Маска Димитриоса - Эрик Эмблер

— А что принимал Димитриос?

— Героин. И для нас это оказалось большим сюрпризом. Мы встречались в его комнате, как правило, в шесть вечера. Однажды весенним вечером 1931 года нас и ждало это открытие!

Димитриос опоздал, что само по себе было необычно. Но мы не придали этому большого значения. Как правило, он сидел тихо, полузакрыв глаза, с беспокойным видом, словно у него болит голова, и всегда хотелось поинтересоваться его самочувствием. Иногда, разглядывая Димитриоса, я поражался самому себе: неужели я позволяю ему собой командовать! Потом я замечал, как меняется его лицо, когда он поворачивался, чтобы ответить на возражения Виссера — тот всегда возражал, — и все понимал. Виссер был очень вспыльчив, сообразителен и хитер, но рядом с Димитриосом он казался ребенком. Однажды Димитриос поставил его в дурацкое положение, и Виссер схватился за пистолет. От гнева он весь побелел. Я видел, как его пальцы сжали курок. На месте Димитриоса я бы уже молился. А Димитриос лишь нагло улыбнулся и, повернувшись к Виссеру спиной, стал обсуждать со мной деловые вопросы. Димитриос никогда не терял самообладания, даже если злился.

Именно поэтому в тот вечер мы все так удивились. Он пришел поздно и, остановившись в дверях, примерно минуту нас рассматривал. Потом направился к своему месту и сел. Виссер начал что-то рассказывать про хозяина кафе, который отказывался сотрудничать. Ничего примечательного в этом не было. Виссер считал, что использовать это кафе небезопасно.

Внезапно Димитриос с криком «Придурок!» перегнулся через стол и плюнул Виссеру в лицо.

Виссер удивился не меньше остальных и открыл было рот, но Димитриос не дал ему и шанса. Не успели мы осознать, что происходит, а он уже обвинял Виссера в самых невероятных вещах. Слова так и лились из него, он плевался, словно уличный мальчишка. Виссер побелел и вскочил на ноги, сунув руку в карман, где лежал пистолет. Сидевший рядом Ленотр поднялся, что-то прошептал ему на ухо, и Виссер вытащил руку из кармана.

Ленотр привык к наркоманам; он, как и Галиндо с Вернером, заметил признаки, едва Димитриос вошел в комнату. А Димитриос, увидев, что Ленотр что-то прошептал Виссеру, принялся за него. После Ленотра досталось всем. Он заявил, что мы идиоты и он прекрасно знает, что мы плетем против него заговор. Он обзывал нас последними словами, причем как на французском, так и на греческом. Потом стал хвастать: он-де умнее всех нас, вместе взятых, и если бы не он, мы бы голодали. Кричал, что он единственный, кого надо благодарить за успех (что было правдой, хотя и неприятной), и что он волен вертеть нами как пожелает. Так Димитриос продолжал в течение получаса: то оскорблял, то хвастался. Никто из нас не проронил ни слова. Затем так же неожиданно, как и начал, он замолчал и вышел из комнаты.

Конечно, после такого нам следовало задуматься о том, что он может нас предать. Наркоманы, сидящие на героине, этим славятся. Но нам это и в голову не пришло. Полагаю, из-за того, что мы знали, сколько денег он зарабатывал. Когда Димитриос ушел, Ленотр и Галиндо засмеялись и спросили Вернера, платит ли босс за наркотики. Даже Виссер ухмыльнулся. Как видите, мы обернули все в шутку.

В следующий раз Димитриос вел себя как обычно, и мы предпочли сделать вид, что ничего не случилось. Время шло, и хотя срывов не наблюдалось, у Димитриоса портился характер, и небольшие проблемы могли вывести его из себя. Он пропускал встречи. Заметны стали и внешние изменения: он похудел, осунулся, глаза потускнели.

Затем прозвенел второй звоночек. В начале сентября он вдруг заявил, что на три месяца нужно уменьшить поставки и использовать резерв. Это нас сильно удивило, посыпались возражения. Я тоже был в числе несогласных. Мне стоило больших усилий накопить запасы, и я не желал видеть, как их распродают безо всякой на то причины. Димитриосу напомнили о ситуации, когда запасов не было… Он не слушал. Его якобы предупредили о новом рейде полиции, а если обнаружат такой огромный склад, это не только поставит нас под угрозу, но и обернется серьезными финансовыми убытками. Ему тоже жаль, что придется все распродать, и тем не менее лучше не рисковать.

Никому из нас не пришла в голову мысль, что он намерен выйти из игры и поэтому реализует активы. Вы можете решить, что, несмотря на весь опыт, мы были слишком доверчивыми. И будете правы. За исключением Виссера, мы всегда были на стороне Димитриоса. Даже для Лидии, а она-то в людях разбиралась отлично, он оказался крепким орешком. Виссеру же мешало раздутое самомнение: неужели кто-то, пусть даже наркоман, способен его предать?.. Да и не было у нас почвы для подозрений — Димитриос делал очень, очень большие деньги. Кто мог предвидеть, что он поведет себя как безумец?

Питерс пожал плечами.

— Остальное вам известно. Он стал доносчиком, и нас всех арестовали. Меня и Ламара взяли в Марселе. Полиция поступила довольно умно. Примерно неделю они вели наблюдение. Наверное, надеялись схватить нас с грузом. К счастью, мы их заметили за день до того, как должны были принимать большую партию из Стамбула. Ленотру, Галиндо и Вернеру повезло меньше. У них в карманах оказались наркотики.

В полиции меня заставляли рассказать о Димитриосе, показывали досье, которое он им прислал. С таким же успехом они могли попросить достать с неба луну. Виссер, как я выяснил позже, знал больше нас всех, но полиции ничего не сказал. У него были другие планы. Он сообщил о квартире в семнадцатом округе. Солгал; видимо, хотел смягчить приговор. Но у него не вышло. Бедняга недавно умер.

Мистер Питерс тяжело вздохнул и вытащил сигару.

Латимер дотронулся до чашки с кофе. Это была уже вторая. И она остыла. Он взял сигарету и прикурил от спички хозяина.

— И что дальше? Я все еще хочу понять, как могу заработать полмиллиона франков.

Мистер Питерс улыбнулся, как будто он руководил трапезой в воскресной школе и Латимер попросил вторую булочку с джемом.

— А это, мистер Латимер, уже совершенно другая история.

— Какая история?

— История о том, что случилось с Димитриосом после того, как он исчез с горизонта.

— Ну и что с ним случилось? — нетерпеливо спросил Латимер.

Мистер Питерс молча поднял фотографию, которая лежала на столе, и снова передал ее писателю.

Латимер взглянул на нее и насупился.

— Да, я ее уже видел. Это Димитриос, все точно. И что?

Мистер Питерс очень мягко и нежно улыбнулся.

— Это, мистер Латимер, фотография Мануса Виссера.

— Не понимаю.

— Я говорил вам, что у Виссера были свои планы. Он ловко сумел добыть кое-какие сведения о Димитриосе и собирался ими воспользоваться. Тело, которое вы видели в стамбульском морге, мистер Латимер, — принадлежало Виссеру. Вернее, то, что от него осталось после того, как он попытался воплотить свои планы в жизнь.

— Но это же был Димитриос… я сам видел…

— Вы видели тело Виссера, мистер Латимер, после того как Димитриос его убил. И я рад вам сообщить, что сам Димитриос жив и здравствует.