Волны Русского океана - Станислав Петрович Федотов

школы. Когда они явились и представились, начальник вышел, оставив девушек наедине с Генеральным прокурором.

Молодой — ему еще не было и сорока, но он уже три года подвизался среди высших чиновников государства — Ричард Раш, высокий, стройный человек с благородными чертами лица, с минуту разглядывал Алису и Оксану, потом жестом пригласил их сесть на жесткие стулья у стола начальника, и сам опустился в кресло с высокой прямой спинкой по другую сторону.

– Итак, мисс, вы обе из России, — сказал, как будто подвел черту, Генеральный прокурор.

– Нет, сэр, мы из Галичины, — не согласилась Оксана, красивая, чернобровая при светлых волосах, высокая девушка. Она, как и Алиса, была из семьи эмигрантов, но в спецшколу попала, случайно узнав об ее существовании, — мечтала о приключениях.

– Я — с Тернопольщины, — добавила Алиса.

Генеральный прокурор поморщился:

– Меня не интересуют мелочи. Мне нужно, чтобы вы добросовестно служили даже в том случае, если придется что-то делать во вред вашей родине.

– Мы дали клятву на Библии, — сказала Алиса. Она почувствовала, что разговор ей неприятен, но не подала виду.

– Да, да, — рассеянно заметил Раш. — Впрочем, судя по вашим ответам, на вашей родине Россию не слишком любят.

– Мы будем работать против России? — прямо спросила Оксана. Она не любила ходить вокруг да около.

– Да, — так же прямо ответил Генеральный прокурор, и Алиса посмотрела на него с интересом: ей нравились такие люди, недаром она сразу же подружилась с Оксаной.

Раш встретил ее взгляд, понимающе усмехнулся, но тут же посерьезнел:

– Соединенным Штатам нужен, как воздух, выход к Тихому океану, но нам мешают индейцы Орегона и русские из России. Я подчеркиваю: русские из России. Вы для нас тоже русские, но уже и американцы. Или не так?

Вопрос прозвучал неожиданно, почти врасплох. Первой нашлась Оксана:

– Так, сэр. Вернее, не совсем так. Мы уже не русские, даже в вашем понимании, а в нашем — мы никогда ими не были, мы — русины.

– А есть разница?

– Есть, но сейчас это — неважно.

– А что — важно?

– Важно, что мы больше американцы, чем вы думаете.

– Это радует, — хмыкнул Раш. — Так вот, начиная с создания школы, а она была создана сразу после покупки Луизианы, из каждого выпуска несколько человек нацеливают на Россию. Не только бывших русских — были успешные немцы, шотландцы, англичане — все принесли свою лепту на алтарь Соединенных Штатов. Вы спросите: почему именно Штатов? Отвечу: потому что мы создаем великую страну, которая всему миру принесет свободу и равенство, она призвана Богом и пойдет по этому пути до конца. Иного не дано!

Ричард Раш вдохновился, глаза его засверкали, на высоком чистом лбу выступил пот, руки пришли в движение — жесты как бы подчеркивали каждое слово. Его энергия передалась девушкам, привела их в возбуждение, они уже боялись пропустить малейший звук, исходящий из его уст…

Внезапно Раш замолчал, уронил руки на стол и сказал:

– Вы свободны. Приступайте к выполнению задания. И не забывайте про клятву.

Девушки вышли в коридор, еще не остыв от горячей речи шефа.

– А зачем нас вызывали? — Вопрос Алисы был обращен скорее к себе, чем к подруге, тем не менее та ответила:

– Наверное, вдохновить на подвиги, — и тихонько засмеялась.

– Такой может вдохновить.

– Тебя куда отправляют? — спросила Оксана. — Или это секрет?

– Да нет, не думаю. Еду в Канаду, в Британскую Колумбию. Везу пакет, который будет вскрыт тамошним резидентом. Задание, наверно, в пакете.

– Да, я тоже везу пакет, только в Лондон. Буду учиться журналистике.

Алиса кивнула и распрощалась.

Вдохновения, внушенного Рашем, хватило ненадолго.

Резидент, в соответствии с инструкциями из доставленного Алисой пакета, поставил перед ней задачу под видом беглянки внедриться в какую-либо из русских промысловых партий, показать себя с наилучшей стороны и ликвидировать Баранова, Кускова и Эмильена Текумсе. Они представляли большую потенциальную угрозу для планов США.

Добравшись с Антоном Козыревым до Баранова, Алиса с облегчением поняла, что старика трогать не надо. Во-первых, он ей понравился как человек, во-вторых, она узнала, что Александр Андреевич уходит на покой и возвращается в Россию. Следовательно, опасности не представляет. А в-третьих, русские оказались совсем не такими, какими их описывали школьные наставники: они не зверствовали по отношению к местному населению (не в пример тем же англичанам), не грабили селения — наоборот, строили целые поселки, ставили церкви, разводили огороды, в школах учили не только ребятишек, но и взрослых, священники учили аборигенов Христовым заповедям на местных языках. В общем, словом и делом проповедовали добро.

И что окончательно превратило в руины внушенное ей предубеждение к русским, так это их искреннее стремление помочь индейцам создать свое государство. Но задумалась она над этим всерьез именно по пути в Росс. Тогда что-то острое, наподобие тонкой иглы, укололо сердце: Алиса подумала, что не хочет выполнять данную в школе клятву, и душа ее заметалась, ища выхода из тупика.

– Вас что-то беспокоит, Алиса Васильевна? — спросил молодой командир, недавно произведенный в лейтенанты Антипатр Баранов. С самого начала путешествия он оказывал девушке знаки уважения, чуточку бóльшие, нежели полагались ей по статусу пассажирки. Она как-то мельком обратила на это внимание и тут же выкинула из головы — знала, что красива, а за красавицей мужчины просто обязаны ухаживать без какой-либо надежды на взаимность. Антипатр был к тому же еще и младше нее — ненамного, но все-таки.

Ей совсем не хотелось раскрывать лейтенанту душу, но не ответить на его участие она не могла.

– Вот вы, лейтенант, военный, следовательно, человек долга и чести. — Она говорила медленно, растягивая слова. Он согласно кивнул. — А если бы перед вами встал выбор между долгом и честью, как бы вы поступили?

От неожиданности командир поперхнулся чаем и долго кашлял, пытаясь восстановить дыхание. Ей показалось, что нарочито долго, — видимо, искал ответ. Вестовой матрос попытался похлопать его по спине, но лейтенант отмахнулся.

Алиса терпеливо ждала.

Наконец, он, кажется, пришел к решению, потому что перестал кашлять, выпрямился, расправив плечи, и сказал, наверное, от волнения немного напыщенно:

– Я бы выбрал честь. Она у человека одна, а долгов может быть много: перед родителями, перед детьми, перед хозяином, перед Отечеством… Долг перед Отечеством, вообще, как мне кажется, совпадает с честью. Слышите, как они звучат — честь и Отечество? Честь, получается, — как бы часть Отечества.

Ответ Алису удивил: она не ожидала подобного тонкого рассуждения от столь молодого человека, к тому же не вполне русского. И обратилась мыслями к себе: что такое долг — ей