Тени старого мира - Игорь Демин

Босой активировал калькулятор вероятностей и начал совать в него все, что попадалось на глаза — трупы кошмаров, лужи, остатки пара и воды, обгорелые осколки пластика, стреляные гильзы и даже тот самый пистолет, которым он разнес на осколки «сердце».

На пистолете сработало. За соединение ячеек в видение интерфейс запросил всего сорок процентов выносливости, и

Босой с готовностью активировал навык.

Активирован навык калькулятора вероятностей.

Выносливость 40 %.

Накрыло видением.

Пистолет прирос к его руке. Не слился с ней воедино, а как будто врос в нее одной из частей ручки. Босой потянул его и увидел, что камешек намертво прилип к рукоятке пистолета. Резкий рывок — и иголочки оторвались от кожи. Камешек остался на пистолете.

Видение исчезло.

Босой, не раздумывая, повторил эксперимент в реальности. Прицепил иголочки к коже. Взял оружие.

Интеллект — 2

Вынутый из руки пистолет оторвался вместе с камешком.

Интеллект — 3/3

Снова в руку.

Интеллект — 2

Из руки.

Интеллект — 3/3

И только тут он сообразил, что сделал. Пистолет с модификатором интеллекта. Что еще нужно для счастья? Решил стать умнее — доставай оружие.

Оставшиеся двадцать процентов выносливости он снова потратил на калькулятор вероятности. Поставленная в ячейку вместо пистолета камуфляжная кепка в видении легко приняла в себя второй камень.

Босой вернулся в реальность, «вживил» в головной убор оставшийся камень. Надел.

Сила 2

Снял. Камень намертво прилип к кепке.

Сила — 3/3

Теперь у него была кепка с бонусом на силу. Осталось сделать ночной горшок с модификатором реакции или скорости, или того и другого. И будет полный комплект.

* * *

Предоставленное Босому и спутницам спальное помещение выглядело также аскетично, как и все остальное в форпосте: три кровати, три тумбочки, три узких металлических шкафа для одежды. Разве что девушкам выделили отдельную душевую, чтобы не возникало неловких ситуаций.

Босой воспользовался общей, где долго стоял под теплыми струями. Обычно Сыны экономили горячую воду, но сегодня ловчего никто не решился бы одернуть. Его идеи и действия спасли немало жизней, причем не только на этой зачистке. В будущем рейды на территории скрипов и кошмаров облегчатся, а количество потерь во время зачисток их логовищ снизятся до минимума. По неписанным правилам гарнизона отличившихся особенно не чествовали, но в душе можно было стоять сколько угодно долго. Чем Босой не преминул воспользоваться.

Мышцы расслаблялись. По телу, от головы до пяток, волнами пробегала истома. Мысли же текли на удивление ровно и спокойно, как будто не было позади напряженного рейда и двух бессонных ночей.

Он и прежде иногда смотрел на Рину не просто как на спутницу, но гнал от себя соблазнительные мысли. Калькулятор вероятностей четко показал, что охотница вполне способна на взаимную симпатию, а может быть испытывает ее уже сейчас. Чего тогда тянуть? Тем более, как только рядом с девушкой появился смазливый уверенный в себе лейтенант, как шансы ловчего поползли вниз. Не погибни Лебедев на зачистке, и, глядишь, уже с ним бы представляла себя Рина на белых простынях.

Босой вышел из душа в предбанник и крутанулся перед зеркалом. Высокий, стройный, но уж больно угловатый. В отличие от Сынов, привыкших к строго рассчитанному рациону и стабильному режиму питания, ловчему в путешествиях не всегда удавалось пообедать. А иногда и поужинать. Интерфейс же требовал гигантского количества еды, особенно когда увеличивался один из параметров или активно использовались навыки.

А еще, как правильно отметил Лебедев, интерфейс любил не залечивать некоторые шрамы. Особенно те, получение которых спрягалось с сильными эмоциональными переживаниями. Они оставались на теле наградными лентами в честь подвигов, ошибок и провалов. Или памятью о потере любимого человека, как у погибшего лейтенанта.

У Босого шрамов было слишком много. Он проводил по ним пальцами и вспоминал сражения с чудищами, изнурительные тренировки, нестерпимую боль при развитии стойкости. В поисках способов развития, он столько раз доводил себя до полного истощения, столько раз балансировал на краю смерти, что думать о внешности времени не оставалось. Хоть бы один из шрамов, как у Лебедева, напоминал ему о чем-то, кроме боли и страдания.

Знал ли интерфейс, что такое чувства и эмоции? Как он воспринимал дружбу, верность или любовь? Есть ли такое направление в развитии гррахской технологии, которая бы позволяла научиться любить, как не любит никто другой, или наоборот, ненавидеть?

Рина уже вернулась с душевой и легла спать. Ее силуэт до мельчайших деталей просматривался под тонким одеялом, и Босой решил не откладывать в долгий ящик то, о чем думал последние часы. Калькулятор вероятностей не мог ошибаться. Она будет не против.

Он подсел на край кровати и осторожно положил руку ей на бедро.

— Руки убрал.

Она сказала это без злобы, да и сама не отдернулась. Босой добавил вторую руку, ближе к груди, почти коснувшись одного их прикрытых только майкой холмиков.

Рина дернулась, словно почувствовала на себе змею, и поднялась, удерживая на себе одеяло рукой.

— Ты обалдел?

— Я хотел…

— Руки убрал!

Босой только сейчас заметил, что все еще держит ладонь на бедре охотницы.

— Я…

— Убирайся.

— Но…

— Пошел вон.

Глаза Рины сверкали гневом. И все же Босой осмелился еще на одну попытку. Он дотронулся до плеча девушки, и тут же мощнейшая пощечина ураганом снесла его с кровати. Наследница вождя Степных волков умела бить так, чтобы ни один горе-поклонник больше не осмелился до нее дотронуться.

Не каждый мужчина в жизни удостаивается такой пощечины, в которую вкладывается вся женская ярость, все ее порушенные надежды и мечты, вся ненависть к мужской наглости и самовлюбленности, к похотливым взглядам и к развязанным самоуверенной силой рукам. Босому досталась подобная честь, и второй раз объяснять не понадобилось. Он схватил китель и брюки, рванул из шкафа походный рюкзак и ушел за дверь.

И почти сразу в комнату проскользнула Зоя. Сбросив обувь, она сходу юркнула Рине под бок на кровать.

— А куда Босой? — заговорчески прошептала она.

— Раны зализывать, — процедила сквозь зубы Рина.

Зоя непонимающе тряхнула головой, но уточнять не стала.

— Может и хорошо, что его сейчас нет. Ты даже не представляешь, что только что произошло.

День 7. Долг

Пузатый бокал из тонкого голубоватого стекла чужеродно смотрелся на столе из грубо отесанных досок. Мебель давно стоило бы сделать новую, или заказать у мастеров в ближайшем селении, но Винник никак не решался. Возложенная на него Миссия звала уходить от Гранитного как можно скорее, без оглядки. Изгой топил ее голос, опрокидывая в себя бокал за бокалом едва разбавленного спирта. Закусывал он