Комонс - Борис Батыршин

Супостат мягко оседает на снег, пару раз дёргается и замирает. Нож отлетел в сторону. Подбираю – зоновский самопал, даже рукоятка наборная, из кусочков разноцветного плексигласа. Забрать себе? Нет уж, нафиг-нафиг. Размахиваюсь и забрасываю улику подальше, в снежную целину. Всё, теперь раньше весны не отыщут. От явары тоже придётся избавиться – но позже, когда подальше, отойдём километра на два. Не забыть бы только протереть рукавом на предмет отпечатков…

…а мужик-то не шевелится. И, похоже, не дышит…

– Бабай, ты его что, убил? Взаправду?

Вот теперь Аста проняло по-настоящему. Женька глубоко внутри тихо скулит от ужаса.

…прости, альтер эго. Что, лучше, чтобы ты валялся сейчас здесь, на кровавом снегу, путаясь в собственных кишках? Этот тип ведь не шутил, бил, с намерением не порезать для попугать, а завалить, насмерть. И ты, Аст, извини, свидетеля он в живых бы не оставил. Что до мук совести – не по адресу. Этот тип не человек вовсе – Десантник, к гадалке не ходи, как и тот, с Бештау. Предупреждали ведь умные люди, что следует быть осторожнее…

…ещё бы понять, как они сумели меня разыскать?..

– Не знаю, Серёг… – отвечаю. – Может, и убил. Сам виноват, не мы первые начали. Давай-ка лучше сбросим его в кювет – глядишь, за час-другой заметёт.

Двигаясь, словно во сне, он подхватывает тело за лодыжки и вместе со мной стаскивает в глубокую канаву на обочине. И заворожённо наблюдает, как я закидываю следы инцидента снегом. Запоздало думаю, что надо было обыскать труп на предмет документов. Нет, это, пожалуй, перебор – неокрепшая Серёгина психика такого точно не выдержит.

Озираюсь по сторонам – снова повезло, никого. Подбираю шапку, цепляю Аста за рукав.

– Ну что, пошли?

– Погоди!

Он подаётся назад, сбрасывает мою руку.

– Не хочешь объяснить, что всё это значит? Раскопки, придурок с ножом… он что, специально тебя выслеживал?

…молодец, парень, соображаешь…

– Слушай, не знаю, как ты, а я уже задубел. Вот и руки…

Показываю ободранные кисти.

– Давай вернёмся в санаторий, согреемся, приведём себя в порядок, и обещаю, всё тебе расскажу. А пока – ноги в руки и шагом марш, пока до смерти не простудились!

На часах – половина второго ночи, и завтра с утра автобус отвезёт наш дружный коллектив в Москву. Притомившиеся куролесить сценические фехтовальщики и фехтовальщицы давно спят по своим и чужим номерам. Ну, или не спят, это уж как кому повезло… Мы с Серёгой обитаем в двухместном номере, так что лишних ушей можно не опасаться. Но всё равно – говорим вполголоса, почти шёпотом.

…а если нас найдут? Милиция, в смысле? Они же будут расследовать убийство?

– Будут, конечно. Но, во-первых, это случится далеко не сразу. Видел, как мело? Пока снег не стает, тело не найдут, разве что случайно повезёт. У них даже термин есть на такой вот случай: «подснежники», трупы, обнаруженные по весне, при таянии снегов. А когда найдут – то убийцу станут шукать среди местных гопников и алкашей, а их тут, поверь, предостаточно. Рана-то вполне характерная – типичный удар тупым твёрдым предметом, вроде кастета или, скажем, молотка. И о каких-то там студентах, живших в санатории неподалёку, к тому времени давно и прочно забудут – мало ли кто там отдыхал? Так что, появится у местных Аниськиных ещё один глухарь – ну так дело привычное, переживут…

Мы с альтер эго старательно тянем время. Аст, наоборот, ждёт. Смолчать нельзя – слишком сильно потрясение, да и соображения элементарной справедливости отметать не стоит: «во что ты меня втянул»? загадочная вечерняя прогулка с раскопками на заснеженном совхозном дворе, внезапно обернувшаяся нападением неведомого психа с ножом. И не просто нападением – самым настоящим убийством, пусть и совершённом при очевидной самообороне. А тут ещё и это…

Проржавевшая коробка из-под печенья. Надписей не различить, краска облупилась, на крышке – вмятина от удара погибшей на боевом посту «Белки». У Серёги перочинного ножа не нашлось, крышку пришлось отколупывать сначала ногтями, потом ключом от номера, а когда и из этого ничего не вышло – черенком чайной ложечки.

Содержимое захоронки высыпано на стол, где и пребывает в художественном беспорядке, живо напоминая сцену из боевика: бандиты после налёта делят награбленное. Пять пачек купюр в банковской упаковке – пять, десять, две по двадцать пять, и одна – по сто рублей. В сумме – шестнадцать тысяч пятьсот рублей. В пересчёте на нынешние советские цены на столе сейчас лежат «Волга» и ВАЗовская «двойка».

– Тот тип был хозяин этих денег? – в очередной раз вопрошает Аст. – Хотел отобрать у нас?..

– Не говори ерунды… – устало отвечаю. – Я что, похож на грабителя? Деньги запрятал один тип, взяточник и вор. Запрятал – а сам сбежал, потому что его милиция искала.

– Так значит, надо сдать всё это в милицию?..

Кто бы сомневался! Советское воспитание, «пионер – всем ребятам пример», «Следствие ведут знатоки» по телевизору. Альтер эго, что характерно, готов согласиться с другом, но общее понимание ситуации не позволяет рубить с плеча…

Часть купюр подпорчена, размокли по краям, слегка заплесневели. Но это пустяки – когда захоронку нашли (найдут? Нет, теперь уже точно не найдут), коробка была расплющена проехавшейся по ним многотонной железякой, и большая часть денег попросту пришла в негодность.

Аст перебрал пачки, отложил. Смотрит на меня в упор, ждёт. Бабай обещал, а как же…

Сказать?

Можно, конечно, что-нибудь наврать, но… Намечаются такие дела, что верный друг не помешает. А если Серёга почувствует сейчас фальшь или, хуже того, заподозрит в каких-то тёмных делишках – мы с Женькой можем его потерять. Нет, закладывать он не побежит – но и говорить будет больше не о чем.

Ты уверен? На самом деле? А то ведь знаешь, как говорят…

– Да-да… – Аст нетерпеливо заёрзал. «Много будешь знать – состаришься» и всё такое. Давай уже, а?

– Состаришься? – я невесело усмехаюсь. – Да ты, как я погляжу, оптимист. Тут бы до завтра дожить… Ладно, слушай, и не говори, что я тебя не предупреждал…

Делаю паузу, собираясь с духом. Альтер эго нетерпеливо подталкивает – давай, не тяни, сколько можно?

…ну, хорошо, хорошо…

– Всё началось с того, что в начале шестидесятых годов на маленький городок, расположенный где-то на Южном Урале, подвергся нападению Пришельцев из глубокого космоса…

Конец второй части

1979 г, 13 февраля

Москва, Ул. Фестивальная, школа № 159

Просто зимний денёк

Третья четверть в разгаре. На горизонте, день ото дня всё отчётливее маячат переводные экзамены. Подтвердили – классы будут сливать, девятых в нашей школе будет два вместо четырёх восьмых. Женька зубрит русскую грамматику – спохватился, когда я категорически заявил, что со всеми этими заумными правилами я ему не помощник. Писать без ошибок – это завсегда, всё же редактор с многолетним стажем, а вот остальное…