Араб с острова Банда - Михаил Васильевич Шелест

В «моём времени» Магеллану пришлось потратить много душевных и физических сил, чтобы исполнить две свои заветные мечты: найти выход в Восточный океан и обойти вокруг света.

Второе мне пока было не нужно, а вот изучить и хорошо зарисовать Американский материк, это — да.

И вот в 1515 году король Мануэл «неожиданно» для меня предложил мне «губернаторство» над Островами Пряностей и тема кругосветного путешествия и для меня отошла за горизонт. Поэтому, уйдя в Ост Индию, я оставил Магельянша своим наместником в Бразилии на контроле строительства и выпуска кораблей.

Лесозаготовками, прикрывающими золотодобычу, занимался один из бывших учеников бразильской школы первого уровня, индеец из местных, здорово научившийся считать и взвешивать.

Пункт приема золота и дровяной склад мы перенесли значительно севернее, подальше от Рио. Магеллан, увлёкшийся исследованием южных земель и их картографией, на северные территории внимания не обращал.

Мы с ним вместе ходили почти целый год на «юга» и довольно быстро обнаружили пролив, который я предложил назвать «Магелланов». Откровенно говоря, я проклял тот день, когда сам предложил поучаствовать в поисках пролива. Это была плохая затея. Постоянные западные ветры, штормы и даже бури едва не привели к потере моей любимой джонки и моей гибели. «Как ты выжил? Как ты спасся?» постоянно напевал я, лавируя между скалами и стуча от страха зубами.

У нас были хорошие пробковые жилеты, которые спасли жизни многим матросам и мне в том числе. Три корабля мы потеряли, но не потеряли ни одного человека. Единственным положительным моментом было то, что наши матросы прониклись к своим капитанам исключительным доверием.

С этими нашими достижениями, хорошо прорисованной картой Южной Америки я и прибыл к королю Мануэлу в пятнадцатом году, получив от него наивысшую степень благоволения и Острова Специй в придачу.

Фернандо к тому времени шёл тридцать пятый год, но он был уже несколько раз ранен. Хромал на обе ноги, часто болел, застудив лёгкие на «ревущих сороковых». Обзаведясь несколькими молодыми жёнами, он погряз в житейских хлопотах и рыбалке, греясь на сухом горячем песке нашей волшебной лагуны Араруама. Мечта о кругосветном путешествии посещала Магелана всё реже и реже.

* * *

Золото мы перерабатывали здесь же. Самородки не требовали очистки. Их переплавляли, выливали «кругляши» и чеканили английские фунты. Потери при выплавке золота без присадок были большие, но золота было много.

В «той академии» меня учили многому, и фальшивомонетчество не являлось исключением. Подделка печатей, штампов, изготовление документов требовали определённых навыков, коими я обладал в достаточной мере, чтобы суметь изготовить штампы. Именно поэтому подозрений наша финансовая деятельность не вызывала.

Корабли с древесиной уходили в Англию, где она продавалась за фунты. Фунты с нами изготовленным довеском клались на мои депозиты и депозиты моих доверенных лиц.

Дело в том, что, продавать корабли иностранцам запрещалось законами всех тогда существующих стран под угрозой смертной казни. Поэтому мы были вынуждены открыть депозиты в Англии, Голландии, Франции, Испании, Италии на моих, вдруг разбогатевших работников из числа особо доверенных лиц. Иначе, ни о каких кораблях мы не могли бы и мечтать.

Я вывозил моряков на родину, оформлял на них купчие, доверенности, дарственные и иные документы и возвращал назад в Бразилию. Далее их нахождение на «родине» не требовалось. Чему они были искренне рады.

Среди наших первопоселенцев было немало персон из сильно обнищавших аристократических родов. Особенно Англии и Испании. Особенно Испании.

Реконкиста закончилась, а обещанных короной земель младшие дети дворянских семей не получили. Многие отправились осваивать Новый свет, и многие уже вернулись оттуда, не найдя там ни золота, ни земли.

На изготовленные в иных странах корабли мы усаживали команду из местных матросов и продавали команду Альбукерку. Иначе было нельзя. Местные портовые власти накладывали лимит найма иностранных моряков. А в дальнейшем, капитаны, оставив лучших, худшим создавали невыносимые условия, и те списывались в Малакке при первом же удобном случае, а я комплектовал их индейцами, окончившими навигационную школу.

1519 год. Испания.

— Вы нашли капитана? — Спросил Карлос Первый[1] у маркиза Иламо.

— Нашёл, ваше королевское величество. Это один из бывших капитанов Маркиза Жанейро. Принимает в Севилье только что спущенный на воду собственный корабль.

— Жанейро, это тот португальский выскочка? Сын Диаша? Тамплиер?

— Да. Мы с вами именно его и обсуждали.

— Да… Этот… Маркиз… Высоко поднялся на наших специях, если его капитаны покупают собственные корабли. Сколько он у Диаша отслужил?

— Пять лет, ваше императорское величество.

— Что со звездочётом? Отдал свои записи?

— Нет, ваше...

— Давай просто поговорим, Джираломо.

— Не отдал. Говорит, всё в голове. И расчёты, и таблицы. Но нам они и не нужны, мой император. Вы же знаете, я сам ходил под парусами и сейчас бы… Если бы вы отпустили, то сам бы пошёл.

— Здесь дел по кипу[2], — отмахнулся Карл. — Пусть им займутся наши братья. Почему нам не нужен звездочёт?

— Пролив в Восточное море открыт. Магельянш назвал море «Тихий Океан». Мануэл карты спрятал в хранилище, но оно доступно его капитанам, и мы получили их копии. Да и Мартинес, так зовут «нашего» капитана, самолично проходил из Атлантического океана в Тихий, и обратно. Так, по крайней мере, он рассказывал своим друзьям в кабаке. Тот, что у арсенала… Он каждый вечер там. Уже неделю. Проживает там же в верхних апартаментах. В первый вечер отдал хозяину золотой английский фунт и ни в чём себе не отказывает. Но особо никого не угощает и не шикует. Прижимистый. Мои люди подпоили его и обыскали вещи. Ничего интересного. Даже больших денег нет. Похоже, золотой был единственным.

— Однако, корабль строит?

— Построил.

— Большой? Какой тип?

— Проект был предоставлен им на пергаментах год назад. Весьма детальный и понятный. Но необычный. Похож на английскую каракку «Грейт Гари».

— Перерисовали?

— Да, сир.

— Говорили с ним? Что он хочет? Для чего ему корабль? Амбиции?

— Амбиции одни — деньги. Он бредит мускатным орехом. Мечтает наняться к Диашу, но говорит, что у того своих кораблей хватает. Пока наши интересы ему не раскрывали.

— Я не зря сказал про дела. Дел много. Я в Севилье ненадолго. Решайте с ним. Приглашайте во дворец. Обещайте долю от пряностей. Один остров, наконец из шести открытых. Наследники у него есть?

— Нет, мой