но не понимает зачем. Глупыш, со временем поймет. Мне хорошо в нем…

Мой разум на время стабилизируется, и я начинаю воспринимать реальную действительность.

– Теперь понятна причина вспышки гнили. Американский транспорт залил токсичными отходами родильный дом ветви, – шепчу пересохшими растрескавшимися губами – Из древа приходят и в древо уходят… В этом краю никогда не будет детей. Что-что, а отходы мы умеем делать на совесть.

Мое сознание опять уплывает в призрачный мир воспоминаний.

Море. Садящееся солнце. Стоящая рядом Вика…

Глава 24.

– А-аппчхи, – чихаю от пыли набившейся в нос. – А-а-апчхии.

Открываю глаза. То же небо те же скалы. Вот только со мной что-то не то. Удивительно, но я чувствую себя замечательно. Как после хорошего, здорового сна. Ничего не болит. Присутствие гнили тоже не ощущается.

Поднимаюсь на ноги и стряхиваю толстый слой пыли с одежды. С меня осыпается целый пепельный дождь. Интересно, сколько я уже тут валяюсь? Смахиваю слой пыли с табло на часах и смотрю на крохотные циферки календаря.

– Ого! – непроизвольно вырывается восклицание. – Вот это я отдохнул!

Вспоминаю предшествующие события. Сердце сжимается от боли при воспоминании о погибших друзьях. Перед глазами предстает сцена резни в деревне. Я хватаюсь руками за голову и опускаюсь на землю.

– Неужели я мог такое сделать? – спрашиваю сам себя, холодея от страха повеявшего от воспоминаний. Отвечать себе я не буду. И так знаю, что мог. Боль утраты смешивается с раскаянием за содеянное. Сейчас даже страшно вспомнить, что я там натворил. Хуже зверя! Сколько ни в чем неповинных жертв… И такая жестокость.

– Стоп! – командой вслух останавливаю нахлынувшие чувства. Во мне нарастает неизвестно откуда взявшееся понимание чего-то. И это что-то вот-вот ….

Я иду по ветви, беззаботно насвистывая. На душе лежит приятное чувство хорошо выполненной работы. Даже красное небо уже не кажется столь неприятным. Тем более, что созерцать его осталось совсем чуть-чуть.

До точки перехода домой остается несколько метров. Я как раз успеваю вовремя к моменту активации. Я это чувствую. Чтобы добраться до этой точки от места пробуждения мне понадобилось несколько дней пути. За все это время я встретил от силы десяток живых аборигенов. Мертвых же было более чем достаточно. Многие, судя по ранам, умерли насильственным путем. Многие умерли просто от гнили. Ох уж эта гниль. К концу пути тел становилось все меньше и меньше. Мертвые возвращались в древо.

Остановившись на границе места перехода, в последний раз бросаю взгляд на этот негостеприимный, но ставший близким мне мир.

– Пока, – машу рукой скалам. – Приятно было познакомиться, но надеюсь, что больше не свидимся. – Скалы горделиво молчат. Ну и пусть молчат. Я не обидчивый.

– Поехали! – говорю себе и вступаю в активную зону. Именно с этим словом на губах отправился в этот мир Артем. Тогда он еще не знал, что эти скалы станут его домом. И Шурик тоже не знал. Большой ком подкатывает к горлу, но я закрываю глаза и делаю вдох поглубже, стараясь заглушить душевную боль и чувство безграничного одиночества.

Глава 25.

Открываю глаза.

Замечательно! Голубое небо, яркий солнечный свет в первое мгновение режет глаза, отвыкшие от красок родного мира. Приятная зелень вокруг. Под ногами трава. Вдали, за рекой, виднеются трубы какого-то завода, увенчанные белыми шапками дыма. Вокруг простилается бескрайнее поле. Ага, значит, точка выхода находится за пределами города. Дважды замечательно!

Вдыхаю родной воздух.

Дом! Какое сладкое слово. Удерживаю себя от желания присесть и погладить руками траву. Кто знает, как поведут себя бойцы форпоста охраняющие эту точку перехода.

В спину упирается ствол пистолета и сильные руки поворачивают меня вокруг.

«Люблю приятно удивлять людей», – думаю,