Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны - Ольга Скороходова

Приход к власти в США республиканской команды ознаменовал серьезный поворот в американской энергетической политике. Р. Рейган резко сократил роль государства в энергетическом секторе до почти «невидимой», сделав, по словам корреспондента журнала Time, ставку на ничегонеделание. Выступая за вытеснение государства из сферы экономики, консерваторы не могли не поменять, причем достаточно радикально, прежний вектор энергетического развития стран-потребителей, состоявший в «огосударствлении» энергетической политики. Несмотря на то, что приход к власти неоконсерваторов во главе с М. Тэтчер случился впервые именно в Европе, на протяжении 80-х годов политика стран Старого Света в значительной мере определялась влиянием социал-демократического тренда, в рамках которого государству отводилась значительная роль в экономической сфере.

С 1981 года намечается расхождение и в риторике, и, главное, в реализации магистральных направлений энергетической политики США и стран европейского континента. Европа встала на путь построения иной, отличной от американской, модели потребления, сделав ставку на экономичность, высокую эффективность и социальную ответственность. Вот как выразился советник по экономическим вопросам канцлера ФРГ Х. Шульман на этот счет: «Американцы и канадцы выросли с идеей, что энергетические ресурсы поистине не ограничены и что энергия – почти что бесплатный товар. Европейцы воспитывались с твердой верой в то, что энергия – дефицитный и дорогой ресурс».

Выступая в Нью-Йорке, глава Еврокомиссии Р. Дженкинс так суммировал содержание европейской энергетической политики: «Волшебной политической формулы просто не существует. Наша политика должна представлять комплекс мер по бережному использованию имеющихся ресурсов, развитию атомной энергетики, увеличению использования угля, развитию новых или давно забытых старых альтернативных источников энергии. Также в связи с существенным повышением цен на энергоносители мы должны выстраивать разумную социальную политику».

В чем сходились мнения Брюсселя и Вашингтона – это в важности развития атомной энергетики и создания стратегических резервов. Показательно, что за 80-е годы из 123 млн долларов, потраченных странами МЭА на НИОКР в области энергетики, 60 % пришлись именно на проекты, связанные с ядерной энергетикой. Успехи ЕЭС в этой сфере были впечатляющими. С 1979 по 1986 год доля электричества, производимого на европейских АЭС, возросла с 12,3 до 35,6 %. Аналогично, президент Рейган, «разгромивший» Министерство энергетики (которое, по его мнению, было отличным примером ведомства, учрежденного до выработки политики), удвоил расходы на развитие атомной энергетики, несмотря на широкую оппозицию американского общественного мнения после крупнейшей в истории США аварии 1979 года на АЭС Три-Майл-Айленд.

Конец 70-х – начало 80-х годов вошли в историю ЕЭС как время формирования единой европейской научно-технической политики, ставшей мотором интеграции стран Западной Европы. Исследования в области новых энергетических технологий и энергосбережения играли в этом процессе существенную роль, став краеугольным камнем европейской энергетической стратегии. Так, в 1980 году разработки в сфере энергетики получили 70 % всего бюджета НИОКР. Общая сумма, выделенная на НИОКР в сфере энергетики, к 1986 году достигла 850 млн долларов.

В 1975, 1979 и 1985 годах в ЕЭС были приняты три последовательные программы НИОКР в области неядерной энергетики, бюджет которых составил 40, 105 и 175 млн. ЭКЮ (европейских валютных единиц) соответственно. В рамках этих программ разрабатывались методики оптимизации солнечных панелей, получения энергии из биомассы и отходов, проводились исследования перспектив геотермальной и ветряной энергетики.

Несмотря на то, что по-прежнему в общей сумме государственных расходов стран – членов МЭА расходы США на исследования составляли львиную долю, с приходом к власти администрации Рейгана она стала снижаться. В среднем ассигнования на энергетические исследования в общем бюджете НИОКР времен администрации Рейгана составляли лишь 4 % – в сравнении с 10 % в 1980 году. В 1985 году президент распустил Корпорацию синтетического топлива, созданную Дж. Картером для разработки новых видов энергоносителей. Такая же участь постигла еще одно детище Картера – Банк развития солнечной энергетики.

Одним из центральных столпов энергетической стратегии Европы было энергосбережение. Инвестиции в энергосбережение были названы Комиссией «самыми многообещающими», а палитра мер варьировалась от ограничения скорости автомобилей и стимулирования использования муниципального транспорта до разработки новых технологий теплоснабжения, вентиляции жилых помещений и энергетических стандартов зданий. Из всех составляющих энергетической политики именно энергосбережение получило самое универсальное, последовательное и законченное исполнение во всех западноевропейских странах. Несмотря на то что налоговая политика в отношении нефтепродуктов в Швеции сильно отличалась, например, от Великобритании, а голландская атомная программа по своим масштабам была не сравнима ни с французской, ни с германской, все страны ЕЭС разработали сопоставимые национальные программы энергосбережения, охватившие все сферы жизни общества. И в наши дни ЕС является, наряду с Японией, безусловным лидером в деле экономии энергии.

6.4. Стратегические резервы как долгосрочный ответ на колебания рынка

Что касается Нового Света, то там перестали возлагать надежды на энергосбережение как на основной элемент энергетической стратегии. В течение первых же недель своего пребывания у власти Р. Рейган отменил «температурный режим» в правительственных зданиях и отдал приказ о демонтаже солнечных батарей, которые были установлены на крыше Белого дома его предшественником. К 1985 году истекало действие налоговых скидок, направленных на стимулирование энергоэффективности в жилом секторе, и федеральное правительство не пошло на их продление. В 1982–1983 году были отозваны требования энергетических стандартов для ряда бытовых предметов, а в 1985 году – снижены стандарты удельного расхода топлива для автопроизводителей с 26 км (обозначенных как цель 1985 г. президентом Картером) до 27,5 км на галлон бензина. К слову, следующие обязательные стандарты энергоэффективности для легковых машин были приняты в США только в 2006 году.

Между тем, именно в Новом Свете имелись самые большие возможности по сокращению энергопотребления. Согласно исследованию МЭА, к 2000 году в американском жилищном секторе энергопотребление могло бы быть снижено на 50 %, на транспорте – на 30 %, в промышленности – на 35–40 %, в то время как для ЕЭС эта цифра для жилого сектора к 1995 году составляла 30 %, а в промышленности 25 %.

Что же предпочел Вашингтон политике энергосбережения? Анализируя события 1979–1980 годов, в США пришли к выводу, что если случится еще один кризис, то потребителей спасут стратегические нефтяные резервы (СНР), которые можно будет использовать не только для восполнения недостающего предложения, как было задумано изначально, но и для предотвращения скачка цен. Для своего времени эта идея казалась новаторской. Сегодня США обладают крупнейшими в мире запасами нефти – по информации Министерства энергетики, они составляют 713 млн баррелей. 386 млн баррелей были «заготовлены» во время президентства Р. Рейгана. Любопытно, что пополнение СНР совершалось в том числе и за счет покупки по сниженной цене в 1982 году нефти из Ирана (цена за баррель нефти составляла 29,51 доллара – на 5 долларов ниже официальной цены ОПЕК), против которого Белый дом после захвата заложников в американском посольстве выстроил целую систему санкций. В итоге уже к 1986 году в США были накоплены запасы, равные 100 дням потребления.